Шепот под землей - Бен Ааронович

– Еще хуже, чем сейчас!

Человек остановился, его плечи поникли. И внезапно затряслись от сдавленного смеха, а я вдруг понял, кто перед нами.

Агент Рейнолдс повернулась к нам, лучи фонарей осветили ее бледное лицо.

– Ну привет, Питер, – вздохнула она. – И что вы тут забыли?

19. Лэдброк-Гроув

– Надо спешить, – сказала агент Рейнолдс, – я его преследовала по пятам.

Есть вопросы, которые нельзя не задать, даже если очень не хочется.

– Кого «его»?

– Здесь кто-то есть. Это не вы, не я и не коммунальные службы.

– С чего вы взяли? – поинтересовался Кумар. – И кто вы вообще такая?

– Этот кто-то ходит по коллектору без фонаря, – пояснила она. – А я Кимберли Рейнолдс, специальный агент ФБР.

Кумар протянул руку через мое плечо. Рейнолдс ее пожала.

– Никогда в жизни не видел агента ФБР, – признался он. – Так кого же вы преследовали?

– Она не знает, – напомнил я.

– Но если не продолжим, кто бы это ни был, он уйдет, – сказала она.

И мы бросились в погоню, во-первых, поскольку неизвестный якобы убегал, а во-вторых, потому что такова уж природа любого копа. Включая спецагентов.

Я, правда, сразу заявил, что по окончании погони захочу кое-что выяснить.

– В частности, что вас, собственно, сюда привело, – сказал я.

– Позже, – процедила сквозь зубы Рейнолдс, шлепая впереди.

Вообще «погоня» – это, конечно, сильно сказано. По колено в ледяной воде особо не побегаешь. Да и пешком идти против течения, прямо скажем, утомительно. Некоторое время мы наблюдали, как Рейнолдс, пошатываясь, бредет первой, потом уговорили пропустить меня вперед и взяться за мой пояс, чтоб я мог тянуть ее за собой. Мы не разговаривали – дыхания не хватало, и, когда метров через сто вышли к зигзагу, я решил, что пора передохнуть.

– Ну его на хрен, все равно не поймаем.

Рейнолдс поджала губы, но спорить не стала – тоже слишком вымоталась.

После зигзагообразного поворота коллектор резко расширялся вдвое. Сырые дыры где-то посередине стены то и дело извергали нам под ноги потоки жидкости. А одна, в самом низу, – отвратную на вид желтовато-белую субстанцию, которая скапливалась кучей внизу.

– Только не говорите, что это то, о чем я подумала, – просипела Рейнолдс.

– А что вы подумали?

– Что это кулинарный жир.

– Так и есть, – кивнул я, – это именно он. Вы находитесь в центре одной из главных достопримечательностей Лондона, знаменитом хранилище кулинарных жиров. Пахнет как в ларьке с кебабами, а?

– Уж раз мы упустили того, за кем гоняется ФБР, – сменил тему Кумар, – что будем делать? Пойдем дальше или вернемся?

– Вы уверены, что видели кого-то? – спросил я.

– Абсолютно, – кивнула Рейнолдс.

– Хорошо, раз уж мы здесь, давайте выясним, куда ведет этот ход, – предложил я. – А то не хочется лезть сюда еще раз.

– Воистину, – согласилась Рейнолдс.

И мы буквально поползли по канализационной трубе, которая все сужалась и сужалась. В конце концов мне пришлось согнуться в три погибели. А еще начало казаться, что уровень воды поднимается, но уверенности не было – ширина коллектора тоже менялась. Наверно, только неуместный мужской шовинизм и заставлял нас двигаться вперед, и к моменту выхода на развилку мы были бы рады любому предлогу отвертеться. Один малый тоннель уходил дальше вперед, второй круто поворачивал вправо. Выглядели они совершенно одинаково – узкие, тесные, полные дерьма.

А слева последним искушением Питера Гранта зияла ниша в стене – небольшая, меньше метра шириной. Там начинались ступеньки, которые вели наверх.

– Как бы я ни любил бродить по колено в дерьме, – вздохнул Кумар, – должен признать, что пора отсюда выбираться.

– Почему же? – поинтересовался я.

– Вода поднимается. И поскольку я старше по званию, боюсь, буду вынужден настаивать.

Он уставился на нас, ожидая, видимо, возражений.

– Про воду – это веский довод. Убедили, – сказал я.

Мы протиснулись по узкой лестнице и вылезли на прямоугольную площадку. Там оказалась лестница – как я понял, гораздо новее викторианских стен вокруг. Она поднималась метра на два к потолку, в котором явно просматривался контур закрытого люка.

– Тихо, – шепнула Рейнолдс. – Слышите?

По люку снаружи что-то стучало, часто-часто. Дождь, подумал я. Сильный дождь.

А с правой стороны площадки, где мы стояли, донеслось журчание воды, тихое, но отчетливое. Я обернулся на этот звук, и луч налобного фонарика осветил в полу прямоугольное отверстие вертикальной шахты.

Сержант Кумар взялся за поручни лестницы.

– Будем надеяться, – сказал он, – эта крышка не приварена.

Я подошел к прямоугольной дыре в полу и глянул вниз.

Оттуда на меня смотрел юноша. Он стоял на лестнице, ведущей вниз, в колодец, и держался за нее руками. Близко, меньше чем в метре от меня. Должно быть, совсем закоченел, дожидаясь, когда мы уйдем, и надеясь, что нам не придет в голову туда заглянуть. Я успел мельком увидеть бледное лицо с огромными глазами и черный капюшон толстовки. Потом парень разжал руки и упал вниз.

Нет, не упал. Скользнул по шахте колодца, упираясь руками и ногами в ее стены, чтобы замедлить движение. А у меня в ушах зашелестели приглушенные голоса, как бывает, когда в комнате полно народу и все перешептываются. И еще окатило иллюзорным жаром, словно я вышел на улицу знойным летним днем.

– Стоять! – крикнул я, залез в колодец и поспешил вниз по лестнице. Иначе не мог: то, что я чувствовал, было вестигиями. А то, что позволило парню спуститься, держась за стены, и не стереть при этом руки по локоть, было магией.

Кумар окликнул меня сверху.

– Он здесь! – заорал я в ответ, перескакивая через ступеньки. Когда остался примерно метр, прыгнул вниз. От удара жидкость, набравшаяся в сапоги, плеснулась вверх, к паху. Слава богу, она была теплая.

Еще коридор, узкий и короткий. В его конце я краем глаза уловил движение и кинулся туда. Пространство буквально заполнял шум бурлящего потока. Здравый смысл таки заставил меня остановиться в конце коридора – на случай, если тот парень притаился за углом и у него есть ствол. Коридор выходил в сводчатый тоннель с крутыми, как у бочки, стенами. Справа вода обрушивалась за сливной порог. А слева я увидел его – пригнувшись из-за низкого потолка, он со всех ног плюхал прочь по самые бедра в воде.

Я метнулся влево, следом за ним. Течение ударило меня под колени, сбило с ног, опрокинуло на спину. И субстанция, которую не назовешь иначе как сильно разжиженными какашками, накрыла меня с головой. Я вскочил и здорово треснулся головой о потолок. Если б не каска, мог бы и насмерть.