На острове любви - Шерил Сойер

смотрели друг на друга. Айша не заметила, как взгляд Ясмин впервые смягчился, когда она взглянула на свою молодую хозяйку.

Они весь день бродили по улицам, пока Айша не натерла ноги; ей очень не хотелось возвращаться в гостиницу и ощущать обращенные на себя алчные взгляды Жервеза. Заметив перемены в его поведении, Айша с тревогой поняла, что они предвещают. Она жалела о том, что на ней нет плотных одежд, покрывающих некоторых женщин с головы до пят. Тогда она могла бы смотреть на мир, не показывая свое лицо.

Резкие цвета и звуки на улицах беспокоили ее, люди — пугали. Какой-то мужчина, разрезавший арбузы у фруктовой лавки, вдруг начал размахивать ножом перед ее лицом, выкрикивая непонятные слова. Вздрогнув, Айша метнулась к Флорусу. Потом из темного переулка выскочил грязный мальчишка и выхватил у нее ридикюль. Флорус тут же бросился за ним, но Айша не велела ему отходить от нее.

Флорус, неохотно послушавшись, взял ее за локоть и сказал:

— Теперь успокойся.

Айша чувствовала обращенные на себя насмешливые взгляды прохожих.

— Флорус, я стала посмешищем? — громко спросила она и продолжила, не обращая внимания на прохожих: — Ничего страшного, я ведь сумасшедшая жена Жервеза де Моргона.

Флорус жестом подозвал Ясмин.

— Возьми Ясмин за руку, а я пойду впереди. Не бойся толпы — мы защитим тебя.

Флорус пробивался сквозь толпу к гостинице, а Айша держалась за Ясмин.

В гостинице Айша вошла в спальню и попыталась уснуть, чтобы убить время до ужина, но всякий раз, закрывая глаза, слышала звуки улицы, раздражающие ее. Казалось, стук молотка сапожника на соседней улочке предназначался для того, чтобы ее сердце подстраивалось под его удары.

За ужином Жервез был любезен и внимателен. Он сообщил, что зафрахтовал шлюп, который отчалит через несколько дней.

— С нетерпением жду морского плавания, пока стоит такая изумительная погода. В каюте станет очень уютно, когда ее приведут в порядок. Я раньше не выходил в море. Сегодня я подумал, что мы впервые вместе совершим настоящее путешествие. На борту нам не удастся избегать друг друга, если только я не лягу спать в рундуке. — Жервез выдержал паузу, добавил себе в тарелку соуса и томно взглянул на Айшу. — Но такого желания у меня нет.

Она не отреагировала на этот намек.

— Куда мы плывем?

— О цели путешествия я сообщу, когда корабль выйдет в море. Хочется сделать тебе сюрприз. Впредь, моя дорогая, я постараюсь выполнять все твои желания.

Она опять проигнорировала намек.

— Я желаю только одного: чтобы ты выполнил наше соглашение.

— Почему ты, самая восхитительная женщина, какую я знаю, требуешь от меня так мало? Кусок земли Поля-Армана на Мартинике — сущий пустяк. Пожалуйста, забирай ее, о ней я думаю меньше всего. — Сказав это, Жервез начал разглядывать Айшу, и ей казалось, будто он протянул руки и ласкает ее щеки и плечи. Откинувшись на спинку стула, она поднесла руку к шее. Жервез заметил этот жест. — А где часы, которые я подарил тебе?

— В моей комнате, я заперла их в сундуке.

— А драгоценности? Хотелось бы увидеть их на тебе. Честно говоря, я хотел бы увидеть на тебе все украшения, пока твои распущенные волосы сияют, как бриллианты на бархате. Я сам надену их на тебя, пока ты будешь лежать неподвижно. Только драгоценности. И больше ничего.

Жервез сказал это тихо, чтобы не услышал официант. Когда Айша посмотрела в его горящие карие глаза, неподалеку снова начал стучать сапожник, работавший допоздна, а может, это стучало ее сердце. Айша встала и отошла от стола.

— Мы с тобой до сих пор отказывали себе в самом опьяняющем удовольствии в браке. Начнем с того, что посвятим этот вечер только себе. Служанка не нужна — я раздену тебя. Больше я не стану спать в холодной постели — твоя теплая комната ждет меня.

Если бы Айша могла расслышать его, он, возможно, продолжал бы говорить в подобном духе. Жервез забыл о еде и смотрел на Айшу с вожделением. Его голос изменился так, будто ему сдавило горло. Айша зажала уши и вышла в коридор. Муж не последовал за ней, но она знала, что он скоро придет.

Жервез возьмет ее не сразу. Он подробно расскажет, как начнет постепенно обладать ею, смакуя каждое мгновение, а она покорится его воле. Айша шла по коридору к своей комнате и, чтобы не упасть, держалась за стену. Она представила все так ясно, будто видела галлюцинацию. Она стала его имуществом, и наконец-то он предъявит свои права, овладев ее телом. Путешествие Айши завершилось: она погибнет и воскреснет из пепла уже в качестве мадам де Моргон.

Слуги гостиницы помнили этот вечер много лет спустя и могли подробно описать то, что тогда произошло. Все началось как обычно: после жаркого дня двери и окна внизу были распахнуты. Чернокожий великан Флорус, прислонившись к телеге во дворе, разговаривал с конюхом и пил ячменный отвар, ибо никогда не употреблял ни пиво, ни спиртное, поскольку был мусульманином. Другие слуги и горничная молодой дамы ужинали на кухне. Красавица рано ушла к себе, а ее муж доедал ужин в столовой наверху. Официант заметил, что Айша выглядела странно и шла, делая резкие движения, тогда как обычно двигалась с исключительной грацией.

Все это случилось до того, как раздался истошный вопль, парализовавший всех. Вопль прозвучал на предельно высокой ноте и показался таким жутким, будто донесся из самого ада. Все застыли — люди и животные — и подняли головы. Вопль раздался еще раз, и чернокожая рабыня, прислуживавшая молодой красавице, выбежала на балкон, воздела руки к небу и тоже издала пронзительный крик. Увидев кого-то, чернокожая крикнула:

— Флорус!

Тот уронил кружку, и она разбилась вдребезги о булыжники. Он и конюх застыли на месте и смотрели на эту девушку, не издававшую раньше ни звука. Затем она прокричала еще что-то, какое-то иностранное слово, которого никто, кроме великана, не понял. В следующее мгновение он бросился в дом, устремился вверх по главной лестнице, и все, не мешкая, отошли в сторону, уступая ему дорогу. Великан остановился на площадке веред комнатой молодой аристократки.

Пока собиралась толпа, молодая рабыня бросилась к запертой двери, быстро заговорила и стала показывать рукой. Тут все увидели, на что она показывает — в коридор просачивался тонкий ручеек красного цвета. Все поняли, что это такое, и толпу охватил ужас. Затем кто-то крикнул: «Надо позвать мужа!» — а тот уже шел к ним по коридору, держа салфетку в руке, озадаченный и