Шепот под землей - Бен Ааронович

ни одного копа, который бы в это верил.

– Полагаю, сержант, теперь можно включить фонарик, – сказала Рейнолдс.

– Ничего не имею против, – отозвался Кумар, – только он сдох.

– Что, и ваш тоже? – удивилась агент. – Как это так? А у вас, Питер?

Проверять не было нужды, и я спросил Кумара, не осталось ли у него светящихся палочек.

– Только одна, – ответил Кумар, достал ее из кармана и разломил, позаботившись закрыть собой желтоватое свечение.

– Можете меня отпустить, – сказал я агенту Рейнолдс, – на ногах удержусь.

Она приподняла меня в вертикальное положение, но ноги поехали по скользкому дну, и я вынужден был наклониться под углом в сорок пять градусов, чтобы не унесло. Вода поднялась уже до пояса. Если верить Кумару, этот поток породили в равной степени талый снег и сильнейший ливень на севере Лондона.

– Сколько у нас времени? – спросил я.

– Подземные тоннели может заливать очень быстро, – ответил Кумар, – а этот специально приспособлен для максимально быстрого заполнения.

– Думаю, здесь оставаться не стоит, – заметил я.

– Серьезно? – подняла брови Рейнолдс.

Мы понимали, что обратно вверх по течению уже не проберемся, независимо от нашего желания и наличия там непонятного психа с пушкой.

– Ниже должен быть боковой выход на улицу, – сообщил Кумар. – Надо сплавляться, и мы его обязательно увидим.

Я вопросительно глянул на Рейнолдс – та только пожала плечами.

– Ну давайте, если надо.

Встав сзади, она обхватила меня за плечи, а Кумар, соответственно, крепко ухватился за нее. На счет «три» мы дружно оттолкнулись от дна, и течение понесло нас вниз по коллектору.

Вода поднялась уже выше середины стены, и ее поток несся вперед со скоростью горной реки. Я, если хотите знать, как-то сплавлялся на байдарке по такой реке – дело было в школе, мы пошли в поход, и большую часть я провел под водой. То же самое происходило и сейчас, поскольку я был впереди, вот только вода была далеко не такая чистая. Светящаяся палочка, которую разломил Кумар, лишь слегка рассеивала мрак, добавляя уверенности, что мы сейчас абсолютно бессильны.

– Круто! – прокричал я. – Мы – бобслейная команда!

– Не-ет! – отозвался Кумар. – Санная! Для бобслея нужен боб!

– С ума сошли! – заорала Рейнолдс. – Санных троек не бывает!

Вынырнув в очередной раз на поверхность, я краем глаза успел заметить серое пятно где-то впереди. Открыл было рот крикнуть «свет!» и сразу пожалел: туда хлынуло сильно разбавленное содержимое канализации.

Серым пятном оказалась очередная развилка. Увидев углубление в стене, а в нем лестницу, я попробовал ухватиться. Не вышло – промахнулся всего на пару сантиметров. Меня пронесло мимо, но тут нога зацепилась за что-то твердое, и я упал вперед. Так распалась первая в мире англо-американская сборная по санным заездам в канализации.

Я снова треснулся обо что-то твердое. Оно было металлическое и стояло вертикально. Потом кто-то ухватил меня за лодыжку.

– Держитесь? – крикнул я Рейнолдс.

– Да, – отозвалась та, – а Кумар держится за меня.

– Отлично, – выдохнул я, – похоже, тут лестница наверх.

20. Холланд-парк

В полной темноте рано или поздно начинаешь соблюдать крайнюю осторожность, особенно если сперва чуть не размозжил голову о бетонное перекрытие. Поэтому, поднявшись наверх, я тщательно и медленно ощупал все вокруг себя. Похоже, вылез я через очередной люк. Но было по-прежнему темно, хоть глаз коли.

Пришлось зажечь шар-светлячок. Он осветил прямоугольник бетонных стен, высокий потолок и контуры двери в дальнем конце помещения.

– Я вижу свет! – донесся снизу голос Рейнолдс.

– Минутку.

Я «подвесил» светлячок к потолку при помощи скиндаре, очень надеясь, что Рейнолдс примет его за лампочку. Потом выбрался на шершавый бетонный пол, освобождая ей дорогу.

– Ну наконец-то, – донеслось снизу.

Я протянул Рейнолдс руку и помог вылезти. Она вся дрожала, ладони были ледяные. Еле-еле отползла от люка и хлопнулась на спину, тяжело дыша. Следом за ней выбрался Кумар. Пошатываясь, сделал несколько шагов и сел, устало привалившись к стене.

– Свет, – выдохнула Рейнолдс, подняв глаза к потолку. – Слава богу.

Внизу, под нами, все так же шумел бурный поток.

Осторожно расстегнув комбинезон, я ощупал грудь. Сам бронежилет был вроде целый, но в нейлоновой ткани зияли три дыры. Почерневшие по краям, словно прожженные сигаретой. Что-то вдруг вывалилось оттуда, стукнуло по полу. Я наклонился и поднял. Это оказалась пистолетная пуля.

– Очень странно, – нахмурилась Рейнолдс, которая даже села ради такого случая. Она протянула ладонь, я отдал ей пулю. Она принялась рассматривать.

– Девять миллиметров. И почти не сплющилась. Уверены, что попала в вас?

Я снова пощупал ссадины под жилетом. Поморщился.

– Абсолютно.

– Ну, эта, наверно, сначала прошла сквозь воду.

Скорее через магическое силовое поле, которое я создал вокруг себя. Но я почему-то без труда удержался от такого комментария.

– Ну а с фонарями-то что случилось? Не понимаю, – сказал Кумар. Он успел снять с каски свой фонарь и теперь возился с его крышкой.

– Может, они не такие водонепроницаемые, как нам казалось? – предположил я.

Кумар подозрительно уставился на фонарь. Но светодиоды, как и любые полупроводниковые устройства, в рабочем состоянии выглядят так же, как в испорченном.

– Первый раз такое вижу, – сказал он, с подозрением глянув на меня.

Я отвел глаза и заметил, что Рейнолдс все еще дрожит.

– Замерзли?

– Ужасно, – отозвалась она. – А вы почему нет?

Я объяснил, что под комбинезонами у нас гидрокостюмы.

– На резервных складах посольства их не оказалось, – проворчала спецагент. – И вообще пришлось довольствоваться флотскими обносками.

Мне очень хотелось наконец спросить, что ей все-таки понадобилось в коллекторе, но она была жутко бледная. Я, конечно, не сильно разбираюсь в схеме взаимодействия лондонской полиции со СМИ, но в части общественной репутации уверен: мертвый агент ФБР испортит ее гораздо эффективнее, чем живой.

– Надо найти место, где вы сможете обсохнуть и согреться, – сказал я. – Кто ваш дублер?

– Мой кто?

– Ну, вы же из Штатов, там без дублеров никто не работает.

– Времена сейчас трудные, – буркнула спецагент, – ресурсы ограничены.

И как-то странно отвела глаза.

Ага, подумал я. Вот, значит, какое у нас кино. Про благородного героя, которому мерзкие канцелярские крысы ставят палки в колеса и который, взбунтовавшись, решает раскрыть дело в одиночку.

– А в посольстве вообще знают, что вы здесь? – поинтересовался я.

– Да черт с ним, с посольством, – махнула она рукой, – ваши-то дублеры где?

– Черт с ними, с дублерами, – вклинился Кумар, – сами-то мы где?

– Мы все еще в канализации, – ответил я. – И нам надо понять, как отсюда выбраться.

– А какие есть варианты? – спросила Рейнолдс.

– Путь номер один: наш, и не только наш, любимый водосливный канал, – сказал сержант. –