Досье Сарагоса - Пьер де Вильмаре

24 июня 1945 года группу Сарагосы посещает некий француз (имя которого Гарсия не разобрал), прибывший из Испании пешком через туннель в Канфран-ке. Он объявляет, что коммунисты вынудят де Голля включить их в свое прави-тельство. Затем он выражает свою радость оттого, «что Париж щедро раздает свою помощь испанским беженцам, так как многие из наших товарищей живут при них и, вместе с ними, работают против режима Мадрида. Они резерв для завтрашних герилий».

Таким образом, летом 1945 года существуют нацисты и коммунисты, которые мечтают возобновить идиллию августа 1939 года, для того чтобы совместно действовать в гражданской войне, которую Зегерс и его друзья считают неиз-бежной, в рамках конфликта между Востоком и Западом.

Но в их мечты вмешивается дезинформация. 15 апреля 1946 года из Баварии прибывает некий человек, выдающий себя за «генерала секретного сопротив-ления», и утверждающий, что «многочисленные партизанские силы, хорошо оснащенные и организованные, находятся под командованием двух генералов и четырех полковников.

Они насчитывают 120 000 бойцов, которые скрытно живут в тени баварских гор, столь же долго, сколько остается нерешенной балканская проблема. Если дипломатический путь ее решения потерпит неудачу, то они рассеются малень-кими группами в Германии и в Австрии. Это организация, которая была восста-новлена Борманом».

(В 1945–1946 годах СССР и западные союзники никак не могли прийти к согла-шению о разделе сфер влияния на Балканах. — прим. автора.)

Действительно, в сентябре 1944 года Берлин поручил подполковнику СС Гансу Прютцману контролировать организацию того, что потом называли «Вервольф», то есть вооруженного внутреннего сопротивления, скопированного, по сути, с того, с чем сами немцы столкнулись во Франции, в Белоруссии, на Украине и в Польше. В западных кругах быстро распространились слухи. Но, согласно одно-му из наших источников, неопровержимому, так как речь идет о высокопостав-ленном офицере, который был связан с начальным периодом организации Бор-мана, утром 1 мая 1945 года Борман лично приказал приостановить весь проект и прекратить любую деятельность в этом направлении.

Если и существовала тайная Германия, частично организованная после мая 1945 и дотянувшая до 1949 года, то она не имела ничего общего с «Верволь-фом». Все те, кто, как автор, жили в то время в оккупированной Германии, ни-когда не встречались с этими группами, о которых говорили в Сарагосе весной 1946 года. Но вместо этого существовали на чешских склонах Рудных гор, око-ло Хомутова и Карловых Вар, около Бора, на западе от Пльзеня и на чешских склонах Богемских гор, тайные центры для формирования и подготовки агентов и боевых групп, предназначенных для того, чтобы распространиться по Запад-ной Германии. И именно Генрих Мюллер и генерал Ганс Раттенхубер, бывший начальник личной охраны Гитлера (любопытно, что он отсутствовал в том спис-ке 700 «гостей» бункера Гитлера, который составил Борман) и руководили эти-ми центрами, под контролем советского высшего командования из берлинского Карлсхорста и его представителя в Лейпциге, в 150 километрах от Хомутова, в советской зоне. Но подробнее мы расскажем об этом ниже.

15.7. Риск, который взял на себя «Рик»

Без риска, взятого на себя «Риком», американская контрразведка никогда не получила бы так много информации о сети «Хакке» и ее ответвлениях. Теле-грамма № 282, датированная 23 декабря 1945 года и подписанная Джонсоном, например, сообщала американской военной разведке G-2, обосновавшейся во Франкфурте, «что некий генерал Клиндеман или Клингеман является руководи-телем тайных сетей для половины западной Германии, и что его штаб находится где-то в Богемских горах».

Согласно Зегерсу и Шмитцу (30 декабря 1945 года), «организация» сумела «до-биться получения швейцарского гражданства для приблизительно двадцати немцев… затем еще 2000 в Испании, и еще намного больше в Аргентине». Этот последний пункт действительно хорошо доказывает роль группы Сарагосы как важнейшей детали в механизме, созданном Борманом.

Другая телеграмма, датированная 4 февраля 1946 года, № F3/703, отправлен-ная из Мадрида в Вашингтон, сообщает, что американская военная контрразведка CIC в Мюнхене «определила местонахождение радиостанции, которая связывала на коротких волнах сектор Мюнхена с Сарагосой». Но, как снова убеждает Тайтус своих начальников, «слишком скорое вмешательство было бы опасно тем, что противник ушел бы еще глубже в подполье, а наши источники оказались бы скомпрометированы». Источники, которые не только сигнализировали, что один настоящий немецкий генерал сумел добраться до Испании и вступил в Испанский иностранный легион, чтобы взять под свой контроль своих уже завербовавшихся в легион соотечественников, но обнаружили также, что один служащий консульства Испании в Цюрихе предоставлял, по крайней мере, с 1944 года фальшивые документы для этого канала. Немецкий генерал сделал остановку в Тарбе в течение зимы 1945–1946 годов, благодаря французской сети людей Сарагосы.

Но уже были расставлены сети, куда вскоре предстояло попасть этой организации. «Рику» (или это был Гарсия, не столь важно) удалось достать шифр, используемый в радиосвязи между посвященными с обеих сторон Пиренеев. Не-смотря на дезорганизацию американских секретных служб до появления в 1947 году ЦРУ, и иногда на отсутствие сотрудничества между военной контрразвед-кой CIC и военной разведкой G-2, не произошло ни одной утечки информации, которая могла бы предупредить людей Сарагосы. И вот, в середине 1947 года первая большая облава должна была нанести по подпольщикам жестокий удар.

ГЛАВА XVI

16.1. Фройде звонит Борману в Аргентину

В этом месте нашего рассказа пришла пора заканчивать с романами или более или менее экстравагантными рассказами, которые уже больше пятидесяти лет циркулировали вокруг смерти или выживания Мартина Бормана. И «досье Сара-госа» — достоверность которого никто не может отрицать или утверждать, что оно был сфабриковано с 1944 по 1948 год на случай какой-то потребности, еще раз позволяет нам это сделать. Документы Штази и К5, полученные Томашем Мяновичем в 1995 и 1996 года, полностью совпадают с данными этого досье. Например, из сообщения о собрании 15 апреля 1946 года группы Зегерса мы узнаем, что «Борман уехал из Баварии в Аргентину около двух месяцев назад, благодаря документу от консула Аргентины в Барселоне, который сделал из не-го одного из своих сотрудников, и что там ему позвонил Фройде».201

Тайтус незамедлительно был проинформирован и переслал эту информацию в Вашингтон.

Кто же такой был этот Фройде? Германо-аргентинский банкир, уже давно обу-строившийся в Буэнос-Айресе, который с конца 1944 года управляет для Бор-мана секретными немецкими счетами, в особенности, в банках «Banco germanico» и «Banco Torqvist». Ближайшим его помощником является Генрих Дёрге, бывший сотрудник доктора Шахта до 1938 года. Дёрге прибыл в страну на борту одной из трех подводных лодок, которые, выйдя из Киля, причалили к берегу в бухте на острове Досон в Патагонии 29 и 30 июля 1945 года. Заботу о Дёрге и о десятке других немцев взял здесь на себя Рихард (Рикардо) Штаудт, владелец в Аргентине фирмы «Лахузен», с сетью эстансий, автомастерских и небольших магазинов, с севера до юга страны.

(Остров Досон (Доусон) относится к архипелагу Огненная Земля. Принадлежит Чили. — прим. перев.)

Людвиг Фройде был одним из советников Хуана Перона, а его сын Руди — одним из близких друзей Хуана Дуарте, брата Эвиты. Незадолго до падения Берлина было решено, что для упрощения переводов большая часть валюты должна быть перечислена на лицевые счета Хуана и Эвиты Перон. Но в январе 1946 года аргентинская оппозиция потребовала проведения налогового расследова-ния из-за необычно большого и внезапного увеличения сумм на этих счетах: приблизительно 100 миллионов долларов, которые, впрочем, ни Фройде, ни Дёрге не могли, ни забрать, ни распределить без разрешения Бормана.

(Руди (Родольфо) Фройде (1920–2003) возглавлял секретную службу Аргентины (Divisiоn de Informaciones), подчиненную лично президенту Перону и входившую в структуру президентской администрации. Считается, что именно через нее принимались в Аргентине беглые нацисты (канал «Одесса» и другие). — прим. перев.)

Об этом деликатном деле нельзя было договариваться заочно или с помощью курьеров, так как Борман был слишком подозрителен, чтобы называть кому бы то ни было точные места своего пребывания. Следовательно, было нужно, что-бы он сам прибыл на место, и быстро. Зегерс взял на себя задачу связаться с ним.

Чета Перон, впрочем, очень удивлена, когда через немцев узнает о том, что против них требуют начать расследование. Тот же Пистарини, начальник поли-ции, этого не знал. Это говорит о степени немецкого проникновения в арген-тинские тайны. Счастливые обстоятельства позволили автору подтвердить на месте, много лет спустя, факт этой первой поездки Бормана.202