Зеркала (СИ) - Покусаева Мария

Что-то чуть больше жадности и амбиций.

И если Кондор действительно понимал здешних богов, они – все Двенадцать – были бы не против.

***

Начинать стоило издалека, потому что такие вещи в лоб не выдают. К таким вещам нужно привыкнуть, осознать их, проникнуться, так сказать, исключительностью момента, а лучше – испытать все на своей шкуре. Тогда понимание приходит сразу, хочешь ты того или нет. Требовать от испуганной девочки, выдернутой чужой волей в другой мир, понимания и тем более принятия было бы жестоко.

Куда более жестоко, чем временно водить ее за нос, подсовывая выверенную, упрощенную и добрую версию реальности. В этой версии, конечно, несложно было найти несоответствия и начать сомневаться, но что поделать. Рано или поздно вопросы бы возникли, и на них пришлось бы отвечать.

– Я очень хочу знать, что со мной произошло.

Она снова смотрела как в тот первый вечер, настороженно и сердито. Она злилась и боялась, но голос звучал твердо, словно маленькая леди, наконец, нащупала твердую почву под ногами, и это дало ей сил.

Сильвия все еще стояла рядом с ней, чуть позади, как верная тень, способная при желании превратить врагов леди в искореженные остовы деревьев или болотные коряги. Пожалуй, было хорошо, что леди – пока – об этом и не догадывалась. Она вообще о многом не имела ни малейшего представления, и лучше бы дальше так и шло, спокойно, без злых изнаночных чудес, по сценарию, о котором говорил Дар: танцы, платья, развлечения. Все были бы рады и счастливы, девица бы получила свое золото и в нужный срок убралась бы, откуда пришла.

Но мир уже все решил сам, и все уже случилось.

– На границах миров, – задумчиво сказал Кондор, потому что не знал, что еще сказать, – живут удивительные существа.

Губы Сильвии дернулись в ехидной полуулыбке, но Мари, конечно, этого не видела. Она смотрела прямо на Кондора и нервно сжимала правую руку в кулак, словно это давало ей силы.

– Скорее всего, – продолжил Кондор мягко, – ты столкнулась с кем-то… вот таким. И, к счастью для всех нас, пережила это столкновение, отделавшись шишкой на затылке. Мне очень жаль, – добавил он и, заметив, как на ее лице мелькнула ярость, поспешил повторить то же самое, но – искреннее: – Мари, мне правда жаль, что…

– Что меня что-то чуть не сожрало?

«Еще миг, – подумал Кондор, – и она или расплачется, или рассмеется, или и то, и другое сразу».

– Но ведь не сожрало же, – Ренар вмешался в разговор внезапно, поймав паузу на самом ее излете – еще миг, и что-то бы точно произошло.

Мари рассеянно хлопнула глазами и вытаращилась на Ренара. Самоуверенность слетела с нее, как подхваченная ветром шляпа в ненастный день.

Конечно, стоило понять, что от него она ожидала, пожалуй, сочувствия, но никак не подтрунивания, даже дружеского.

– И вообще. – Ренар подошел к гостье почти вплотную и встал с другой стороны от ее кресла, чуть наклонившись, словно хотел сказать что-то ей на ухо. – Может быть, оно и не собиралось тебя жрать? Может быть, – он бросил хитрый взгляд в сторону Кондора, – оно пыталось показать тебе путь? Или оберегало? Или…

Он ласково погладил девушку по плечу, та дернулась, словно ей было неприятно, и попыталась еще глубже спрятаться в кресле. Чужую руку с плеча, впрочем, она сбрасывать не спешила.

– Что еще я должна знать? – спросила Мари сдавленно.

– Как видишь, я не шутил про призраков, – Ренар улыбнулся ей так, что говори они о чем-то другом, о чем-то, что не заставляет воздух искрить от напряжения, то, пожалуй, можно было бы подумать, что он пытается флиртовать.

– Спасибо, – голос Мари почти сорвался. – Теперь я боюсь спать одна.

Она не сразу поняла, что именно сказала, а когда поняла, то покраснела. Ренар моментально отстранился, скрестив руки на груди, и придал себе серьезный вид.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кондор знал его достаточно долго, чтобы понимать: у Ренара точно вертелась на языке шутка, емкая и бьющая в цель. Но он держался. Видимо, его симпатия к леди была совершенно искренней.

– Прекрати, пожалуйста, – глухо попросил Кондор, когда понял, что это может закончиться слезами и хлопнувшей дверью.

Мари посмотрела в его сторону с искренней благодарностью, даже не вспомнила, что весь день демонстративно обижалась – справедливо, но слишком нарочито – за вчерашнее.

– Молчу. – Ренар поднял руки ладонями вверх. – Был не прав, заткнулся и молчу.

– Если леди страшно оставаться одной, – Сильвия заговорила так внезапно, что теперь дернулись они все, – я останусь в ее покоях сегодня ночью. Первое столкновение с потусторонним пережить непросто, – продолжила она, глядя на Мари – та повернула голову, и их взгляды встретились. – И меня это совершенно не затруднит.

– Я не… – сопротивления Мари хватило ненадолго. – Спасибо, – с явным облегчением выдохнула она. – Спасибо огромное!

Сильвия кивнула с поистине аристократической грацией.

– Если этот вопрос улажен, – сказала она, переводя взгляд со своей госпожи на Кондора, которого за господина не признавала и не пыталась этого скрывать. – То я оставлю вас улаживать другие вопросы. Приятного остатка вечера.

Она тихо и неспешно вышла из зала, пройдя его весь, и исчезла в тайной двери, открывающейся в переплетение внутренних, предназначенных для прислуги коридоров. Серебряный поднос в ее руках блеснул напоследок, поймав оранжевый отсвет каминного пламени.

Если бы Мари была чуть более наблюдательной… Даже не так: если бы Мари знала, на что обращать внимание, куда смотреть и что искать, радость от того, что ночью Сильвия собирается сторожить ее сон, погасла бы быстрее, чем свечной огонек под колпачком. Кондор почувствовал укол вины за то, что снова водит гостью за нос, беззастенчиво пользуясь ее невежественностью, и нахмурился.

– Если этот вопрос улажен, – с какой-то почти искусственной веселостью сказал Ренар, подхватывая упущенную нить беседы. – Может быть, стоит уладить другие вопросы? Что еще ты хочешь знать, милая? – Он сел на подлокотник ее кресла и осторожно взял девушку за руку. – Если ты действительно хочешь что-то еще сейчас узнавать, конечно.

Он посмотрел на Кондора без тени веселости на лице и еле заметно покачал головой.

То ли это значило – не вмешивайся, не делай хуже. То ли – отстань от самого себя. То ли что-то еще. Кондор решил на всякий случай промолчать и не мешать.

– Для долгих разговоров явно не время. – Ренар вернул свое внимание Мари. Он все еще держал ее руку в своей и рассматривал ладонь так, словно пытался найти в переплетении линий ответы на вопросы. Лицо девушки было таким же растерянным, как ее мысли, спутанные и полные пугающих теней. – Уже поздно. Ты устала. Ты испугалась. Ты столкнулась с тем, с чем не стоило бы сталкиваться, ты…

Он говорил ей что-то еще, успокаивал, как разоравшегося от страха ребенка, которого нужно было уговорить довериться и показать палец с занозой. Мари согласно кивала, шмыгая носом, потому что очень хотела расплакаться, но сдерживала себя.

– Ты выспишься. – Ренар сжал ее ладонь в кулачок, будто бы прятал в ней что-то. – И завтра будешь готова…

– Я боюсь, – плаксиво сказала она, сощурилась, смаргивая слезы, и пояснила ровнее: – В смысле, я боюсь засыпать.

– Попроси у господина мага волшебное зелье. – Улыбка Ренара была тонкой и хитрой. – Он не откажет.

Мари бросила на Кондора взгляд одновременно испуганный, злой и полный надежды. Она уже не была так уверена в себе и в желании что-то узнавать, но и паники, наконец, поубавилось. Кондор постарался не выглядеть рассерженным или хмурым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Вообще-то, – сказал он, поймав этот взгляд. – Я давал тебе кое-что для спокойного сна.

Она моргнула – и вспомнила.

– Точно.

– И очень надеюсь, – Кондор наклонил голову набок. – Что ты не успела выпить все, что там было.