Чужая роза (СИ) - Росси Делия

Абьери положил руки на стол и повернул кольцо, вглядываясь в черноту переговорного перстня. Тот тускло поблескивал на пальце, а он смотрел на игру тонких граней и пытался понять, что за чувство привязало его к чужестранке. Сильно привязало. Так, что ни развязать, ни разрубить. Страсть? Но разве страсть затрагивает душу? Нет. Она всего лишь побеждает тело. Ему ли этого не знать? Тогда что? Неужели любовь?

Поэты, менестрели, аниры — все они в один голос твердили о любви, но раньше Алессандро лишь холодно усмехался, слушая их слезливые баллады. Выходит, ошибался?

Гумер, словно подслушав его мысли, поднял морду и уставился в глаза.

— Что?

В непроницаемых зрачках мелькнул отблеск пламени. Уродливая морда оскалилась, а черный туман заволновался, скрывая очертания крупного тела.

Похоже, пес понимал, какой ему предстоит выбор.

— И что скажешь?

Абьери никогда не воспринимал своего ненавистного спутника живым существом. Так, неотвратимый соглядатай тьмы. Недоразумение. Ошибка. Вот только с появлением Алессии что-то изменилось — то ли в нем самом, то ли в адском доге. И теперь Алессандро чувствовал исходящие от Гумера эмоции и все чаще забывал о страшной сущности пса.

Гумер тихо рыкнул и улегся у его ног, а он снова посмотрел на кольцо и постарался взвесить все за и против. Новость о том, что Алессия носит под сердцем ребенка, подталкивала к тому, что уже давно зрело в душе. Если раньше Алессандро думал, что сможет удовольствоваться конрединатом, то сейчас отчетливо понимал, что ему этого мало.

Что ждет его в будущем? Брак с какой-нибудь знатной ньорой? Жизнь при дворе? Вечные попытки скрыть свою непохожесть на других?

Или свобода делать то, что хочется, и любить ту, кого возжелало сердце?

Абьери поднялся и распахнул окно. Горячий воздух хлынул в комнату, мгновенно наполняя прохладное помещение жарой.

Гумер недовольно оскалился и отполз под стол, а Алессандро подставил лицо под жаркие лучи солнца и задумался.

Он всегда шел наперекор судьбе. Не смирялся с обстоятельствами, перекраивая их под себя. Не отступал перед трудностями. Самые сильные маги гильдии твердили, что невозможно использовать первозданную тьму для обычных заклинаний. А он сумел. Нашел способ. Счетоводы отца разводили руками, уверяя, что в герцогстве нет столько свободных денег, чтобы разом погасить накопившиеся за много лет долги. А он вывернулся. Продал особняк в столице, расстался с каменоломней и домами в Вереции, уступил Бротто большую часть сокровищницы, но не отдал императору Навере. Так неужели сейчас не сможет повернуть все по-своему?

Абьери решительно коснулся кольца. Все. Время сомнений закончилось. Он сделал свой выбор.

— Сальваторе, задание меняется, — глядя на появившееся прозрачное изображение наемника, сказал Абьери. — Мне нужно, чтобы ты нашел обедневшую семью с очень хорошим происхождением, согласную принять в род ту девушку, о которой я тебе говорил.

— Сделаю, — послышался в ответ низкий хриплый голос. — Сколько у меня времени?

— Неделя. Но если получится раньше, заплачу вдвое.

— Понял, ньор герцог, — кивнул Сальваторе.

— Что ж, действуй, — сказал Абьери и отключил связь.

А потом посмотрел на Гумера и, не раздумывая больше ни минуты, открыл двери в покои Алессии.

Алессия Пьезе

Солнце било прямо в глаза. Это сколько же я проспала? Взгляд остановился на часах. Девять утра? Святая Лючия! Похоже, праздная жизнь на меня плохо влияет. Так поздно я даже дома не просыпалась. Неужели разленилась? Или это из-за того, что герцог уехал?

В сердце шевельнулось сомнение. В последние пару дней Абьери окружил меня такой заботой, что я просто терялась в догадках, не понимая, что происходит. Ладно бы, доктор подтвердил мою ложь, взявшись лечить несуществующие болезни, так нет же. Со мной все в полном порядке. Но во взгляде герцога мне чудилось что-то новое. И тьма его маски волновалась чаще, переливаясь всеми оттенками черного. А вчера, после того, как загорелся красным светом его «переговорный» перстень, Абьери и вовсе сорвался с места и, после короткого разговора с неизвестным мне собеседником, уехал. Правда, перед этим взял с меня обещание, что я буду себя беречь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Если почувствуешь недомогание, сразу же вызывай Альто, — говорил он, и в его глазах отражалось волнение.

А я смотрела в них, и моя решимость вернуться в свой мир таяла, как шоколад на солнце. «Еще немного, — каждую ночь говорила я себе. — Совсем чуть-чуть».

Да, знаю, это было еще одной отговоркой, но сейчас, когда путь домой оказался открыт, я никак не могла решиться и сделать необходимый шаг. Сердце привязалось к Абьери, прикипело к нему, и не отпускало.

«Кто ждет тебя в том мире? Кому ты там нужна? — искушающе шептал внутренний голос. — Опять будешь работать с утра до ночи, как заведенная, а жизнь так и пройдет мимо».

Нет, я старалась не поддаваться, понимала, что в этом мире не смогу нормально воспитывать дочь, даже если герцог и разрешит мне поселить ее во дворце, но мне было так плохо без Абьери, что я с трудом представляла, как смогу расстаться с ним навсегда.

«Еще хотя бы несколько дней. Надышаться им, налюбиться на все оставшиеся дни».

Короткий стук в дверь заставил меня вынырнуть из раздумий.

— Ньора Алессия, пришел ньор Форнезе, — доложила вошедшая ньора Альда, — просит его принять.

Майресса уже успела вернуться, ее дочь пошла на поправку, и ньора сияла от счастья, хоть и пыталась это скрыть.

— Меня? — посмотрела я на майрессу. — Наверное, он хотел увидеть ньора герцога?

— Нет, ньор Форнезе пришел именно к вам, он так и сказал.

— Что ж, хорошо, я сейчас спущусь.

***

Когда я вошла в библиотеку, то буквально наткнулась на поджидавшего меня мужчину. Выглядел маг впечатляюще. Черная бархатная верта благородно поблескивала серебром отделки, светлые волосы, обычно стянутые в хвост, оказались распущены и струились по плечам легкой волной, серые глаза обжигали холодом.

«Все-таки Форнезе удивительно красив», — отстраненно подумала я, пытаясь понять, зачем он приехал, и тут увидела свисающего с люстры Бруно. Нетопырь радостно скалился и приветственно махал мне крылом.

— Нужно поговорить, — будто услышав мой незаданный вопрос, заявил маг и кивнул на кресло. — Садись.

Я осталась стоять на месте. Не хватало еще подчиняться какому-то чужаку. Бруно скорчил смешную рожицу и перелетел на карниз.

— Скройся, — не поворачиваясь, приказал Форнезе, и нетопырь, картинно вздохнув, медленно растворился в воздухе.

— Может быть, вы объясните, что привело вас в Навере? — понаблюдав за эффектным исчезновением Бруно, спросила гостя.

— Ты, — коротко выдал Форнезе.

— Я?

В душе заворочалось дурное предчувствие.

— Ты понимаешь, что портишь Абьери жизнь? — оправдал мои ожидания Форнезе.

Он тоже не стал садиться, застыл в двух шагах от кресла, и уставился в глаза таким пронзительным взглядом, что мне стало не по себе.

— Интересно, каким образом?

Я старалась держать себя в руках, но внутри уже загоралось знакомое чувство. Именно оно не позволяло мне сдаваться ни при трудностях и заставляло идти вперед, до конца. Не знаю, откуда бралось это ощущение — упрямое, непокорное, поселившееся в душе во время моего блуждания по лабиринтам горы Харда, да так и оставшееся внутри.

— Если бы не ты, герцог уже давно был бы обручен, и император снял бы с него опалу, — взгляд Флонезе горел обвинением. — А вместо этого Сандро отказался от выгодного брака и теперь одному Богу известно, что его ждет.

— Но это решение герцога.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я вскинула голову, с вызовом глядя в холодные глаза стоящего напротив мужчины.

— Вот только как он его принял?

Форнезе в секунду преодолел разделяющее нас расстояние и схватил меня за руку.

— Немедленно отпустите!

— Не раньше, чем ты ответишь на пару вопросов. Что ты с ним сделала?

В голосе Форнезе звучала злость.