Хозяин Фалконхерста - Кайл Онстотт

— У них все еще есть рабы на продажу? — спросил Аполлон как бы между прочим.

— Вроде бы. Майор Максвелл умер. Насколько я понимаю, миссис Максвелл тоже скончалась. Майор подцепил дизентерию где-то в Северной Каролине, и миссис Максвелл подалась туда, чтобы его выхаживать. Кажется, она тоже заболела. Так или иначе, оба сошли в могилу, и на плантации не осталось никого, кроме дочери майора Максвелла — той самой, которую вы только что видели. — Он махнул рукой в сторону вестибюля. — Кажется, на Юге нет женщины богаче ее. Теперь она осталась одна на такой богатой плантации!

Аполлон опустил длинные ресницы, что было единственным свидетельством того, что эти сведения представляют для него интерес. Заметив, что рюмка Гудвина пуста, он предложил выпить еще по одной, вежливо отклонил первую попытку Гудвина расплатиться, но как бы нехотя уступил, когда тот проявил настойчивость. Бар постепенно заполнялся, и Гудвин показывал ему важных лиц — как гражданских, так и офицеров армии Конфедерации в серых мундирах. Двое побывали у их столика; Гудвин представлял их, Аполлон вставал, щелкая по-европейски каблуками и заверяя новых знакомых, что он чрезвычайно рад встрече с ними.

Они уже допивали третью порцию «сазерака», когда Аполлон заметил, что Гудвин рассматривает кого-то у него за спиной, и услышал слова, которых дожидался с растущим нетерпением.

— Прошу прощения, сэр, но вам только что принесли вот это письмо. Тот негр, что его принес, сказал, что это важно, вот я и решил принести его сюда, потому что знал, что вы сюда зайдете.

Аполлон обернулся. Перед ним стоял Кьюп.

— Прошу прощения, месье Гудвин. — Он взял записку, которую сам набросал несколько часов тому назад, развернул и прочел первые несколько строк. Нахмурившись, он печально покачал головой и нехотя поднялся из-за стола, протягивая Гудвину руку.

— Весьма сожалею, месье Гудвин, что вынужден прервать нашу приятную беседу, но, увы, дела диктуют мне необходимость вас покинуть. Если помните, я говорил, что должен избавиться от своего слуги Купидона. Сейчас он принес мне предложение от покупателя. На беду, в нем названа до смешного низкая цена, так что меня ждет чистый убыток, но я так тороплюсь, что буду вынужден с этим смириться. Примерно полгода назад я заплатил за боя полторы тысячи долларов, а сейчас соглашаюсь на половину этой суммы.

Гудвин оглядел Кьюпа, бесстрастно вытянувшегося позади хозяина. Заметив взгляд Гудвина, Купидон одарил его улыбкой, затмившей очаровательную улыбку Аполлона.

— Вы его имеете в виду? — спросил Гудвин, продолжая изучать товар.

— Его самого. Славный малый! С удовольствием захватил бы его с собой во Францию, но там он будет всего лишь диковиной, а я все равно останусь в проигрыше: ведь там он станет свободным. Так что придется согласиться на семьсот пятьдесят и отпустить его на все четыре стороны. Рад был с вами побеседовать, месье Гудвин. Если судьба занесет вас в Париж, с удовольствием стану вашим сопровождающим по городу. В Париже любой покажет вам особняк Ноай, где вы будете желанным гостем.

Гудвин тоже встал.

— Возможно, вам необязательно торопиться, виконт. Вы говорили, что ваш бой продается и что вы готовы взять за него символическую плату. Действительно, это до смешного мало! Я готов предложить вам больше, но при условии, что парень совершенно здоров.

— Еще как здоров! — отозвался Аполлон.

— Вряд ли вы его уже спаривали. Ведь у вас нет рабынь?

— По сути дела, не спаривал, месье Гудвин, хотя пока я продавал плантацию, он весьма успешно покрыл одну тамошнюю девку. Ведь так, Купидон?

— Она у меня забеременела, как миленькая, масса виконт, сэр!

— Если бы можно было его как следует осмотреть… — проговорил Гудвин, не спуская глаз с Кьюпа. — В отеле есть помещения как раз для этих целей — они остались с тех пор, когда тут проводились большие аукционы.

— Разумеется, осматривайте, — не стал возражать Аполлон.

— Вы собираетесь меня продать, масса виконт, сэр? — Купидон убедительно изобразил ужас. — Я не хочу, чтобы меня продавали, сэр! Я хочу остаться с вами. Вы добрый хозяин.

— Довольно, парень, — оборвал его Гудвин. — Я ценю твою привязанность к хозяину, но он вправе продать тебя мне, если захочет. — Он прошел между столиками, сопровождаемый Аполлоном и Купидоном. Одолжив в баре подсвечник, он пригласил обоих в каморку с голыми стенами и зарешеченным оконцем под самым потолком.

— Раздевайся! — прозвучала команда.

Купидон взглянул на брата и, поощренный его кивком, снял штаны, пиджак и рубаху. Стоя обнаженным перед Гудвином, он напряг мускулы. Тот ощупал его с ног до головы, а потом внимательно осмотрел и взвесил на ладони его мошонку. Осмотр произвел на него благоприятное впечатление.

— Я — деловой человек, виконт, — проговорил он, все еще водя ладонью по гладким бедрам Купидона. — А деловой человек всегда ищет выгоды. Ваш бой — негр что надо. Говорите, вам предложили за него семьсот пятьдесят долларов? Полагаю, предложение исходит от работорговца, который собирается извлечь из покупки неплохую прибыль. Сам он постарается взять за него как минимум вдвое больше, так что парень уйдет у него за полторы, а то и за две тысячи. Сегодня это немало, хотя несколько лет назад было стандартной ценой. Но ваш бой — случай особый. Первый сорт! Вот что я вам скажу: предлагаю тысячу двести пятьдесят долларов. Это на пятьсот больше, чем вам дают, и, вероятно, на столько же меньше, чем мне пришлось бы заплатить за него в другом месте.

— Не продавайте меня, хозяин, сэр! — По щекам Купидона бодро сбегали вполне натуральные слезы.

— Умолкни! — Аполлон уже занес руку для пощечины. — Я склонен принять ваше предложение, месье Гудвин, но при одном условии.

— При каком?

— Завтра я отплываю на Мартинику, а оттуда — во Францию. Если вы позволите мне воспользоваться услугами боя, чтобы сегодня вечером и завтра он помог мне упаковать вещи и доделать дела, то я продам его вам прямо сейчас. — Он жестом приказал Купидону одеться.

— Это меня устраивает. — Гудвин кивнул. — Я остановился в этом отеле. В вашем варианте мне не придется заниматься его устройством. Я сам отбываю уже послезавтра.

Аполлон нахмурился.

— Вообще-то сделку лучше было бы совершить немедленно. Я выпишу купчую, а вы мне — чек, подлежащий оплате завтра. Забирайте Купидона! Я попробую обойтись без него. В конце концов, вы меня не знаете. Вдруг я вам его не отдам? — Он распахнул дверь каморки и вежливым кивком предложил Гудвину выйти первым.

— Чепуха! — Гудвин оглянулся на Аполлона. — Джентльмена узнаешь с первого взгляда. С меня хватит вашего честного слова. Я же понимаю: вам он еще пригодится, а мне в отеле будет только обузой. — Он подошел к столику, выдвинул стул и подозвал официанта.

— Принеси ручку, чернила и бумагу.

Официант мгновенно исполнил приказание. На стол легли бланки купчей и банковского чека. В «Сент-Луисе» умели оформлять сделки по купле-продаже рабов: ведь в былые времена раб мог здесь за вечер сменить трех, а то и четырех хозяев.

Аполлон окунул перо в чернила и превосходным почерком заполнил купчую. Гудвин тем временем выписал распоряжение на снятие денег со счета в Плантаторском банке. Оба помахали бумагами, чтобы просохли чернила, и осуществили обмен.

— Завтра утром можете получить наличные, виконт. Спросите в банке мистера Оливареса, и он с радостью вас обслужит.

— А я доставлю вам сюда Купидона завтра вечером. Если он быстро покончит с моими делами и поручениями, то, возможно, даже раньше.

— Скажем, к шести вечера, — предложил Гудвин. — Если же вы предпочитаете расстаться с боем раньше этого срока, то пускай ждет меня вон там. — Он указал на длинную скамью в глубине помещения, предназначенную для слуг, дожидающихся хозяев.

— Значит, до завтра. — Аполлон щелкнул каблуками, учтиво поклонился и вышел, сопровождаемый Купидоном. Один квартал они миновали гуськом, как подобает господину и рабу. Потом, свернув за угол и оказавшись в плохо освещенном переулке, Аполлон остановился, дождался Купидона — и братья победно обнялись, хлопая друг друга по спине и хохоча до слез.

— Будет исполнено, масса виконт, сэр! — Купидон уже икал от хохота.

— Самая легкая наша сделка, — проговорил Аполлон, уняв судороги веселья. — На сей раз тебе даже не придется улепетывать.

— Я упакую все ваши вещи, чтобы ваше путешествие в Европу было приятным! — снова зашелся Купидон.

— Я надеялся взять за тебя две тысячи, как в прошлый раз, да цены с тех пор упали.

— Наверное, стоило поспать недельку с этим подонком, прежде чем сделать ноги.

— Завтра банк открывается в восемь утра. Я зайду, обналичу чек, потом загляну к мистеру Гудвину и подтвержу, что он получит тебя к шести вечера. Увидев меня снова, он забудет про последние подозрения. К десяти утра я буду готов к отъезду с денежками в кармане. В одиннадцать отбывает дилижанс на Баратарию. Проедем немного, слезем у озера, купим или украдем пирогу и поплывем вниз по Дельте. В Ле-Шен мы будем уже на следующий день. У меня созрел еще один план.