Попаданка, которая гуляет сама по себе (СИ) - Леванова Марина

И снова по лесу прокатился волчий вой. И звери будто по волшебству отступили в темноту.

— Это как называется? — возмущался Ослад. — Совсем страх позабыли? Где это видано, на жителей Светлого Леса нападать! Ваше Высочество, — обратился он к принцу дома Утренней Зари, — вот чувствую, по вашу душу приходили. Надо бы узнать, с кем у них сговор был. 

— Надо жалобу подать королевским атшарам, чтобы земли свои лучше охраняли, — предложил кто-то из воинов.

— Разберёмся, — буркнул Тенонель и обратился к воинам: — Выставить охрану вокруг поляны. Ослад, а ты охранное заклинание установи, чтобы уже не думалось. И вообще, надо было сделать это сразу, а не после того, как на нас напали.

— Да кто ж знал, — ворчал маг, обходя поляну по кругу, — что на катьярских землях так неспокойно стало.

Тенонель посмотрел проницательным взглядом на свою воспитанницу.

— А я пойду посплю немного. — Тания решила сбежать от разговора.  

Глава 27. Эделиан

Светлый Лес встретил отряд на окраине земель бурной растительностью и надменной холодностью. Катьяры разных родов и мастей поглядывали на атшару недоумевающе и немного сочувствующе, а когда узнали, что та будет жить у наследника одного из правящих домов, вообще отошли и держались на расстоянии.

По прибытии в столицу Эделиана, Таня узнала, что жить будет отдельно от учителя. Тенонель объяснил это тем, что не имеет своего дома, и приезжая в Эделиан, всегда останавливается только в родовом дракьере. Но для своей гостьи готов высадить свой личный дракьер, хотя до этого момента таскал его с собой исключительно в горшке. Как выяснилось, цветок, который Тания с регулярным постоянством сносила с подоконника, самая что ни на есть настоящая многокомнатная квартира, точнее дом, если представлять масштабы.

Тания так сильно восхитилась сим фактом, что попросила учителя раздобыть такой горшочек и для неё тоже. И потом долго горевала, узнав, что такое чудо может расти только на земле эльфов.

А вот чтобы для неё специально высаживали личный дракьер, Тания категорически отказалась. Поэтому её разместили в пустующем доме, принадлежащем роду Утренней Зари, который подготовили для неё слуги, такие же катьярки, как она сама. Девушки были нелюдимы, на вопросы не отвечали и держались неприветливо с атшарой королевских кровей.

И Танию это сильно задело. В отсутствие Тенонеля она попыталась поговорить с девушками и выяснить, почему они себя так ведут, вдруг их здесь удерживают силой или пытаются к чему-либо принудить, но когда услышала их ответ, расстроилась ещё больше:

— Нет, мы здесь по доброй воле, но мы не обязаны с тобой дружить. Ты точно такая же слуга, как и мы, только с высокими привилегиями и с другими обязанностями.

И это было обидно! Но Тания представила всех этих катьяр выходцами из более бедных в экономическом смысле доминионов, родов, домов, которым всё это не в радость, они просто зарабатывают здесь золото. Но вообще, на контрасте между Катьярном и Эделианом, очень чувствовалась эта разница в отношениях между местными катьярами и атшарой. Здесь Тания для всех была чужая, даже для катьяр.

— Ну и ладно, — сказала себе Тания и решила больше не думать об этом.  

Так и потекли дни за днями.

Тания была предоставлена самой себе. Она подолгу прогуливалась по столице, нашла хранилище книг, попросила учителя достать для неё разрешение и проводила там много времени. За несколько дней она досконально изучила лес возле дракьера, в котором жила, даже пару раз пыталась обратиться в пантеру, но упрямая зверюга наотрез отказалась ей подчиняться. Это, конечно, беспокоило, но пугало другое — полное отсутствие мыслей о сказочно прекрасном самце, маме, братьях, жирных рыбёшках в пруду, красивых бабочках в королевском саду и странных снов про охоту.

По вечерам её навещал Тенонель, но приходил всегда в компании своих друзей.

“Так надо!” — сказал учитель и больше не стал ничего объяснять.

Днём Тенонель занимался неотложными делами семьи и пытался разрешить конфликт с наследниками другой ветви дома Утренней Зари. И всё это надо было успеть сделать до коронации. А Миримэ Саномат — глава и мать семейства — ничуть ему в этом не помогала, наоборот, как только сын вернулся домой, она переложила на его плечи и свои обязанности, сказавшись больной. Но все знали, что дело здесь не в болезни, а в одной юной атшаре, которую принц притащил с собой в Эделиан.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тания догадывалась об этом, но её почему-то совсем это не трогало. Она всё чаще задумывалась о том, правильно ли сделала, уехав от своих. Но не спешила возвращаться, специально тянула время, ожидая того момента, когда орчанки вернутся из земель Свободных Королевств. А ещё Тания сильно скучала по братьям-оболтусам и, что говорить, по родителям тоже. 

Неприятное происшествие произошло на пятый день. Возвращаясь из библиотеки, Тания столкнулась в городе с Тинувиэль — преподавательницей из академии “Зелёные столбы”, эльфийкой из великого дома Сумрака.

— Тания, — окликнула эльфийка атшару, выходя из небольшого магазинчика. — Так, кажется, тебя зовут?

Тания мысленно заставила себя успокоиться и только после этого с улыбкой посмотрела на эльфийку, негромко сказала:

— Да, это моё имя.

— Все только и говорят о королевской атшаре, которая от высокой любви и по доброй воле последовала за своим учителем, чтобы служить ему вечно. — Тинувиэль надменно усмехнулась. — Я не поверила, а сейчас вижу, что зря.

Тания не нашлась, что ответить. “Ну, не поверила и не поверила, что тут скажешь!”    

— Знаешь, твоё присутствие здесь, пусть ты и живёшь в отдельном дракьере, испортит тебе имя навсегда, — сквозь зубы прошептала Тинувиэль. — Как и очень сильно навредит Тенонелю. Потому что никто, слышишь, никто никогда не позволит, чтобы во главе дома встал эльф, имеющий связь со своим домашним питомцем.   

Тания сначала не поверила, но глядя на довольную улыбку эльфийки, поняла, что та говорит правду.

“Ну, привет! Питомцем меня ещё никто не называл”.

И было обидно, что об этом она узнала сейчас от чужой тётки, а не от самого учителя. Хотя теперь становилось ясно, почему у неё отдельный дом и почему Тенонель посещает её под присмотром.

— Как можно быть такой неблагодарной? Хотя, что я удивляюсь?!

— Вы всё сказали? — спросила Тания ровным тоном, стараясь из всех сил не показать, что творится у неё на душе.

Глаза эльфийки полыхнули ненавистью. Она подлетела к катьярке и впилась ногтями в её руку.

— Послушай ты, отродье! Если тебе хоть немного дорог Тенонель, не порти ему жизнь, уезжай из Эделиана.  

— Я сама решу, что мне делать и когда! — твёрдо сказала Тания и демонстративно покосилась на руку эльфийки. — Отпусти! — потребовала она. — Иначе я за себя не ручаюсь. Оборотень я нестабильный, неадекватный, могу и морду разрисовать, да так, что родная мама не узнает, а в ваших умных книгах написано, что раны от королевских атшар на эльфах очень долго не заживают.

Конечно, Тания блефовала, пантера по-прежнему не откликалась, но об этом знала только она.

Эльфийка в ужасе шарахнулась от неё, выставляя перед собой руки, которые засветились боевой магией. Да, Тинувиэль была в своей академии преподавателем магического факультета.

— Пф, напугала ежа голой задницей, — усмехнулась Тания, формируя на ладонях два огненных шара, и в этот раз её магия откликнулась моментально, легко, стоило лишь подумать об этом. — Ты ещё не видела, как я столы взрываю, — многозначительно повела бровью.

— Ты не посмеешь, — зло прошипела Тинувиэль.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А ты проверь, — бесстрастно предложила Тания, чувствуя, как в её руках собирается сила. 

Эльфийка усмехнулась, она теперь знала, что надо делать.

— Ну что ж, ты сама напросилась, — и швырнула сначала заклинанием слепоты, а следом запустила ловчую сеть.

А дальше произошло нечто удивительное. Вот катьярка ещё стоит с жалкими огоньками на руках и вдруг на краткий миг вспыхивает вся, как факел. Первое заклинание искрами осыпалось, разбившись о пламя, которое сработало на манер щита, а вот от второго девчонка с лёгкостью увернулась.