Дыхание скандала - Элизабет Эссекс

— Весьма любезно, — согласилась Антигона.

— Ох, он — самый любезный человек. — Касси сжимала пальцы, подчеркивая каждое слово.

— И очень красивый, — поддразнила Антигона. — Достаточно красивый для такой совершенной красавицы, как ты.

— И он сказал чудесную вещь. Он сказал, что рад видеть меня снова, чтобы вспомнить о моей красоте, поскольку после поездки к руинам он запомнил, что я очень умная. Он поддразнивал, конечно, но был очень галантен.

— Он не просто галантен, он умен. И достаточно проницателен, если понял, что ты столь же умна, сколь красива, даже если не говоришь без умолку.

— Но с ним легко говорить. Он, кажется, понимает и сочувствует. Даже если я говорю мало или запинаюсь, он понимает. Разговор с ним — это не тяжкий труд.

— Ох, Касси. Он ведь тебе нравится? Я рада. — Антигона действительно была рада, она улыбалась вместе с сестрой, потому что это удерживало ее от слез. — Все точно так, как я тебе говорила. Джентльмен, который может разглядеть все твои достоинства, возможно, достоин тебя.

— Анни. — Касси судорожно вздохнула. — Мама была вне себя от радости. Видела бы ты ее после его ухода. Он пробыл ровно пятнадцать минут. Ни минутой дольше. Такой пунктуальный. И весь этот путь, Анни, весь этот путь из Даун-парка он проделал ради пятнадцати минут. Когда он ушел и сел в свой фаэтон, мама упала в кресло и заплакала. Она была так счастлива, она плакала.

— Могу себе представить. — Антигона могла себе также представить, что все мамины слезы счастья высохли в тот момент, когда на пороге появился лорд Олдридж с жалобами на нее. Неудивительно, что мать была с ней столь бесцеремонна.

Но это больше не имеет значения. Виконт Джеффри приехал, Касси счастлива и улыбается, Антигона никогда сестру такой не видела. А лорд Олдридж послушает своих друзей из «Корабельного колокола» и с охоты в Дитчаме, вспомнит мнение сестры и хорошенько подумает о своем решении связать себя с мисс Антигоной Престон.

И она будет свободна. Свободна наблюдать счастье сестры. Свободна ездить на своей кобыле, смотреть за садом и делать, что пожелает. Свободна быть одинокой. Свободна забыть, что однажды она влюбилась в коммандера Уилла Джеллико.

— Анни, проснись, — трясла ее за плечо сестра. — Мы получили приглашение. Просыпайся.

— Я не сплю, — пробормотала Антигона. Всю ночь она то бодрствовала, охваченная путаными мыслями, то проваливалась в сон, смутные видения которого едва помнила. — И куда мы едем? — Вряд ли это новое приглашение навестить леди Баррингтон. Того раза, когда Антигону выставили из бального зала, достаточно.

— Приглашение из Даун-парка. Миссис Престон и обеим мисс Престон. Видишь? — Касси махнула перед ее лицом официальным посланием.

— Да, вижу, — села на постели Антигона. — От кого оно?

— От графини Сандерсон. — Голос Касси дрожал от волнения. — Ливрейный лакей доставил приглашение, когда я завтракала, и Салли принесла его мне. Я так рада, что тебя тоже пригласили. Мне гораздо легче, когда я знаю, что ты рядом.

— Ты послала ответ? — Антигона чувствовала, как нарастает ее возбуждение. — Где мама? Что скажет она?

— Я хотела сначала рассказать тебе. Мама еще в своей комнате. Я не знала, следует ли ее беспокоить.

— Приглашение на сегодня?

— Не знаю. Я не открывала его. Я только знаю, что оно от графини Сандерсон. — Такого волнения в голосе Касси Антигона никогда не слышала.

— Тогда давай разбудим маму. Она захочет как можно больше времени потратить на подготовку. Будь это четыре дня или четыре часа, она не захочет терять ни минуты.

Миссис Литтл была отправлена подкрепить маму горячим шоколадом, дабы подготовить к потрясению от осуществления всех ее планов.

— Графиня Сандерсон? — Мама мгновенно проснулась. — Антигона, раздвинь шторы. Дай мне посмотреть. — Она взяла из рук старшей дочери изящно сложенное письмо кремового цвета, скрепленное печатью, и тут же вернула его. — Прочитай мне.

— «Графиня Сандерсон», — читала Касси, — «имеет удовольствие пригласить миссис Престон и обеих мисс Престон на чай в Даун-парк».

Пароксизм радости матери длился недолго, она сразу же перешла к более важным соображениям.

— Узорчатый муслин, — советовала она Кассандре, забыв о второй дочери, — с сиреневыми лентами. И темно-фиолетовый бархатный жакетик. Антигона, как погода? Что на дороге? Еще сильно грязно? Если грязи нет, то белые кожаные полуботиночки подойдут, Кассандра. И мы должны…

Антигона не винила мать. Чем скорее Касси обручится, тем быстрее окончательно и бесповоротно закончится вынужденная помолвка с лордом Олдриджем.

— Я посмотрю карету, мама, можешь быть уверена, я прослежу, чтобы все было в порядке.

— Старое ландо подойдет? Ох, если бы у нас была коляска…

— Мама, ландо прекрасно подойдет. Я прослежу, чтобы оно было безупречным.

Антигоне хотелось думать, что и у нее есть своя роль в этом визите, что Уилл Джеллико организовал приглашение от графини с мыслью о ней, но это неправда. Он скоро уедет, и у него нет причин представлять ее матери.

Но Кассандра, с другой стороны, имеет все причины надеяться. Как радостно видеть Касси счастливой. Антигона притянула сестру к себе и крепко обняла.

— Вот видишь. Все так, как я говорила. Ты можешь быть счастлива, можешь быть самой собой, и все будет замечательно.

— Возможно, — перестраховалась Кассандра, но она все еще улыбалась. — Мне гораздо легче быть собой, когда со мной ты.

— Думаю, тебе гораздо легче быть собой, когда с тобой виконт Джеффри.

На следующий день старое, но в отличном состоянии ландо провезло семейство Престон шесть миль из Западного Суссекса в Гемпшир и подкатило к воротам Даун-парка точно вовремя.

Они подъехали к высокому элегантному зданию семнадцатого века с тыла, где виконт Джеффри ожидал их прибытия под портиком с колоннами.

— Миссис Престон, мисс Кассандра, мисс Антигона, — приветствовал он, самолично помогая им выйти из кареты. — Добро пожаловать в Даун-парк.

Их проводили в самую старую часть дома, где находилась высокая гостиная, выдержанная в светло-зеленых тонах, из окон которой открывался несравненный вид. Под рядами картин, украшавших стены, ждали графиня и леди Клер.

— Мама, — почтительно сказал виконт Джеффри, — позволь представить тебе миссис Престон, мисс Кассандру и мисс Антигону. — Он повернулся к гостьям. — Моя мать, графиня Сандерсон.

Графиня Сандерсон оказалась высокой седовласой леди, с такими же большими синими глазами, как у ее второго сына, и с его обаянием.