Мой метод: начальное обучение - Мария Монтессори

Мы без устали будем отвечать на все его вопросы, как если бы это было нашей миссией по отношению к нему, подобно миссии цветка непрестанно распространять свой аромат. Он найдет в нас новый источник жизни, не менее сладостный, чем материнское молоко, начало его первой любви. И поэтому однажды он поймет нас, живущих ради того, чтобы жил он. Из нашей жертвы родилась его свобода жизни и самовыражения.

Конечно, придет день, когда его душа поймет нашу, он вкусит это высшее наслаждение общности душ, и наш голос будет звучать не только у него в ушах. Слушаться нас, рассказывать нам о своих достижениях, разделять с нами радости — отныне это часть его жизни. Мы вдруг увидим, что ребенок стал обращать внимание на одноклассников, интересоваться, как и мы, их успехами, их работой. Мы с радостью заметим, как несколько учеников замерли, опустив ложку в тарелку с ароматным супом, забыв о голоде: они поглощены наблюдением за усилиями младшего соседа по столу, который впервые пытается повязать себе салфетку и преуспевает в этом сложном предприятии. Какую радость доставят нам эти наблюдатели, чьи лица выражают облегчение и гордость, словно они отцы, увидевшие победу сына. Своими успехами, своими внутренними устремлениями, своим сладостным послушанием дети вознаграждают нас за все усилия. Это тайна жизни: «Давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо какою мерою мерите, такою же отмерится и вам».

Суть морального воспитания — активная поддержка внутренней восприимчивости, ее совершенствование. Эта внутренняя восприимчивость (как сенсорные упражнения для умственного развития) устанавливает порядок: добро отделяется от зла. Никто не может научить до тонкостей отличать добро от зла, если человек сам не видит этого отличия. Видеть разницу и понимать ее — не одно и то же.

Чтобы помочь ребенку, нужно создать правильно организованную внешнюю среду, где плохое отличается от хорошего. Там, где все перепутано, где добро путают с апатией, с богатством, а зло с подвижностью, с бедностью, окружающая среда не способствует упорядочиванию моральных представлений. Еще хуже, если вокруг царит несправедливость и гонения. Детское сознание тогда омрачается, отравленное ядом более сильным, чем алкоголь, отнимающий разум у пьяницы. Разрушается порядок, ясность сознания, и мы не знаем, как это скажется на моральном облике человека.

Однако правильно организованная внешняя среда — это еще не все. В интеллектуальном развитии важны не только спонтанные упражнения, оживляющие ум, но и уроки педагога, утверждающие, освещающие внутренний порядок. К примеру, учитель говорит: «Это красное, это зеленое». Также он должен сказать: «Это хорошо, а это плохо».

Часто встречаются дети, для которых вопросы добра и зла — самое важное, важнее хлеба насущного, важнее интеллектуальной пищи: «1де добро и что такое зло?» Однако не стоит забывать, что моральные поучения должны быть очень короткими. Моисей, отец всех мудрецов, желая облагородить не ребенка, целый народ, дал лишь 10 простых рекомендаций, но и они показались лишними Христу. Моисей не поставил во главу угла «закон любви», и Христос заменил эти заповеди всеобщим законом, который включает в себя все моральные правила.

Возможно, помимо знания моральных правил различать добро и зло нам помогает внутреннее чувство. В данном случае, конечно, речь идет об абсолютном добре и зле, о том, что связано с жизнью, а не только с социальными условностями. Постоянно говорят о голосе совести, который помогает нам различить два понятия: добро, дарующее спокойствие порядка, воодушевление силы; и зло — боль, иногда непереносимая, вызванная угрызениями совести, мраком и хаосом, лихорадкой, тяжелой душевной болезнью. Не социальные законы, не общественное мнение, не материальное благополучие, не спасение от опасностей порождают это чувство. Иногда люди обретают покой в несчастье. Но угрызения совести леди Макбет, не отводящей глаз от кровавых брызг на узких ладонях, способны измучить ее, завоевавшую королевство.

Внутреннее чувство охраняет нас от гибели и подсказывает наилучшие решения. В этом нет ничего удивительного. Наука доказала, что средства поддержания материального существования соответствуют моральным добродетелям. Значит, можно поверить, что внутренняя чувствительность позволяет понять, что нам действительно необходимо в жизни. Нечто подобное утверждают и биологи. Биометрические измерения помогли рассчитать фигуру среднего человека, размеры всех частей его тела соответствуют статистической норме. Итак, средний человек великолепно сложен, и у него нет никаких морфологических предрасположенностей к заболеваниям внутренних органов. Оказывается, эти совершенные пропорции абсолютно соответствуют пропорциям древнегреческих статуй. Этот факт заставляет по-новому взглянуть на эстетическое чувство. Именно оно помогло древнегреческим мастерам определить средние размеры каждого органа, чтобы создать из них гармоничное целое. Они наслаждались красотой, и поэтому еще глубже чувствовали триумф жизни, освобожденной от ошибок природы, от угрозы болезни. Триумф творения может дать глубочайшее удовольствие тому, кто понимает. Ошибки, даже незначительные, воспринимаются как дисгармония. Можно бесконечно приближаться к идеалу, но с каждым шагом острее чувствуешь малейшие отклонения от него. Большой художник видит красоту одной-единственной детали среди множества других, некрасивых. Он яснее всех понимает суть прекрасного, которое так зависит от любых формальных диспропорций.

Нечто подобное происходит и с различением добра и зла, хотя добро нужнее в жизни, чем красота, а зло представляет большую опасность, чем уродство. У животных сильно развит инстинкт самосохранения, заставляющий их проявлять бесконечное разнообразие поведенческих форм, направленных на поддержание и защиту собственной жизни. Собаки, лошади, все звери, живущие рядом с нами, не ждут землетрясения спокойно и бессмысленно, как мы, но начинают волноваться задолго до катастрофы. Эскимосские собаки, которые везут нарты, разбегаются, едва заслышав треск льда, чтобы не провалиться в трещину, а человек с недоумением следит за ними. Природные инстинкты человека не так развиты. Ум и совесть, чувствительная к добру и злу, помогают ему узнавать опасность и защищаться от нее. Его ум способен изменить мир, он ставит человека на недосягаемую для животных высоту. Насколько выше мог бы он стать, развивая свое моральное сознание.

Однако человек так низко пал сегодня, что животные кажутся совершеннее. Желая похвалить себя, люди говорят: «Верен, как собака, чист, как голубь, силен, как лев». Великолепно развитые инстинкты животных дают им таинственную силу, и, если человеку не хватает совести, он сильно проигрывает братьям меньшим.

Зачем человеку научно доказанные законы сохранения здоровья в теле, если он не заботится о спасительном инстинкте, живущем в его душе? Зачем правильно питаться, регулярно взвешиваться, ходить в баню и на массаж, если теряешь инстинкт человечности, убиваешь ближнего или себя самого? К чему тогда все старания? Если сердце бесчувственно, а пустота притягательна, что делать ему тогда со своим откормленным, чистым телом?

Добро — это жизнь. Зло — смерть. Различие ясно, как сами слова. Наше моральное чувство, как и ум, способно совершенствоваться, развиваться. В этом их принципиальное отличие от животных инстинктов. Можно совершенствовать и эстетическое чувство, и чувствительность совести, чтобы узнавать добро и наслаждаться им безгранично. Чтобы чувствовать малейшие отклонения в сторону зла. Такой человек наверняка спасен. Менее чувствительный — в опасности. Ему необходимо развивать по мере сил свою совесть, таинственное сокровище. Вот важнейшая сторона жизни — тщательное изучение своей души, которая опирается не только на знание моральных правил, но и на любовь. Только любовь ведет к совершенству. Тот, в ком не воспитано моральное чувство, не сознает сам себя. Врач может прекрасно выучить все симптомы болезни, нарушения сердечного ритма, изменения пульса, но если он не услышит слабый стук сердца, если его рука не почувствует незаметное биение пульса, его знания не принесут пользы. Здесь прячется тайна правильного диагноза. Так и с диагностикой нашей совести. Если мы глухи и слепы, то не заметим никаких признаков болезни. Что станет основой нашего суждения? Отвращение к безнадежному предприятию обескуражит нас с первых шагов. Напротив, чувствительность подтолкнет к совершенству.

Люди могут превосходно отличать добро от зла, как древнегреческие художники, которыми руководило эстетическое чувство, сумели определить идеальные параметры человеческого тела. Святая Тереза говорила, что, когда к ней приближался злой человек, она страдала, словно при появлении отвратительного запаха. Запаха, конечно, никакого не было, но страдания были вполне реальными — внутренняя непереносимая боль.