Шведская сказка - Шкваров Алексей Геннадьевич

- А в гости, в гости к нам приедет? – все допытывалась девушка.

- Нет, моя радость, - головой покачала, - Староват он. Для поездок дальних. – А сама опять внимательно Петра рассматривала. – Пойдем-ка в дом, Пайво Вессари. А ты, Хельга, погуляй, побегай. – Девушка нахмурилась, обидевшись, что ее не приглашают, отвернулась, пошла в сторону. Сначала медленно, шагом обиженным. Спинка выпрямлена, головка задрана вверх к солнцу. Может, что слезы не покатились? Но обида девичья, что облачко летнее, пролетело стремглав по небу, и нет его. Побежала куда-то Хельга. Мать, взглядом провожая, усмехнулась. И Пайво:

- Ну заходи в дом!

Долго расспрашивала Петра хозяйка. Рассказал, как научили. Рос сиротой родителей своих не помня, при Алексее Ивановиче, что заместо отца родного стал, после служить отправился. Воевал. Капральским чином был вознагражден. А потом, в полк другой переведен был. А там не служба, а барщина сплошная. А он не крепостной, а вольный. Ему еще в младенчестве, Алексей Иванович, вольную дали. Разжаловали, били сильно, вот он и подался назад в Хийтолу. А оттуда уж сюда отправил его Алексей Иванович.

- Не про тебя ли говорил батюшка мой, когда навешали мы его, лет десять назад? – прищурилась Мария Ивановна.

- Может и про меня? – пожал плечами.

- Только, кажется он Петром тебя называл?

- Так это по-русски, а по-нашему, по-чухонски – Пайво. – пояснил.

- Ну и что ж ты делать у нас будешь? – задумалась Мария Алексеевна.

- Батюшка, Алексей Иванович, строго наказывал охранять вас, поскольку делу ратному я обучен и привычен. Время ныне лихое. Или супругу вашему в помощь, он ведь ахфицер сказывали.

- Офицер… Капитан в полку Карельском драгунском. Только нет его покуда. Приедет, вот и порешим. Ну а пока, Пайво, - хозяйка поднялась из-за стола, поднялся и Веселов, - размещайся в той половине – показала рукой, - где прислуга наша живет.

- Благодарю вас, барыня, - низко поклонился ей Веселов.

- Ну-ну, - остановила его Мария Алексеевна, - у нас таких глубоких поклонов и королю не отвешивают. Достаточно голову наклонить.

- Слушаюсь. – И вышел.

Так и началась жизнь Петра, а ныне Пайво, в стране чужой. Первые дни ходил по местечку, осматривался. Все было тихо, войск никаких не наблюдалось. Сама по себе Пуумала представляла из себя целый архипелаг островков, огромной водной поверхности Саймы. Только там, совсем неподалеку, напротив, берег уже считался русской территорией. Изредка появлялась на берегу фигура солдата. Постоянного поста здесь не было. А к воде солдаты спускались кликнуть какого-нибудь рыбака финна, да прикупить у него, по-дешевке, рыбы свежей. Самим ловить лениво было. Тем и ограничивались контакты.

Через неделю приехал и сам хозяин – капитан Иоганн фон Вальк. Мрачный, как туча, лишь увидев дочку, да жену прояснилось лицо его. Но не надолго. После ужина семейного, вызвали и Петра к хозяину. Слово в слово повторил он свой рассказ. Хозяин не перебивал, слушал внимательно. Спрашивал в конце. Вопросы были резкие и краткие. По существу:

- На каких языках изъясняться можешь? – вопрос был задан на немецком.

- На немецком, на чухонском, на русском, - загибал пальцы Веселов, - немного по-французски, да и по-польски тож.

- Где ж выучился? – настороженно выпытывал.

- Немецкий с Алексеем Иванычем, чухонский с детства, французский, да польский, это уж когда мы с Лександром Васильевичем Суворовым польских конфедератов усмиряли. – Чистую ведь правду рассказывал.

- В каких полках служил?

- Начинал в пехотном, после в кавалерии. – Отвечал без запинки.

- Почему сбежал?

- Так ведь вольный я, а командир последний, хуже крепостных давил нас. Вместо службы на полях чужих горбатились, а весь прибыток в карман командирский. Износились солдатушки, пороли нас сильно, раз я и высказал, что не гоже так с воинством христолюбивым поступать. Оттого и был приговорен к дранью нещадному плетьми. К сотне ударов. А у нас и пятидесяти никто не выдерживал. Лют кат был полковой, он и с одного удара человека перебить мог пополам. Хребет становой ломал плетью. Вот и подался я в бега от смерти неминуемой. – Развел руками Веселов.

- А у нас служить будешь? – в глаза впился швед.

- Отчего не послужить… - пожал плечами, - дело нам привычное. Да и Алексей Иванович, тож советовали. Служба она везде одна.

- А не сбежишь? – спросил резко Вальк.

- А куды? Назад? – усмехнулся. – Только меня там и ждали! Плети да кандалы, а то и веревка пеньковая. Не-ет, мне обратно пути уже нет.

- Ну и хорошо! – Вальк даже развеселился. – Здесь останешься. Я тебя в свой батальон определю. Драгуном будешь отныне. Я завтра же возвращаюсь назад в Сен Михель, где штаб нашей бригады стоит, поедешь со мной. Обмундирование получишь, оружие, и пулей назад. Мой приказ тебе, солдат: - Веселов привычно вытянулся в струнку, - О-о, хорошо, - одобрительно отозвался шведский офицер, - чувствуется, что в русской армии ты не даром ел провиант. Слушай: вернешься в Пуумалу и охранять будешь жену и дочь мою. Времена настали непростые. Возможно война!

- Война? – переспросил Веселов.

- Надеюсь, что нет! Но возможны провокации русских. Так объявлено было в штабе бригады. Мы должны быть начеку.

Много интересного увидел и услышал Веселов в Сен Михеле. Только и разговоров было, что о нападении русских скором. Пайво переодели в синий шведский мундир, да шляпу выдали вычурную, с плюмажем.

- Это еще зачем? – спросил он вахтера магазина армейского, что обмундирование выкинул перед рекрутом на прилавок широченный.

- То форма новая! – пояснил неразговорчивый финн. – Самим королем нашим придумана.

- Для экзерциций воинских? Или для парадных? – недоумевал Пайво. – К ратному ж не годиться.

- Много понимаешь ты, парень. – Презрительно отнесся к замечанию вахтер. – Бери вон еще: ружье, лядунку, порох, пули, ботинки, чулки, палаш с амуницией, седло, да и к казначею отправляйся – жалование получишь.

Получил. Только то, что выдали изумило. Пятаками российскими медными. Даже на зуб их попробовал. Настоящие. Вензель екатерининский, и недавно отчеканены – 1784 год выбит. Откуда они у шведов?!

Казначей усмехнулся:

- Бери, бери! Скоро война с русскими будет. Приказано пятаками выдавать. Много их навезли из Швеции. Сгодятся!

С солдатами остальными потолкался. Разговора не получилось. О житье-бытье и то не вызнаешь. Неразговорчивы. Одно понял – войну ожидают, но воевать никто не хочет. Тож и офицеры промежь себя толковали, покуда Пайво возле штаба отирался – Валька поджидал. На солдата и внимания никто не обращал. Говорили господа офицеры на немецком, изредка какие-то фразы по-французски звучали. Разве может глупый финн понимать? Видел, правда, одного, непохожего на всех. Появился он внезапно, в окружении нескольких офицеров. Веселов и Валька приметил с ним. Походка стремительная, выправка отличная, окружение еле поспевало за ним. Вояка! – определил. Профессионал! Смотрит на солдат оценивая, чуть свысока и прищуриваясь, а замечания так и слетают с языка. По званию не ниже полковника. Говорил лишь на французском со всеми, да так бойко… Веселов чуть было не опростоволосился. Француз заметил, что простой драгун прислушивается к его словам, резко свернул и подошел к нему. Пайво вытянулся, но смотрел исподлобья, как все финны. Научился уже. Незнакомый полковник обратился к нему по-французски:

- Кто таков?

Пайво пожал плечами, мол не понимаю, что хочет.

- Ты понимаешь, что я сказал? – допытывался офицер, внимательно всматриваясь в лицо. Веселов буркнул по-фински, по-прежнему уставясь в землю:

- Я солдат Карельского драгунского полка Пайво Вессари и не понимаю, что господин офицер хочет от меня.

- Что он сказал? – обратился Стединк, а это был он, к сопровождавшим его офицерам. Один из них приблизился:

- Кажется, он сказал, что служит в нашем драгунском полку, господин полковник.

- Значит, в моем полку! – покачал головой Стединк, не сводя изучающего взгляда с Пайво.