Досье Сарагоса - Пьер де Вильмаре

После этой преамбулы, автор уточняет биографию Бормана, затем переходит к биографии Вайзе, которая тоже небезынтересна: «Родился 31 марта 1909 года. Женат на Кэте Вианке, имеет трех детей. Его родители живут в Берлин-Биздорф. Родители Кэте Вианки живут на Ленненштрассе 16b в Берлин-Потсдам.

Он в 1933 году записался в первые подразделения СС, и взобрался по карьер-ной лестнице до звания капитана в 1940 году. В 1937 году он познакомился с Борманом и перешел к нему на службу. Номер его личного автомобиля 1 A 204608. Его номер в СС 7143, но, кажется, что он устранил татуировку под рукой, так как в 1945 году, будучи в плену у американцев, он сумел выдать себя за простого танкиста, и был почти сразу же ими отпущен…»

Затем доклад уточняет, с такой же максимальной детальностью, через какие пункты проследовали Борман и Вайзе, начиная с мая 1945 года. Оказалось, что с конца мая по ноябрь 1945 года по Германии можно было еще довольно легко перемещаться. Четыре оккупационные зоны не были еще точно разграничены. Сотни тысяч беженцев с Востока бродили по дорогам, пешком, на телегах, ино-гда на грузовиках или легковых машинах в поисках сборных центров (лагерей для перемещенных лиц), которые постепенно создавали для них оккупацион-ные администрации союзников. Так же они искали, где можно найти что-то по-есть и попить. Затерявшись в этих толпах, у Бормана и у Мюллера были все шансы путешествовать неузнанными через промежуточные пункты, которые они себе предусмотрели заранее.

«Вервольф» («Wehrwolf»), то есть так называемые вооруженные партизанские группы, которые якобы были созданы там и тут для нападений на западные войска, и о которых так много говорили, на самом деле никогда не существо-вал. Зато существовали склады оружия и боеприпасов в Шварцвальде, на юге от Карлсруэ до швейцарской границы, и, разумеется, вдоль Рудных гор, Богем-ских гор и в Верхней Баварии.

(Автор сам обнаружил несколько таких тайников, в окрестностях города Кальв. Там были свалены ящики с документами, касавшимися французских коллабора-ционистов, работавших на немецкую экономику в Париже, особенно из мини-стерства финансов, в том числе и одного будущего министра генерала де Голля, сбежавшего в Алжир в 1943 году. — прим. автора.)

20 июня 1945 года даже была короткая передача секретной радиостанции в За-падной Германии. Она не имела никакого влияния на население. Это была лишь своего рода сигнальная ракета ночью, которая должна была, видимо, символи-зировать дух сопротивления вторжению:

«Внимание, немцы, — говорилось в ней, — Гитлер жив и находится в безопасно-сти. Фальшивые друзья, которые его окружали, его обманули, но все они или умерли или чахнут в тюрьме. Власть, ради которой они предались заговорам, оказалась недолговременной. Зато фюрер жив, окруженный некоторыми из своих наиболее верных соратников, недосягаемый для врага. Свет снова вый-дет из тьмы…»185

Его наиболее верные соратники? Шла ли речь о Бормане и Мюллере, которые так вовремя исчезли? Значил ли это просто сигнал для посвященных сети «Хак-ке» ожидать связных и инструкций? Москва способствовала этому виду пропа-ганды, позволив туману сомнений и противоречий в течение месяцев окружать смерть Гитлера и Евы Браун.

(Москва не подтверждала факт смерти Гитлера до 1960 года, и не предоставля-ла доказывающие это документы до 1969 года. — прим. автора.)

14.5. По следу егеря

В этом месте истории, вместо того, чтобы ссылаться на личные исследования, которые можно было бы легко поставить под сомнение, мы предпочитаем вновь вернуться к уже процитированному восточногерманскому докладу от 3 октября 1946 года, и к другим документам, которые впоследствии были собраны в архи-вах Восточного Берлина. Они абсолютно определенно восстанавливают шаг за шагом зигзагообразный путь Бормана, начиная с июня 1945 года.

В этом месяце он должен был находиться в 90 километрах к югу от Пархима, у бывшего бургомистра Тангермюнде, район Штендаль. Его перемещение там подтверждено свидетелем, которого проигнорировали полицейские на службе Советов, а именно, писателем (известным в то время) Генрихом Линау, который месяцем прежде вышел из концентрационного лагеря Заксенхаузен.

26 июля 1945 года Линау узнает Бормана в форме служащего лесной охраны в поезде, который движется из Люнебурга до Фленсбурга, на датскую границу. Линау, выйдя с вокзала, спешит сообщить об этом солдатам из британских под-разделений, размещенным поблизости. Слишком поздно, Бормана не находят. С обеих сторон границы расположен сборный пункт сети «Хакке» — региональный немецкий госпиталь, который перегружен сотнями раненых и пациентов любых национальностей.

Архивы Штази затем сообщают о том, что в следующем августе Бормана видели по адресу Банхофштрассе, 29, в городе Байройт, у доктора Кёлера, президента торгово-промышленной палаты Верхней Франконии. Затем донесения перепры-гивают к 25 декабря, когда он был замечен у доктора Г. Рёкля на Рёхплатц, 2, в Мюнхене. Там Борман празднует Рождество. Интересно, что Рёкль был в августе 1944 года одним из немногих посвященных в план перемещения за рубеж цен-ностей, разработанный в Страсбурге. Он был тогда «тайным коммерции совет-ником» (!) Автору донесения, кажется, это неизвестно, но для нас это сопостав-ление фактов имеет первостепенное значение.

(Площади Рёхплатц в Мюнхене нет. Есть площадь Рёкльплатц (Roecklplatz), видимо от названия этой площади и была взята фамилия доктора Рёкля. — прим. перев.)

Затем немецкие «наблюдатели» теряют Бормана из виду. Они обнаруживают его только 19 февраля 1946 года в берлинском районе Целендорф, на Аргенти-нише Аллее 160, в квартире, в которой жил Вайзе до падения столицы. «Вайзе и Борман оставались там только десять минут, указывает это донесение. Затем они направились к ближайшей станции метро. Там мы потеряли их след…»

Два замечания: чтобы выслеживать Бормана, Восточный Берлин, следователь-но, располагает постоянными наблюдателями почти повсюду в стране, какими бы ни были оккупационные зоны; они следят за ним без ведома английских, американских и французских органов безопасности и контрразведки, никогда им в этом не отчитываясь и ничего им не сообщая, в то время как он открыто фигурирует во главе списков военных преступников, рядом с Гестапо-Мюллером.

Советские «контролеры» этой немецкой команды постоянно в курсе перемеще-ний бывшего рейхсляйтера, но и они тоже не сообщают о них западным вла-стям. Следовательно, Мартин Борман заключил соглашение с высокопоставлен-ными структурами в Москве, и, без сомнения, располагает средствами, чтобы время от времени общаться с ними. Но в соответствии с типичными методами служб контрразведки, которые постоянно опасаются, что их обманут, можно от-пустить поводья у лошади, но лошадь всегда нужно контролировать.

Где бы ни останавливался Борман, нигде никто не осуществляет его арест, даже не просит разрешение на то, чтобы его арестовать, потому что в таком случае возник бы риск, что он разорвет свою договоренность с советскими разведыва-тельными службами. Она могла сводиться к «не мешайте мне делать то, что я хочу. А я буду вас держать в курсе по мере развития ситуации». Так как со времени большой радиоигры Москва очень заинтересована в том, чтобы ника-кой случайный промах не побудил бы его обратиться к какой-то из западных держав.

14.6. Мюллер ведет свою игру

И Гестапо-Мюллер тоже в этих похождениях? В апреле 2001 года в некоторых средствах информации неожиданно был опубликован документ из американских национальных архивов, согласно которому в январе 1946 года он находился в лагере для гражданских заключенных, управляемым американцами, в Ильме-нау, после того, как он был не в (несуществующем) Альтенштадте, а в Арнштадте, в нескольких километрах на север от этого населенного пункта. Затем, по-сле трех строк, впрочем, очень неточных, в документе написано: «Дело закрыто 26 января 1946», не указывая, как и почему оно могло быть снова закрыто, ес-ли речь шла о бывшем шефе Гестапо в Европе.

В действительности, американские службы только что оставили этот регион, который в конце 1945 года был уже расположен внутри того, что становилось советской оккупационной зоной. Находящийся приблизительно в сорока кило-метрах к югу от Эрфурта город Ильменау, по плану контрразведки, подчинялся советскому региональному представительству органов госбезопасности, базиро-вавшемуся в Лейпциге, с подотделом, разместившимся в Дрездене. Дрезден, куда в том же году французский капитан Болль из разведки DGER послал на опасное задание одну молодую немку под предлогом того, что ее семья, родом из этого города, владела там особняком, и она якобы хотела забрать оттуда свои личные вещи. Этот дом как раз и был центром НКВД в Саксонии…

Мюллер действительно находился в лагере Ильменау, под советским контролем, но с полной свободой передвижения. И был он там для того, чтобы находить и выводить оттуда своих бывших подчиненных. После чего, как запомнил его один из наших свидетелей, Мюллер отправился в Хомутов около германо-чехословацкой границы.