Бродяга, Плутовка и Аристократ - Александр Фарсов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Но я не уверен, что я, действительно, Нейтан».
Прошло два дня с чудесного воскрешения бродяги. Понемногу он обживался на новом месте. Он узнавал всё больше о своём прошлом, но не мог в него поверить. Множество историй для него были скорее мифами. Мифами, через которые Лотти пыталась его пробудить, заставить осознать реальность так, как её видел оригинальный Нейтан. Однако для нынешнего Нейта эти фотографии, рассказы, места и записи были пусты. В них его не было. В них ему не было места. Это было просто невозможно. Ни он, ни Натан не были тем чернявым мальчишкой, что вызывало зависть, обиду, тоску. Тоску по вещам, что у них отняли. Из-за всего этого создавалось чувство, что существенная часть их души улетучилась. И остался голый сосуд.
Нейтан из мифов — это сильный и смелый мальчик. Мальчик, который не взирал ни на что, который жил без компромиссов, но при этом жил по законам разума и сострадания. Он коренным образом отличался от бродяги сегодняшнего дня, такого тихого и пугливого.
Все эти двое суток Лотти окружала его заботой, не отходила ни на шаг, постоянно разговаривала и всячески помогала освоиться. Сейчас она привела его в игровую, где под смех ребятишек, показывала ему их детский альбом. И за каждой фотографией скрывался дух Нейта.
— Я заеду вечером, — слышался голос Фарля из гарнитуры. — Ответь же что-нибудь?
— Поступай как знаешь, — брызнула Эли.
— Ты злишься? Ах, прости. Да, знаю. В последнее время я совсем не уделял тебе времени. Как вошёл в высшую палату, дел невпроворот, — в ответ молчание. — Милая, давай поговорим. Ты же знаешь, что сейчас очень ответственный момент. Рестед надеется на меня. Забота о стране мой долг.
— А ЗАБОТА О ТВОЁМ РЕБЕНКЕ — ЭТО НЕ ТВОЙ ДОЛГ, ФАРЛЬ! — выкрикнула она и сразу же от волнения повесила трубку.
— Ребёнка? — на другом конце провода переспросил Фарль. — Ребёнка… РЕБЁНКА! — прогорланил так громко, что аж служанка встрепенулась.
От резкой и въедливой фразы даже Шарлотта вскочила на дыбы. Она, как на пружине, спрыгнула с дивана и помчалась в коридор. Диш застыла от собственных слов прямо у входа на кухню.
— Р-ребенка! Эли, как это понимать?! — бросилась рыжая девчушка. — Не говори, что ты беременна?!
Элизабет покрылась краской, нежный румянец осел на её щеках. Она хотела радостно утвердить: «Да! Так и есть!». Но засмущалась и тихо пролепетала, сопроводив голос неуверенным кивком:
— Угу…
И как на зло в это же время Роза спустилась на шум. Новости также не оставили её без впечатлений. Они были настолько сильны, что настоятельница чуть не навернулась.
— Какой срок?! — наседала Шарлотта, подойдя вплотную.
— Восемь недель. Простите, — она оглянулась на Розу. — Не подумайте скверного. Я хотела сказать, да вот только не могла подобрать момент.
— Не извиняйся, милая, — успокоила Розалия. — Это просто превосходные новости. Но ты вот так сказала об этом Фарлю?
Эли опустила взгляд и начала судорожно перебирать большие пальцы кистей.
— Я хотела его обрадовать, — оправдалась она. — Но этот ЧУРБАН, — выскочило случайно, — только о делах и твердит.
— Не обращай на него внимание, Эли! — вступила Лотти. — Все мужики идиоты! И Фарль не исключение!
— Вот тут соглашусь, — подхватила Роза.
Они обе обхватили Элизабет руками, заключив в объятия. Нейт же немного крысячтничал: смотрел на эту картину из-за угла. То ли он побаивался выходить, то ли попросту не понимал ситуации, поэтому предпочёл действию — наблюдение.
— Господи, я так за тебя рада! — бросила Лотти на эмоциях.
— Не могу поверить, — произнесла Роза сразу за ней. — Видимо, боженька благоволит нам, раз так много хорошего за раз случилось. Как чудесно. Я стану бабушкой.
— А я тётей, — улыбнулась Шарлотта.
— А я мамой, — продолжила Эли, плача.
Девушки хором рассмеялись. И вновь тёплый сгусток энергии распространился по приюту.
— Кстати, Эли, — опомнилась рыжая. — Ты рассказала Фарлю про Нейта?
— Ещё чего! — с былой прытью ответила Диш. — Обойдется сухарь! Пусть сам приедет и увидит! Хы, — скорчила гримасу. — А ты Грише?
— Делать мне больше нечего! — воротя нос, отрапортовала. — Обещал в приют заглянуть, а сам даже не звонит. Поделом ему!
— Обе друг друга стоите, — съехидничала Роза.
Отношения этих двоих были мягко сказать напряженными. Лотти злилась на старого друга не столько за оппозицию, сколько за отсутствие внимания к своей персоне. Это была некая версия дружеской женской ревности. Врагом Григорий для неё никогда не был, она полагала, что никогда и не станет. Ведь их полем боя с раннего детства был исключительно простой спор.
— Эм-м… простите, — вступил Нейт неуверенно. — А кто такие Фарль и Гриша, о которых вы говорите?
— Я же рассказывала, Нейт, — отвлеклась Лотти и подбежала к нему. — Это тот самый Гриша — наш общий друг детства. А Фарль — хахаль Эли.
— Что ещё за хахаль, Шарлотта? — отчитала мама. — Я тебя так говорить не учила. Скорее уж. Муж. Надеюсь, — покосилась на Эли. — Давно вам пора свадьбу сыграть.
Диш снова побогрела. С этим нерадивым аристократом она уже больше десяти лет. А чувства романического толка возникли ещё раньше. И казалось бы все условия филигранно выложили на стол, но Ной Кэмпл всё никак не решался на брак. Сама Эли рассудила, что карьера и политика сейчас для него важнее. Она приняла это и смирилась с достоинством солдатки.
Почему-то с приходом Нейта приют разительным образом преобразился. С самого его ухода здесь не было такой атмосферы. Атмосферы, уносившей в прошлое, в тихое и счастливое время без бед и забот.
Этим же вечером компания засела на кухне. Они решил со скромным размахом отметить свой личный маленький праздник. Роза достала торт из запасов и разлила черный чай
