Компот из запретного плода - Дарья Донцова

Скорее всего, Александр Михайлович жил бы себе тихо до конца дней, но неожиданно он начал сильно кашлять и впервые за долгие годы отправился к врачу. Местный эскулап велел ехать в районный центр, а уж там огорошили: рак.

– Конечно, можно вас поместить к нам, – сообщил онколог, – но возможности райбольницы ограничены, отправляйтесь, голубчик, в Москву, там даже вылечить смогут.

Александр Михайлович вышел на улицу, глянул на яркое солнце и внезапно понял: он очень не хочет умирать. Поколебавшись пару дней, мужчина поехал в столицу, он искренно надеялся, что сестра жива, обитает на прежнем месте и поможет ему.

Так и вышло, Липа пожалела брата, Дегтярев встал на учет в онкологический диспансер, и его активно начали лечить. Вначале болезнь вроде пошла на убыль, но потом набросилась с удвоенной силой, и тут врач сказал:

– Есть одно средство, но оно бешеных денег стоит! Может, попытаетесь деньги достать? Коли цикл уколов пройдете, проживете еще пару годков.

И Дегтярев дрогнул, пошел к бывшим любовницам, надумал напомнить о себе и стребовать отданные на хранение ценности. Он, конечно, понимал, что шансов мало, но надежда ведь умирает последней, может, кто из теток еще жив и хранит золото? Александру Михайловичу очень, очень хотелось ходить по земле.

Дегтярев сначала поехал к той женщине, которая была первой в его списке, нашел нужную улицу и ахнул. Дом номер пять исчез, впрочем, никаких других зданий тоже не было, все снесли. На этом месте высился огромный торговый центр. Жителей расселили в разные районы, произошло это довольно давно, и опечаленный Александр Михайлович отправился по другому адресу. Здесь его снова ожидало горькое разочарование. Нет, дом сохранился, и в нужной квартире оказались вполне милые люди, которые приветливо сообщили Александру Михайловичу:

– Ваша знакомая давно уехала.

– Подскажите, куда? – не теряя надежды, спросил Дегтярев.

– Не знаем, – радостно воскликнули хозяева, – мы сюда вселились по цепочке, в результате многоступенчатого обмена, сходите в милицию, может, там сведения остались.

Дегтярев приложил все возможные усилия и выяснил: тетка укатила во Владивосток, обмен был затеян не вчера, следы очередной любовницы затерялись во тьме прошедших годов.

Сжав зубы, Александр Михайлович ринулся на поиски третьей «жены», но та оказалась на кладбище, под скромной могильной плитой. Четвертой тоже не было уже в живых, в ее квартире хозяйничала родственница покойной. Дегтярев, явившийся на разведку, вынужден был старательно отбиваться от тетки, пытавшейся понять, кем приходится Светлане беззубый мужик, появившийся невесть откуда. Хорошо хоть, Дегтярев первым начал расспросы и понял, что настырная баба – родня его любовницы со стороны умершего мужа.

– Я троюродный брат, – живо сориентировался он, – по линии матери Светланы.

Тетка всплакнула, вынула бутылку водки и предложила:

– Помянем бедняжку.

Александр Михайлович оглядел бедно обставленную комнатенку и осторожно спросил у лихо опрокинувшей рюмку женщины:

– Небогато Света жила?

– Так откуда ж деньгам взяться? – запричитала тетка. – Мужики сволочи, один ребеночка сделал и удрал, второй тоже ускакал, как про беременность услышал, хорошо хоть, Светка аборт сделала, третий пил, гулял, четвертый ваще мерзавец! Никто жениться не хотел, один мой брат в загс ее отвел, только он, подонок, из судимых. Ох, беда, недолго с ним Света пожила, померла, а братца снова за решетку упрятали, большой срок мотает!

Потом баба, понизив голос, прошептала:

– Он ее и убил!

– Кто и кого? – вздрогнул Александр Михайлович.

– Мой брат, Светку избил до смерти, из ревности, – заплакала тетка, – Светочка такая хорошая была, веселая, никогда не унывала, не жадная, мне подарки делала, вот теперь мы с ее дочерью Лидкой вместе живем. На гнутые медяшки. Откуда достатку взяться? Лиде одеться хочется, а средств нет!

Александр Михайлович вздрогнул, услыхав о дочери Светланы, хотел было поинтересоваться, сколько той лет, но потом решил, что подобная информация будет для него лишней, у бывшей любовницы, судя по рассказам тетки, мужики не переводились, кто-то другой, а не Дегтярев, сделал ей ребенка. И потом, ну выяснит он, что тут живет его кровиночка, и что? Александр Михайлович не желал такого открытия, надо было сматываться. Бывший начальник зоны в последний раз оглядел почти нищенскую обстановку. Нет, хозяйка не врет, она же не знала, что Дегтярев явится к ней с визитом, и, следовательно, не могла спрятать накопленное добро. И потом, предположим, под кроватью стоят чемоданы с добром. Но стены, обклеенные дорогими обоями, потолки с лепниной и красивую мебель с чужих глаз не уберешь. А хоромы тетки выглядели чистенько, но убого, из обстановки в «зале» имелся обшарпанный буфет, трехстворчатый покосившийся шифоньер, колченогий стол и диван с вытертой до потери цвета обивкой. Похоже, что Света не растратила данное ей на хранение богатство, но где оно спрятано, узнать невозможно.

У Дегтярева остался последний шанс, он поехал к той женщине, которая стояла особняком среди всех его любовниц.

Глава 30

Ее звали Лилия, и когда Дегтярев впервые увидел зэчку, она действительно чем-то напоминала этот цветок: нежная, стройная, с удивительно белым цветом кожи. Александр Михайлович сразу выделил лицо Лилии в группе вновь прибывших. Начальник зоны был опытным физиономистом, тех бабенок, которые в той или иной мере конфликтовали с законом, он мгновенно узнавал в толпе, бегущей по московским улицам. Было в их лицах нечто особенное, стояла на лбу невидимая неопытному глазу каинова печать. А еще только что прибывшие на «посадку» дамочки при первой встрече со всемогущим хозяином начинали изображать из себя невесть что, на их губах дрожали натянутые улыбки, женщины хотели произвести самое благоприятное впечатление на начальство, прикидывались скромницами, бедняжками, случайно попавшими в беду, несчастными, невинными созданиями. В общем-то, это было глупо, при каждой осужденной имелся пакет документов, прочитав который сотрудники зоны сразу узнавали правду.

В день, когда в лагерь прибыла Лилия, Александр Михайлович встал с головной болью, на дворе бился в истерике октябрь, погода резко менялась с тепла на холод, а в такие дни Дегтярев всегда ощущал недомогание.

– Трое к нам, – сказал предупредительный зам, сочувственно глядя на потирающее затылок начальство. – Анальгинчику принести? Или Машу прислать, пусть давление померяет?

Дегтярев крякнул.

– Само пройдет, не впервой, давай документы гляну.

Заместитель подал конверты, начальник вскрыл бумаги и погрузился в чтение. Нефедова Маргарита Валерьевна убила свекровь в порыве гнева, заранее преступление не планировала, просто схватила топор и опустила на голову дражайшей родственнице. Потом понеслась в милицию и сдалась, что существенно повлияло на судью, – срок Маргарите, учитывая тяжесть содеянного, дали ниже низкого. Сопотова Лилия Матрорановна, воровка на доверии, вместе с подельником занималась кражей и перепродажей драгоценностей, обманула много людей, за что и получила несколько лет. Федулова Нина Сергеевна, едва достигшая восемнадцатилетия, стащила в магазине, где работала на кассе, небольшую сумму денег, думала, потом вернет, купила на них туфли, хотела тем же вечером, получив зарплату, положить «кредит» на место, но, как на грех, явилась ревизия.

Дегтярев вздохнул, увы, таких наивных дурочек, как Федулова, в бараках много, утянут копеечную штучку, а получают за воровство по полной программе, ломают себе жизнь. Может, суд к ним слишком суров? Ну, зачем этим глупышкам дают срок? Заставьте отработать ущерб, и дело с концом, отправьте на «химию» или в сумасшедший дом санитаркой, а то ведь с зоны многие выходят уже настоящими преступницами, пройдя лагерные «университеты».

– Ладно, – стукнул кулаком по документам начальник, – новенькие в карантине?

– Ага, – кивнул зам.

– Пошли глянем, – велел Дегтярев, – да, чтоб времени зря не терять, веди их скопом в ленинскую комнату, туда же и воспитателей зови, определим первых двух в седьмой, а Федулову в девятый отряд, там бабы попроще.

Распоряжения хозяина на зоне не обсуждают, зам рванул исполнять приказ, а Дегтярев, напившись сладкого чаю, с удовлетворением отметил: головная боль начинает отпускать, крякнул и направился в ленинскую комнату. Александр Михайлович всегда лично знакомился с новенькими и строго предупреждал их: он не потерпит в подведомственном ему учреждении никакого безобразия, после карантина следует ударно работать, принимать участие в самодеятельности, ходить в библиотеку и не затевать свар. Для скандалисток имеются ШИЗО, БУР и ПКТ[11].

Сев за длинный стол, Дегтярев оглядел стоящих баб и мигом понял, кто есть кто. Вон та, коротконогая, грудастая, мордастая деваха, с вытравленными перекисью волосами и бегающими глазенками на испуганном лице, явно Маргарита Нефедова, прирезавшая мать мужа.