На острове любви - Шерил Сойер

убеждения ты ни избрала, они принесут тебе столько же пользы, сколько и мне. Надеюсь, что ради нас обоих ты сделаешь все возможное.

Айша не ответила, но Жервез не настаивал на этом. Однако она почувствовала, что ее молчаливое пренебрежение смутило его. Они поднялись по лестнице.

Последний раз Айша видела хозяина в тот день, когда тот разрешил ей и Мерле выйти из столовой, заставив их часами стоять в углу. Затем велел Мервилю осмотреть их, словно они были предметами мебели. Айше больше всего запомнились его неумолимость и сила. Войдя в комнату вместе с Жервезом, она поразилась тому, как исказила все ее память. Поль-Арман был не так высок, как Жервез, а его волосы уже подернулись сединой. Его бледное и усталое лицо разительно изменилось, когда он увидел Айшу. Поль-Арман шагнул вперед и остановился: голубые глаза с удивлением и надеждой уставились на нее. Но это продолжалось не более мгновения. Едва он узнал Айшу, в его глазах появился столь знакомый ей жесткий блеск.

— Айша! — насмешливо сказал он Жервезу. — Ваше безудержное стремление завладеть моей собственностью не ведает границ. Вы пришли сюда, чтобы вернуть мне этот осколок?

— Она теперь не ваша собственность, а моя. Нас связывают брачные узы. Я пришел, чтобы представить вам мою жену.

— Вот эту? Вы же знали, кто она, вытаскивая ее из-под забора?

— Мы встретились в аристократическом доме Парижа. Я слишком уважаю жену, чтобы слушать, как вы оскорбляете ее. У меня есть факты, которые вам следует знать.

— И мне придется терпеть ваше присутствие, пока я не выслушаю их? — Айша видела, что его охватили гнев и раздражение. Она заметила и то, что ему стоит больших усилий не смотреть на нее. Вдруг, вместо того чтобы выставить их, он сказал: — Тогда продолжайте.

Поль-Арман сел, закинув ногу на ногу, и опустил глаза.

Жервез, не обращая внимания на его грубость, начал рассказывать. Стоя в стороне, Айша слушала.

— Я мог бы поведать вам, как ваша прежняя рабыня стала известной красавицей в парижском обществе, но ее недавняя жизнь не интересует нас. Мне хочется поговорить о прошлом. Двадцать лет назад в городе Нанте жила молодая женщина по имени Анна Дарье.

Хозяин вскочил, уставился на Жервеза и поморщился.

— Жервез, не злите меня.

— Зачем мне злить вас? Эта молодая женщина, ваша любовница, внезапно поняла, что забеременела. Боясь сказать вам об этом, она доверилась вашему агенту. Однако вы заподозрили, будто оба обманывают вас, и избавились от них. В эти подробности меня посвятил Реми, тот самый агент, — пояснил Жервез. — Затем он сам вступил в связь с Анной Дарье, пообещав жениться на ней и вырастить ее ребенка как своего собственного, но передумал, бросил ее и отправился в Рошфор. Перед родами она пришла к нему. Он дал ей денег на дорогу до Мартиники. Она уповала на вашу милость. Только вы можете сказать, была ли ей оказана эта милость.

— Избавьте меня от ваших замечаний и переходите к сути дела, — проговорил Поль-Арман.

— Она добралась до Форт-Рояля, где заболела. Через несколько дней после рождения ребенка она умерла. Ребенка привезла на вашу плантацию акушерка, принимавшая роды, — рабыня по имени Лори. Пока я не рассказал жене об этом, она ничего не знала о своем происхождении. Я сообщил ей правду: ее матерью была Анна Дарье, а вы — ее отец.

Слушая Жервеза, хозяин упорно смотрел в пол. При этих словах он тихо вымолвил:

— Пожалуйста, скажите мне, в чем суть этой маленькой выдумки.

— Поль-Арман, перед вами стоит ваш единственный оставшийся в живых отпрыск. За последнее время я узнал вас лучше и понимаю, какое значение вы придаете своему потомству и тому, что оно рассчитывает на вас. Вы всегда недооценивали меня как вашего наследника — я смирился с этим и с удовлетворением возвращаю вам вашу дочь. Ничто не возместит вам гибель вашей семьи, но подумайте о том, что со временем…

— Убирайтесь! — Он произнес это с таким убийственным спокойствием, что Жервез попятился, посмотрел на Айшу, и она поняла: он молит ее о помощи. Жервез вышел из комнаты.

Хозяин поманил Айшу к себе. Как и прежде, во времена рабства, она подчинилась. Хозяин повернулся, так чтобы свет падал на нее, и прислонился к подоконнику. Он оглядывал ее с головы до ног, и Айша почувствовала, как в ней вскипает прежняя ненависть. Эти проницательные глаза добирались до самой души каждого раба в «Каскадах» и давали понять, что ни их любовь, ни жизни ничего не значат для хозяина. Эти руки держали стек, который он брал с собой всегда, обходя плантацию, и сулили наказание и страдания.

Наконец Поль-Арман отвел глаза.

— Значит, она мертва. А ты призрак. — Он вышел на середину комнаты, скрестил руки на груди. — Только Жервез. За всю мою жизнь только твой муж посмел сделать мне подобное предложение. К такому решению обычно приводит голый расчет. Допустим, моя лошадь потеряет подкову — можно заказать у кузнеца новую. Из моей стены выпадает камень — можно попросить каменщика закрепить его на прежнем месте. У меня погибает жена и двое детей… — Его дыхание прервалось, он стиснул зубы. — Моих дочерей больше нет, и смотрите — он предлагает мне еще одну. Тут же находится замена, к тому же не без выгоды и совсем дешево. — Поль-Арман бросил на Айшу язвительный взгляд. — Ну что ты на это скажешь? Помню, ты умеешь довольно внятно говорить, но в этом нет необходимости. Все эти красивые фразы придуманы Жервезом. Иди сюда, — грубо приказал он.

Приблизившись к нему, Айша забыла Жервеза и все, что случилось с тех пор, как она покинула «Каскады». Она видела только лицо убийцы Жозефа.

Должно быть, он понял это; на его губах заиграла насмешливая улыбка.

— Скажи мне, чего ты хочешь?

Ненависть сдавила ей горло, но Айша все же вымолвила:

— Я хочу, чтобы вы заплатили за все, что сделали.

— Заплатил?! — не веря своим ушам, воскликнул он. — Чем? Разве у меня что-то осталось?

Наступила пауза, и Айша поняла, что он говорит не о деньгах, земле или имуществе. Хозяин подошел к серванту, на котором лежала деревянная коробка, достал пистолет, зарядил его и вернулся к ней. Айша все это время наблюдала за ним. Ей казалось, что она видит кошмар наяву. Снова встав перед Айшой, он протянул ей пистолет. Она схватила его, и он сложил руку Айши в кулак, опустив ее указательный палец на спусковой крючок. Затем большим пальцем он взвел его и поднял дуло пистолета так, что