Мы искали друг друга - Сергей Щипанов

«Ну и что — Штирлица он выдумал. Все остальное-то — правда, — говорил старый скептик, которого в книгах Семенова подкупало обилие исторических фактов. — У него же допуск в архивы КГБ». Батя свято верил в расхожую байку о том, что создатель Штирлица чуть ли не единственный из простых смертных, допущенный к секретным архивам Лубянки.

Прежде у Макса руки не доходили до занимавшей треть книжной полки «Позиции». За время дежурств, когда требовалось убить время, он перечитал все, имевшиеся в наличии, детективы и всю фантастику, а затем и подписные издания из домашней библиотеки. (Батя их в руки не брал; для чего покупал — непонятно). Подошла очередь Штирлица.

«… а Мюллер мечтал, чтобы весь этот цирк поскорее закончился и можно было бы уехать к Лоте. Девушка любила его — он верил, любила по-настоящему, и он ее обожал… Только спустя три года он узнал, что Лота была агентом Гейдриха… играла любовь. Боже, как играла, пусть продолжала, он бы и это ей простил…».

Вот каким доверчиво-сентиментальным оказался у Семенова шеф гестапо. Максу даже стало жаль старину Мюллера, и он прекрасно его понимал. С ним тоже играли в любовь, и бросали, наигравшись. Взять, хотя бы Марину из Табошара. А Саша… Нет, нет. В то, что Саша его обманывала, Макс не хотел верить. Нет, не могла она так притворяться. И, все-таки, бросила.

Зашумел чайник. Макс отложил книгу, достал из шкафчика заварку, засыпал в фаянсовый чайничек добрую жменю. На пачке был изображен тропический лес и написано «цейлонский». Но это ровным счетом ничего не значило. Сейчас только наивные лопухи покупались на подделанные этикетки. С первого взгляда ясно: этот «цейлонский» чай выращен на холмах Грузии, в лучшем случае, а то и вовсе произведен из третьесортного чайного мусора. Просто другого взять было негде. Макс клал тройную дозу заварки, и ничего, получалось. Дрянь, конечно, но бодрит, а это главное.

Потягивая из кружки горькую жижу, Макс прислушался: где-то стреляли короткими очередями. Теперь без стрельбы не одна ночь не обходилась. Макс пугался, поначалу, потом привык. Оказывается, и к этому можно привыкнуть.

Послышался шум приближающейся машины. Она остановилась возле въезда на стоянку, просигналила: открывай.

Макс глянул на часы — четверть третьего. Кого черти принесли!? Ворча под нос, — шастают, мол, когда все добрые люди спят, — Макс спустился из сторожки, пошел к воротам. С улицы тускло светила фарами темно-серая «волга». Ночной гость сразу не понравился Максу: было что-то хищное, угрожающее в слившемся с ночным мраком авто. Уже отпирая ворота, он вспомнил: его сменщик Абдуло-ака как-то жаловался на ночных визитеров, требовавших у него бензин и грозивших его, старика зарезать. Те тоже подъехали на «волге»…

Машина въехала и резко тормознула возле растерявшегося Макса. Он машинально отпрянул, лихорадочно соображая: броситься скорее в будку, звонить по ноль-два? Нет, не вариант — не успеет. Да и бесполезно: даже если удастся дозвониться, приедут, когда уже надо будет составлять протокол осмотра трупа. Если, вообще, приедут. Самое разумное — стараться не показать, что боишься, тогда есть надежда разрулить ситуацию миром. А, может, это и не беспредельщики вовсе…

Из машины вышел, чуть прихрамывая, парень одного, примерно, с Максом возраста, темноглазый и темноволосый с тонкими чертами лица — типичный метис. В машине, на заднем сидении оставались еще двое. Ночной визитер прошел мимо Макса, будто бы не заметив, сел на приступок у стены сторожки. Сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Бензин мне нужен.

Вытащил из кармана деньги — несколько мятых купюр.

— Вот, возьми.

Макс не двинулся с места, сказал сдавленным голосом:

— У меня нет бензина.

«Гость» поморщился, небрежно бросил деньги на приступок. Макс, не считая, определил: там и на половину канистры не хватит. А странный посетитель нагнулся и стал массировать себе лодыжку.

— Нога болит, — пожаловался он, и уточнил, — ушиб, когда одному, такому же, ребра ломал.

Для пущей убедительности вымогатель вытащил из-за пояса пистолет Макарова. Позвал:

— Шер! Буба!

На зов появились двое пацанов лет по семнадцати, один с канистрой в руке.

— Наберите бензин — хозяин разрешил. Держи! — передал пистолет подручному. — Я пойду, Зуля заждалась уже.

Он встал, вышел, припадая на больную ногу, со стоянки и направился к ближайшей девятиэтажке. Шер и Буба, не обращая на Макса ни малейшего внимания, стали осматривать машины на предмет сливания бензина из баков. Макс же с первого взгляда понял: эти двое пребывают «под кайфом» — накурились анаши. Отсутствующий взгляд пустых остекленелых глаз и неестественная заторможенность выдавала их с головой. У Макса мелькнула мысль попробовать дозвониться до милиции. Мелькнула и тут же пропала: не камикадзе же он, на самом-то деле! Эти пристрелят и глазом не моргнут. Макс знал: видимая «тормознутость» анашистов обманчива. И этим ребятишкам считанных секунд хватит, чтобы разделаться с ним.

Душная июльская ночь перевалила за половину. Все затихло кругом. Дома по соседству погружены во мрак, их обитатели спали и смотрели десятый сон. Лишь в девятиэтажке светилось окно на втором этаже. Наверное, там развлекался с подругой хромоногий главарь беспредельщиков. Его подручные, заправив слитым бензином «волгу», и прихватив про запас полную канистру, отдыхали от трудов праведных, устроившись на том же приступке у стены. Не теряя времени даром, они «предавались пороку» — курили пахучую папироску (одну на двоих), заправленную «травкой».

— Братан, будешь?

Грабители оказались не только сравнительно честными — заплатили за часть украденного бензина, но и щедрыми, готовыми по-братски поделиться любимым лакомством с человеком, которого только что сами ограбили.

Макс покачал головой. Он стоял отрешенно глядя на небо, уже чуть-чуть подсвеченное на востоке, и мечтал только об одном — чтобы все это скорее закончилось. Город еще не думал просыпаться.

Главарь появился в сопровождении девушки. Она поддерживала хромающего любовника — видать тот серьезно повредил ногу, ломая ребра некому строптивцу, который не пожелал что-то отдать добровольно. А может, со стороны девушки, то было проявлением нежности к возлюбленному, и она просто обнимала его, провожая на нелегкую и опасную «работу». Девушка была в домашнем халатике, туго обтягивающем полную грудь. Борта халата все время расходились, она поправляла их свободной левой рукой. Ее кавалер выглядел волне умиротворенным.

— Ну, как? Есть бензин? — спросил он, обращаясь скорее к Максу, чем к своим подручным. — Все будет нормально, если возникать, не станешь.