Миссис Марч - Вирджиния Фейто

вины – очень своеобразное понятие. Это была первая эмоция, которую помнила миссис Марч. Ей было года три, она уже научилась пользоваться туалетом, но у нее еще не получалось вытирать попу. К родителям на обед пришли гости. Она не помнила точно, кто тогда присутствовал и почему им с ее сестрой Лайзой разрешили сидеть за обеденным столом, но в середине обеда, когда она ела овощное пюре (может, Фрейд нашел бы тут какую-то связь), миссис Марч почувствовала зов природы. Она посмотрела на мать, которая сидела во главе стола, через несколько стульев от нее. Миссис Марч шумно отодвинула стул, льняная салфетка упала на пол, она пошла к матери, хватаясь пухленькими ручками за флероны [38] на стульях. Она добралась до миссис Кирби, когда та громко хохотала – этот серебристый смех никогда не звучал в квартире в отсутствие гостей. Миссис Марч встала на цыпочки, прикрыла рот сбоку ладошкой и прошептала матери в ухо, водя носом по клипсе от «Шанель»:

– Мне нужно в туалет.

Мать вздохнула и спросила сквозь зубы:

– А потерпеть не можешь?

Миссис Марч покачала головой, мать взмахнула рукой, отправляя ее туда, куда ей требовалось.

Миссис Марч до сих пор иногда снилось все, что произошло в тот день – тени от ее болтавшихся ног над мрамором желтовато-коричневого цвета, когда она сидела на унитазе в гостевой ванной комнате. Предположительно, она пошла именно в эту ванную комнату, потому что та находилась ближе всего к столовой. Чтобы ее мать услышала, когда она ее позовет: «Мама! Я готова, мама!» Прошло невероятно много времени («А что, если бы она так и не пришла?») перед тем, как появилась ее мать. Мать была в ярости и бормотала себе под нос:

– Ты что, не могла подождать?.. Я вообще-то не должна этим заниматься… Лайза никогда…

Она с такой силой вытерла дочери попу, что та стала болеть. В дальнейшем, когда миссис Марч звала мать из туалета, чтобы вытереть попу, вместо нее всегда появлялся кто-то из слуг.

Тогда миссис Марч впервые испытала чувство вины.

Затем в возрасте четырех лет она получила в подарок на Рождество роскошный кукольный домик и разразилась слезами после того, как сорвала подарочную упаковку.

– В чем дело? – спросила мать. – Ты разве не это хотела?

Она кивнула и продолжала плакать, сопли стекали ей на губы.

– Она так избалована, – заметила ее сестра Лайза с бесстрастностью взрослого человека, держа в руках подаренный ей большой набор юного химика.

Миссис Марч в то время не могла объяснить, что да, она на самом деле хотела именно этот кукольный домик, она представляла его в своих мечтах с тех самых пор, как впервые увидела в каталоге «Фао Шварц» [39]. И теперь вот он – гигантский кукольный дом в викторианском стиле, даже с миниатюрными картинами в позолоченных рамах, работающими выключателями, чтобы включить свет внутри, и фарфоровой ванной. Но она не сделала ничего, чтобы его заслужить, она не старалась так, как когда пыталась заработать стикер в виде золотой звезды в подготовительной группе. Она просто попросила этот домик – и вот теперь держит в руках, не заслужив его.

Лайза закатила глаза и заметила:

– Боже, ну что такого? Зачем так расстраиваться? Получишь что хочешь на следующий год.

Миссис Марч продолжала тихо плакать.

Чувство вины – удел смелых. Остальным – отрицание.

Глава XXXI

Миссис Марч подумала, что теперь остается только одна проблема – ее сестра может позвонить во время ее отсутствия и попросить ее к телефону. Она не думала, что Лайза позвонит, на самом деле она вообще крайне редко удосуживалась поднять трубку не в праздники и дни рождения. Однако в последнее время она иногда звонила, чтобы сообщить о состоянии их матери. Один раз она, например, позвонила, чтобы безотлагательно сообщить новость о том, что их мать приклеила блестки к самодельному елочному украшению в доме престарелых.

Требовалась еще одна ложь. В конце концов она отправлялась на серьезное дело, взяла на себя важную миссию. Она должна подстраховаться, запутать следы. В зависимости от того, что она найдет в штате Мэн, может, никому и не нужно будет знать о ее поездке туда. Ее возбуждала мысль о маленькой тайне, известной только ей одной, которая, может, навечно останется только ее тайной.

На следующий вечер после ухода Марты, когда Джордж удалился в свой кабинет, миссис Марч позвонила сестре.

– Я хотела тебя предупредить, что меня не будет несколько дней, так что, если ты вдруг собиралась звонить, не звони. Меня не будет. Как и Джорджа, – добавила она, потому что это внезапно пришло ей в голову. – Мы собираемся на спа-курорт.

– О, как здорово! Я и не знала, что тебе нравятся подобные вещи.

– Что за глупость? Кому они могут не нравиться?

– Да, наверное, ты права, – согласилась Лайза. – А где он? Этот спа-курорт.

– О… я не знаю.

– Как не знаешь? Ты не знаешь, куда едешь?

– Нет, это сюрприз… от Джорджа, – ответила миссис Марч, и ее сообразительность произвела впечатление на нее саму.

– Как тебе повезло, – заметила Лайза. Миссис Марч подумала, что язвительно. – А Джонатан где будет в это время?

– У соседей сверху.

– Хочешь, чтобы я ему звонила и проверяла, как он там?

– Нет, нет, я сама буду звонить. Да и тебе я звоню только для того, чтобы ты не волновалась, не застав меня дома. Я тебе позвоню сразу же после возвращения.

– Хорошо, дорогая. Отдыхай.

После этого миссис Марч позвонила в авиакомпанию и купила билет с открытой датой обратного вылета до Огасты.

– Спасибо, мадам, хорошего путешествия! В штате Мэн в это время стоит прекрасная погода, – сказала диспетчер перед тем, как повесить трубку.

Миссис Марч направилась к шкафу и с торжественным видом раскрыла дверцы – теперь ей казалось, что за всеми ее действиями стоит большая цель. Она достала с верхней полки небольшой чемодан, обтянутый клетчатой тканью.

Она укладывала теплые тапки рыжевато-коричневого цвета, когда в комнату вошел Джордж. Повторялась сцена, которую миссис Марч уже довелось пережить раньше, только поменялись роли.

– Я собираюсь проведать маму, – сообщила она, едва он успел переступить порог. – Я разговаривала с сестрой. Мама не очень хорошо себя чувствует.

Она поглядывала на Джорджа краем глаза и притворялась, что занята упаковкой вещей. Он выглядел озадаченным, почесывая подбородок, и наконец сказал:

– Мне очень жаль, дорогая. Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, я со всем разобралась, – ответила она, сворачивая несколько шелковых головных платков и убирая их в чемодан (ее представление о путешествии инкогнито).

– Сколько времени ты планируешь отсутствовать?

– Ну, я купила обратный билет с открытой датой, потому что не уверена, сколько времени будет нужна моя помощь. Я сказала сестре, что поживу у них столько, сколько нужно, – объявила она с видом гордящейся собой мученицы.

– Конечно. Делай то, что нужно, – только