Чужая роза (СИ) - Росси Делия

— Что ты там елозишь? — раздался недовольный голос.

— Хочу лечь. Спина болит. Может, развяжете руки?

— Ничего, потерпишь, — буркнул храмовник.

— А когда будет остановка? Мне нужно… отойти.

— Через полчаса приедем на постоялый двор, — неохотно ответил мужчина и прикрикнул на лошадь: — Но! Шевелись давай!

Повозку тряхнуло, колеса заскрипели, деревья по обеим сторонам дороги замелькали быстрее, и скамья подо мной превратилась в аттракцион — чтобы усидеть на ней, приходилось упираться ногами в высокий борт и удерживать равновесие.

Спустя несколько минут пути дорога стала ровнее.

Я снова попыталась развязать узел, и у меня почти получилось, но очередная кочка заставила колымагу подпрыгнуть, и моя котомка отлетела к противоположной стенке.

Святая Лючия! Да что ж такое-то?!

На глаза, помимо воли, навернулись слезы. Столько усилий, и все впустую!

Повозку трясло, меня подкидывало на скамье, веревка больно впивалась в запястья, а храмовник все подгонял и подгонял лошадь, и конца этой поездке не предвиделось.

***

Деревушка появилась вместе с первыми лучами рассвета. Невысокие каменные дома сгрудились между двух холмов, вокруг, насколько хватало глаз, тянулись виноградники, а с виднеющейся вдали колокольни доносился слегка надтреснутый звон.

Повозку трясло на кочках. Я повела плечами, разминая уставшую спину, и поморщилась. В воздухе стоял едва уловимый дурманящий аромат. Маки. Непривычно крупные, яркие, зловещие, они росли вдоль дороги, густыми рядами покрывая обочины, и при одном взгляде на них хотелось закрыть глаза и отключиться.

Голова стала тяжелой. Тревога притупилась. Душу охватило равнодушие. «Зачем сопротивляться? Зачем бороться за жизнь? — зазвучал внутри вкрадчивый голос. — Забудь обо всем. Закрой глаза и усни…»

И я уже готова была согласиться, но в этот момент повозка подпрыгнула на очередном ухабе и остановилась, заставив меня очнуться и оглядеться по сторонам. Маки трепетали на ветру своими тонкими лепестками, и мне казалось, что от них исходит тонкое, едва заметное сияние. Что это? Магия?

Храмовник потянулся ко мне, снял замок и развязал веревку.

Я едва не застонала. Затекшие руки окатило болью, на глазах выступили слезы.

— Если вздумаешь бежать, найду и прирежу, — буднично сообщил храмовник. — А потом вернусь за твоей девчонкой, разорву ее пополам и скину с колокольни.

Сердце сжалось. Я смотрела на похитителя и понимала, что он так и сделает. Нелюдь.

— Уяснила? — спросил храмовник, и от того, как спокойно и буднично прозвучал вопрос, мне стало еще страшнее. — Ну?

Я молча кивнула.

— Ты вот это искала? — достав из-за пазухи мой стилет, спросил мужчина, и я беззвучно выругалась. Все предусмотрел. Нечего было и надеяться, профессионалы проколов не допускают. Неужели и кольцо забрал?

Я с трудом удержалась от желания проверить потайной карман и посмотрела в непроницаемые черные глаза.

— Я никуда не убегу и сделаю то, что вы просите, но не уверена, что смогу провести вас через подземелья Харды.

— Жить захочешь — сможешь, — невозмутимо сказал храмовник и отвернулся, снова взявшись за вожжи.

— Зачем вам другой мир?

Взгляд застыл на крупной спине. Храмовник передернул плечами и после долгой паузы ответил:

— Ищу одного… человека.

Интересно, кого?

— Он из ваших?

— Хватит болтать! — рявкнул храмовник и резко ударил кнутом лошадь. — Шевелись, старая развалина!

Повозка тронулась и покатила с пригорка вниз, а я терла распухшие руки и думала о том, какая причина толкает этого фанатика стремиться в мой мир. Что ж их всех так тянет в другие миры? Сергея — в этот, храмовника — в наш. Что они надеются найти?

— Слезай, приехали, — остановив повозку у постоялого двора, бросил храмовник. — Эй, малый, поди сюда! — подозвал он высокого худого парнишку, сидящего в тени старого ореха. — Напои лошадь и дай ей овса. Да пошевеливайся!

— Хорошо, ньор.

Мальчишка, сильно хромая, подошел к лошади.

— Я все сделаю, как вы велели, — улыбка на худом лице выглядела вымученной, в глазах застыл страх.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Джованни, ты опять бездельничаешь? — послышался из открытого окна гостиницы визгливый женский голос. — Смотри, будешь лениться, без обеда оставлю.

— Простите, ньора Анна, — торопливо пробормотал парнишка, бросил на окно затравленный взгляд и подхватил ведро с водой. — Я присмотрю за лошадью, ньор, — уважительно обратился он к моему спутнику.

Тот только кивнул и подтолкнул меня к распахнутым дверям постоялого двора.

— И без глупостей, — услышала я тихое «напутствие».

Можно подумать, у меня есть выбор…

Внутри было сумрачно. Каменные стены, темные нависающие балки, маленькие окна, через которые с трудом сочился утренний свет, длинные столы и простые скамьи. В правом углу приткнулась лестница, ведущая на второй этаж, прямо по курсу, за скособоченным столом, сидела хозяйка — полная, похожая на мячик, темноволосая женщина с подозрительно поджатыми губами и узкими бегающими глазками.

— Что угодно уважаемым ньорам? — после короткого осмотра, во время которого меня просканировали быстро и со знанием дела, спросила хозяйка.

— Еды и вина. Живо.

Храмовник тяжело опустился за один из столов, кивком указав мне место напротив, и положил руки на светлую скатерть. А я только сейчас разглядела, сколько на них застарелых уродливых шрамов.

— Поторопись, у нас мало времени, — прикрикнул на женщину храмовник.

— Уже бегу, уважаемый ньор, — полная фигура хозяйки колыхнулась, тяжелая грудь едва не вывалилась из низкого выреза рубашки, и ньора исчезла за незаметной дверцей. А вскоре перед нами уже стояли миски с рассыпчатой фроттой и кружки с вином.

— Мне нужно в уборную, — тихо сказала я своему похитителю.

— Так на дворе, — услышала меня хозяйка. — Рядом со свинарником. Джованни, проводи! — гаркнула она в окно.

— Идем, — дернул щекой храмовник.

Перед тем, как позволить мне войти в кособокое каменное строение, он проверил его, убедился, что ни окна, ни другого выхода нет, и только тогда кивнул.

А когда мы вернулись за стол и съели довольно сытный завтрак, я решила побольше выяснить о своем спутнике и попробовать с ним договориться.

— Ньор храмовник, могу я узнать ваше имя?

Я надеялась, что после выпитого вина мой страж хоть немного подобреет.

— Зачем оно тебе?

— Нам ведь еще долго путешествовать вместе, должна же я как-то к вам обращаться?

— Что ж, зови меня брат Гвидо, — хмыкнул храмовник, и по тому, как насмешливо блеснули его глаза, я заподозрила, что это не настоящее имя.

— Брат Гвидо, так кто тот человек, которого вы ищете? И почему вы думаете, что он именно… там?

Я понизила голос и чуть наклонилась вперед, чтобы хозяйка не услышала моего вопроса.

— Не твое дело, — буркнул храмовник, и его щека снова нервно дернулась.

— Если бы я знала больше подробностей, могла бы понять, как вам помочь.

Я старалась говорить мягко, словно уговаривала капризного ребенка.

— Ты доела? — не повелся на мои расспросы Гвидо. — Хватит рассиживаться. Идем.

Он поднялся со скамьи, бросил на стол несколько монет и ухватил меня за руку.

— Доброго пути, уважаемые ньоры, — пропела нам вслед хозяйка, и мы вышли под яркие лучи утреннего солнца.

Глава 11

Алессандро Абьери

Чем ближе он подъезжал к Навере, тем сильнее пришпоривал коня. Наверное, впервые Алессандро так торопился домой. Те два дня, что он не видел Алессию, показались ему невыносимо долгими и пустыми. Хорошо хоть Сальваторе не подвел, и дело удалось завершить в считанные часы. Семья Стронди, которую отыскал наемник, принадлежала к некогда богатому, но пришедшему в упадок роду. Последний оставшийся в живых представитель семьи жил в разваливающейся вилле в полном одиночестве. Год назад старик Стронди похоронил единственную внучку, но об этом почти никто не знал — слуги давно ушли от обнищавшего хозяина, дорога, ведущая к деревне, за несколько лет заросла подлеском, отрезав виллу от гостей извне, а дом ближайших соседей находился в двадцати стадиях от виллы. Так что все сложилось весьма удачно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})