Психотерапевт - Бернадетт Энн Пэрис

ее детстве — счастливом. О подростковых годах — без особых проблем. О карьере — она всем довольна. Единственное, о чем она не рассказывает, — это муж. Я знаю, что она замужем, поэтому ее молчание само по себе красноречиво.

Кладу блокнот на стол.

— Как давно вы замужем? — спрашиваю я.

На лице удивление, поэтому я выразительно смотрю на ее левую руку, на тонкое золотое кольцо на безымянном пальце.

— А может, я вдова, — говорит она.

— Вы действительно вдова? — спрашиваю я.

— Нет. — Я жду, и она продолжает: — Семь лет. Я замужем семь лет.

— Семь счастливых лет? — уточняю я.

— Семь восхитительных лет. Ни одной проблемы.

Я сдерживаю вздох. Она меня разочаровала.

Наклоняюсь вперед и смотрю ей прямо в глаза:

— Знаете, что говорил Генри Дэвид Торо про с­частье?

Теперь, похоже, это я разочаровал ее. Она тоже наклоняется вперед и смотрит прямо мне в глаза.

— Да, — говорит она. — Я знаю, что говорил Торо про счастье. И это полная чушь.

Глава 38

НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО Я ОСВОБОЖДАЮ НОМЕР И ИДУ ЧЕРЕЗ СКВЕР К ДОМУ. Под ногами шелестят хрусткие опавшие листья. Можно было бы задержаться в отеле еще на пару дней, но мне не нравится, когда меня травят, а запугивать человека, чтобы он боялся находиться в доме, — тоже форма травли. Так что сегодня ночью я поступлю как раньше: не стану спать. И если услышу что-нибудь — что угодно, — тут же позвоню в полицию.

Сегодня холодно, на скамейках никого, никто не идет через сквер на работу — что неудивительно, ведь уже половина одиннадцатого. Меня охватывает странное ощущение: вот я иду, и меня отовсюду видно. Ну правда, кто угодно может смотреть на меня сейчас из своих окон на втором этаже. Я поднимаю глаза и медленно поворачиваю голову, сканируя дома, мимо которых прохожу, начиная с самого крайнего слева — дом номер один — и продолжая: номер два, номер три, номер четыре, дом Евы и Уилла, наш, потом дом Лорны и Эдварда, дальше — Джеффа, еще дальше — Мэри и Тима. Тут я останавливаюсь. Потому что вон он — Тим, в одном из окон второго этажа, смотрит, как я смотрю на него. Я поднимаю руку и машу ему, довольная, что он не может увидеть, какая меня в этот момент пробирает дрожь, и он машет мне в ответ. Ускоряю шаг, чтобы поскорее оказаться внутри, но, когда открываю калитку, из своего дома выходит Эдвард с садовыми ножницами в руках.

— Доброе утро, Элис, — громко говорит он. — Г­уляли?

— Да, погода замечательная. Как вы? Как Лорна?

— Все в порядке, спасибо.

— Хотела вам сказать, что скоро уезжаю из «Круга». Только я одна, без Лео. Лео остается.

— Ну надо же, очень жаль, — говорит он. — Когда уезжаете?

— Планировала в следующие выходные, но, возможно, уеду раньше.

— Да что вы? Ясно. Грустно, что так вышло.

— Передадите Лорне, хорошо? — прошу я.

— Да, конечно.

— Я потом зайду попрощаться.

— Обязательно заходите, Лорна будет рада вас видеть.

Я перевожу глаза на дом Мэри и Тима. Тим по-прежнему стоит у окна. Эдвард прослеживает мой взгляд и машет Тиму.

— До свидания, Эдвард, — бросаю я и уже начинаю отходить от забора, но старик подходит чуть ближе ко мне.

— Никому не говорите, когда вы уезжаете, — шепчет он, а потом продолжает обычным голосом: — До свидания!

Сердце едва не выскакивает из груди, когда я вхожу в дом. Сначала Лорна, теперь Эдвард. Два предупреждения: никому не доверяй и никому не говори. От кого они меня хотят предостеречь? Эдвард увидел, что за нами наблюдает Тим. Он поэтому сказал?

Я хожу взад-вперед по кабинету и думаю о Тиме. В нем самом нет ничего странного, и, когда они все приходили на ужин, он вел себя безупречно и помогал мне на кухне. Но есть что-то нехорошее в том, что он постоянно смотрит в окно. Возможно, этому есть объяснение. Он изучал психологию, а ведь психология — это наблюдение за людьми: как они себя ведут, как реагируют, как взаимодействуют друг с другом. И если он учится на психотерапевта, то совершенно естественно, что люди живо его интересуют. Ну и вообще: психологи и психотерапевты помогают людям, а не убивают их.

Стоило мне об этом подумать, и где-то в закоулках сознания рождается воспоминание: новость, которая гремела несколько лет назад, о женщине и ее психотерапевте, которые убежали вдвоем. Тогда об этом писали буквально все — сначала о том, что женщина пропала без вести, а когда спустя несколько дней ее так и не обнаружили, возникла версия об убийстве. Не помню, откуда в итоге стало известно, что она жива: то ли она сама заявила, что сбежала с психотерапевтом, то ли кто-то увидел их вместе.

Я нахожу ноутбук, открываю поисковик и вбиваю слова «женщина и психотерапевт». Появляется несколько новостных ссылок, все — от июня 2016-го. Прохожу по одной из них, и там все примерно так, как я помнила: Джастин Бартли, адвокат, тридцать один год, в обеденный перерыв ушла из офиса на занятие с психотерапевтом, после чего на работу уже не вернулась. Домой в тот вечер она тоже не пришла, и на следующий день муж сообщил в полицию о ее исчезновении. Я просматриваю другие статьи об этой истории и вспоминаю, из-за чего тема ушла из новостей. Лучшая подруга Джастин рассказала полиции, что та влюбилась в терапевта и в последние недели перед исчезновением была очень взволнована и вела себя скрытно. Подруга также призналась, что у Джастин были проблемы в отношениях с мужем, поэтому она и обратилась за помощью к психотерапевту. Поскольку психотерапевт — некий доктор Смит — тоже бесследно исчез, подруга решила, что они с Джастин сбежали вместе, и полиция, по-видимому, согласилась с тем, что это наиболее вероятная версия. Я пытаюсь найти что-то еще, но история, как и сама Джастин Бартли, больше никогда и нигде не упоминается.

Июнь 2016-го. За полтора года до убийства Марион Карто во Франции. Поводов для восторга маловато. Помимо того факта, что у Джастин Бартли тоже длинные светлые волосы, между ее исчезновением и убийствами Марион Карто и Нины нет абсолютно ничего общего, тем