Компот из запретного плода - Дарья Донцова

Я притормозила около магазина и решительным шагом вошла внутрь, надеюсь, сумею правильно выбрать подарки.

Квартира, в которой некогда была прописана Олимпиада Михайловна, оказалась на последнем этаже. Слегка поколебавшись, я ткнула пальцем в звонок и отшатнулась. Дверь моментально распахнулась, чуть не ударив меня по носу, на лестничную клетку выскочил подросток в кожаной куртке, волосы парня были уложены гелем в гребень.

– Вам чего? – осведомился он.

– Понимаете, ангел мой, – осторожно завела я, – здесь прописана Олимпиада…

– Баба Липа? – перебил меня юноша, шмурыгая носом.

– Вы ее знаете? – обрадовалась я.

– Ага, – кивнул панк, – комнату у ней снимаю, а че?

– Она дома? – не веря своему счастью, поинтересовалась я.

– Куда ж ей болтыхать? Ваще старая! Спит себе и спит.

– Можно войти?

– А вы кто?

Я выставила вперед туго набитые пакеты.

– Из Общества ветеранов войны, заранее к Девятому Мая подарки раздаем фронтовикам.

Панк нахмурился.

– А че это – Девятое Мая? Праздник какой?

– День Победы. Неужели не слышали?

– Не, – почесался парень, – а кто кого победил? И где?

– Советская армия разгромила войска фашистской Германии, – стала я просвещать представителя поколения пепси, – про Гитлера знаете?

Панк засмеялся.

– Кто ж про него не слышал!

– Вот и хорошо, – обрадовалась я «продвинутости» юноши. – Девятого мая, впрочем, может, восьмого, вот эту дату точно не помню, Гитлер покончил с собой, и…

– Врешь! – подскочил юноша. – Жив он!

– Нет, нет, отравился, а труп сожгли, вместе с Гитлером умерла и его жена Ева Браун, вот уж чьей судьбе не позавидуешь, законной супругой Гитлера она стала всего за пару часов до своей кончины…

Панк разинул рот, потом помотал головой.

– Ну ты гонишь! Я его вчера видел! И он жениться не собирался, за фигом ему постоянная телка?

– Кого видел?

– Гитлера.

– Где? Не может быть!

– Запросто, в магазине.

Я уронила на пол пакет.

– Что он там делал?

– Водку покупал.

– Кто?

– Гитлер. Веселый такой, треснул меня по носу, в гости звал, а че?

Я перевела дух.

– Это не тот Гитлер! Адольф умер в сорок пятом году!

Панк с сожалением взглянул на меня.

– Тетя, – неожиданно ласково сказал он, – че в пещерные времена случилось, меня не колышет, я щас живу и ни об чем париться не хочу. Тебе баба Липа нужна?

– Да.

– Ну и ступай себе по коридору, ее комната вторая, только потом, когда уходить будешь, дверью покрепче хренакни, чтоб замок захлопнулся. Допёрло?

– Допёрло, – кивнула я.

– Ну, гуд бай, тетя, – вежливо кивнул панк и побежал вниз по лестнице, громко распевая один из хитов группы «Ленинград»: «На дачу, на дачу…»

Тело втиснулось в узкий, неприятно грязный, темный коридор. Слева высилась гора разнокалиберной обуви, справа топорщилась на крючках не слишком новая и совсем не чистая одежда.

– Олимпиада Михайловна! – заорала я. – Вы где?

Тишина.

– Баба Липа, выгляните!

Вновь без ответа.

Я посмотрела на серый от пыли пол, потом перевела взгляд на свои туфли и, решив не снимать их, пошла вперед. Первой по дороге попалась кухня. Я всунула нос в помещение и невольно вздохнула. Уму непостижимо, в какой грязи живут некоторые люди! Интересно, баба Липа и панк обитают тут вдвоем? Скорей всего, да, старуха не видит беспорядка, а парень не замечает отсутствия занавесок и клеенки, ему плевать на красоту и аккуратность.

– Милая, вы кого ищете? – проскрипело из угла. – Если Ванечку, то он на работу пошел. Хороший мальчик, никогда службу не пропускает!

Я вгляделась в ту сторону, откуда доносился голос. В узком пространстве между холодильником и кухонным шкафчиком на маленькой табуреточке сидела крохотная старушка, настоящая Дюймовочка. Перед бабушкой стояла корзинка с репчатым луком, рядом громоздилось помойное ведро, похоже, хозяйка перебирала овощи.

– Вы Олимпиада Михайловна? – уточнила я.

– Верно, Липой крестили, а батеньку Мишей кликали, – согласилась бабка.

– Очень рада встрече! Вам подарок! – воскликнула я и поставила на линолеум цвета асфальта набитые пакеты.

Глава 28

Дюймовочка отложила луковицу, в ее выцветших глазах появилась детская радость и предвкушение удовольствия.

– Подарок? – повторила она за мной. – А какой?

Я раскрыла один из пакетов.

– В сущности, ерунда, особых денег у Общества ветеранов нет, поэтому приобрели, что сумели: теплый халат, шаль, коробку конфет, по банке чая и кофе…

Олимпиада Михайловна весьма резво встала, быстро подошла к полиэтиленовым мешкам, пощупала край пеньюара и протянула:

– Какой мягкий! Очень кстати! Мой совсем истрепался, и не вспомню, когда его купила… вроде… ой, не скажу! Ну-ка, повторите еще раз, кто мне все это прислал?

– Общество ветеранов войны.

Баба Липа быстро отдернула морщинистую руку.

– А звать тебя как?

– Даша, – улыбнулась я, – фамилия Васильева, проще некуда, запомнить легко.

– Ошиблась ты, милая, – с огромным сожалением заявила старушка, – не в ту квартиру прибрела, не мне радость приволокла.

– Все правильно, – попыталась я успокоить бабушку, – берите спокойно.

– Не состою членом их общества, ты на бумажку с адресом внимательно глянь, – не успокаивалась Олимпиада, – а то начальство настучит по лбу за оплошность.

– Ваши подарки, – улыбалась я, – всем ветеранам войны ко Дню Победы раздают.

– Я не воевала, – спокойно сообщила баба Липа, – точно, обознатушка вышла.

Ну надо же, сейчас все, кому за семьдесят пять, рассказывают о своих подвигах на полях сражений, а Дюймовочка признается честно: оружия в руках не держала. Но меня трудно сбить с толку.

– Понимаете, сувениры положены и труженикам тыла…

– Милая, – спокойно возразила Олимпиада, – мне в сорок пятом году всего ничего исполнилось, хоть и слышала, что некоторые в детском возрасте героями стали, только мы с братом дома сидели, вот в этой самой квартире, в ней День Победы и встретили.

– Ну, не знаю, – воскликнула я, – велено отнести Олимпиаде Михайловне Дегтяревой, от совета ветеранов служащих МВД. Начальство наше всем помогает – и бывшим сотрудникам, и их вдовам. Может, у вас кто в милиции работал?

Олимпиада Михайловна вновь села на табуретку и подперла рукой щеку.

– Брат служил.

– Вот. Теперь понимаете, почему подарок прислали!

– Но он давно умер!

– Ну и что? Небось решили к юбилею Победы обо всех вспомнить, конечно, девятое число пока далеко, но нас, простых сотрудников, мало, поэтому заранее и разносим, уж извините…

Баба Липа стала рассматривать остальные подарки.

– Конфеты… люблю сладкое, но такие дорогие не по карману, все попробовать хотела, только кошель тонкий, на пенсию живу.

– Так открывайте коробку!

Олимпиада Михайловна снова подперла рукой щеку.

– Все же сомневаюсь… не мне сладости.

– Именно вам. Как брата звали?

– Александр Михайлович Дегтярев.

Я сделала вид, что роюсь в блокноте.

– Абсолютно точно. У меня так и записано, передать сестре бывшего начальника лагеря Дегтярева. У нас, как говорится, никто не забыт, ничто не забыто. Александр Михайлович руководил зоной?

– Да, – очень тихо ответила баба Липа.

– Значит, отбрасывая колебания, ешьте конфеты.

Олимпиада взяла картонную упаковку, сдернула с нее целлофан, подняла крышку и восхищенно пробормотала:

– Ну и аромат! Голова кружится. Где ж такую красотищу производят?

– В Бельгии, – ласково улыбнулась я, – угощайтесь на здоровье, заодно и брата вспомните!

– Чтоб ему ни дна ни покрышки, – вдруг зло произнесла баба Липа, – жизнь мне поломал! Хотя я это от обиды, на самом деле она виноватая, стерва!

– Вы о ком? – насторожилась я.

– Жена его, сволочь! Кабы не Полина, может, не стряслось бы беды, хорошая баба своего мужа от дури удержит!

– Так супруга Александра Михайловича вроде бы давно умерла, – не подумав, ляпнула я и тут же испугалась своей оплошности.

Олимпиада Михайловна, несмотря на почтенный возраст, рассуждает вполне трезво, сейчас она насторожится и начнет интересоваться, откуда простая курьерша так хорошо знает биографию ее родственника. И что тогда отвечать? К подарку отдел кадров приложил подробную анкету? Ну, в такое даже маразматичка не поверит!

Баба Липа вытащила одну конфетку, сунула ее в рот и кивнула.

– Очень вкусно! А насчет жены верно, имелась у брата супруга, только все так плохо обернулось! Тебе еще много подарков разносить?

– Вы последняя, – быстро сказала я.

– Давай чаем угощу, – обрадовалась старуха.

– Не откажусь, – мгновенно согласилась я и, желая подтолкнуть Олимпиаду Михайловну к откровенной беседе, прибавила: – Уже целый месяц по людям хожу, везде угощают и много интересного рассказывают. Послушаешь и удивишься: ну и судьбы случаются, просто романы.