Попаданка, которая гуляет сама по себе (СИ) - Леванова Марина

Тания подошла ближе к упрямой катьярке и с силой вложила письмо в её руку.

— Я лучше знаю, что мне положено, а что не положено. И я ведь могу найти другого посыльного, — пригрозила она.

— А королева-мать знает об этом? — никак не успокаивалась катьярка.

— Алиша! — повысила голос Тания, её начинала раздражать излишняя опека этой девушки. — Хватит уже. Иди!

Катьярка испуганно попятились от юной атшары, потому что снова заметила гневный всполох в её глазах. В последнее время это происходило довольно часто: карие глаза, в которых в спокойном состоянии посверкивали золотые искорки, вдруг превращались в тёмные омуты, в которых разгоралось пламя.   

Тания тяжело вздохнула, ей совсем не понравилось выражение лица Алиши. 

— Тагира знает, что я завтра уезжаю из Танлендара со своим учителем. — Как можно ласковее улыбнулась. — Мы только что с ней об этом беседовали. Я бы отправилась сегодня, но у меня остались незаконченные дела. Именно об этом я написала в письме.

Алиша тут же вспомнила, что, когда была в саду с подругами, видела королеву-мать в окне покоев юной атшары. Катьярка кивнула и отправилась выполнять поручение принцессы, её подруги последовали за ней.

А Тания какое-то время просидела в полном одиночестве, пытаясь разобраться в своих чувствах. По идее, она должна была бы радоваться и чувствовать подъём и окрылённость перед новым и неизведанным, но она испытывала только тревогу и непонятное беспокойство, они, словно змеи, свернулись в тугой клубок на её сердце и не давали вздохнуть полной грудью.

— Всё. Не буду думать об этом. Хотела свободу? Я её получила.

Тания поднялась с кровати и отправилась в сад для беседы с братьями. И, пожалуй, это был самый сложный разговор в её жизни. Алерий не проронил ни слова, а вот Дайрин рвал и метал и даже грозился пойти и набить морду одному ушастому снобу. И его не трогали заверения, что это решение сестры, и даже королева-мать обо всём знает. Дайрин успокоился лишь тогда, когда услышал, что Тания должна была сегодня уехать, но осталась во дворце специально для того, чтобы встретиться с валарийцем.

Вот тут братья оттаяли. Многозначительно переглянувшись, они сменили гнев на милость и даже начали высказываться в духе "да, перед началом семейной жизни стоит повидать мир", или "хорошее решение, чтобы немного отвлечься от всех этих хлопот, что пали на твои плечи". А ещё принцы пообещали, что сегодня придут к ней в спальню не под утро, как обычно, а проведут с ней всю ночь.

— Ты просто сильно не пугайся, когда вернёшься со встречи с Кирьяном. Два прекрасных тела на твоей кровати — это будем мы, — улыбаясь, сообщил Дайрин. 

Тания уходила из сада со странным чувством, словно братья знали больше, чем говорили. Оставалось сделать самое сложное — встретиться с валарийцем, и теперь надо было решить, как к нему заявиться, на двух ногах или на четырёх лапах.

***

Кирьян сидел возле пруда, погрузив руку в студёную воду, и бесцельно водил ею, наблюдая, как за его пальцами стайкой курсируют рыбёшки.

— Интересно, какой ты придёшь? — прошептал он. — И придёшь ли вообще?

И словно в ответ на его вопрос, вдалеке раздался торопливый топот сильных лап. Кирьян повернул голову. Словно огненная искорка, петляя между деревьями, по саду к нему на всех парах летела красная пантера.

— Ты всё же пришла, — негромко сказал он, поднимаясь во весь рост и принимая устойчивую позу: ноги прямые, разведены на ширину плеч, нижняя часть живота напряжена, корпус немного наклонен вперёд, руки разведены в стороны. И как раз вовремя.

Пантера вырвалась из леса и, не останавливаясь, пролетела оставшееся расстояние и бросилась к нему в объятия. Удар был такой силы, что катьяр едва устоял на ногах, невольно проезжая по траве в сторону пруда. Кирьян засмеялся.

— Вот это я называю горячим приветствием.

Кошка поднялась на задние лапы, передние опустила на плечи катьяру и преданно заглянула ему в глаза.

— О, духи предков! — с восхищением прошептал Кирьян, ласково трепля пантеру по загривку. — Что же мне с тобой делать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пантера поняла его вопрос по-своему, игриво отпрыгнула в сторону и, кокетливо топорща усы, принялась скакать вокруг него на всех четырёх конечностях.

А Кирьян снова засмеялся, любуясь грациозностью кошки.

— Как нам теперь быть, Тания? — спросил он, скорее для себя, но пантера вдруг остановилась и с какой-то взрослой задумчивостью посмотрела на него.

Кирьян тотчас посерьёзнел: на него смотрела юная атшара, и в её взгляде читалась растерянность и грусть.

Но продлилось это недолго. Миг — и вот перед ним снова скачет счастливая кошка.

— Всё с вами ясно.

Кирьян присел на бревно и поманил пантеру к себе, а та рада стараться, лишь бы быть поближе к своему обожаемому сильному самцу, примчалась и напрыгнула на него, повалив на землю.

— Хулиганишь? — спросил Кирьян, разглядывая золотые искорки в глазах кошки. — Смотри у меня! Я ведь тоже могу обратиться, — пригрозил он.

Пантера тут же выразила своё согласие, потеревшись головой о плечо катьяра.

— В общем, ты напросилась.

Пантера в ожидании распласталась на том месте, где только что лежал катьяр, и принялась с интересом наблюдать за развернувшимся представлением.

Кирьян отошёл немного в сторону и без какого-либо стеснения принялся раздеваться, негромко пояснил:

— Мне ещё обратно надо будет возвращаться.

Снял куртку, стянул сорочку и вдруг услышал, как пантера довольно тарахтит. 

Кирьян усмехнулся; он бы сейчас совсем не удивился, если бы, обернувшись, вновь встретил взгляд юной атшары. И эта мысль будоражила и беспокоила его. Взялся за завязки на штанах.

Кошка вдруг притихла.

Кирьян повернул голову. Так и есть, пантера поднялась на лапы и ожидающе смотрела на него.

"Ну что же, не будем заставлять принцессу ждать!"

И стащил штаны. Мгновение — и перед глазами Тании предстала золотая пантера. Зверь потянулся, словно после долгого сна, выгнул спину, демонстративно выпустил когти и, перебирая передними лапами, выдрал пару пучков травы. Ну, надо же показать себя во всей красе! С интересом покосился на юную атшару: получилось ли у него произвести должное впечатление? Получилось! Красная пантера сидела с открытой пастью и во все глаза таращилась на него. Вальяжной походкой подошёл к "девушке" и боднул её головой в плечо.

Атшара едва на лапах устояла и заискивающе посмотрела на самца, словно спрашивая: а мне-то что делать надо? Но тот снова её боднул. И тут до неё наконец дошло: это такое приветствие. Вытянулась, словно стала выше, вся напряглась и со всей силы ткнула лбом в морду кошака, да так, что у самой в глазах потемнело. Потрясла головой и с опаской посмотрела на самца.

Золотой катьяр довольно тарахтел, и глаза у него стали масляные-масляные. Он подошёл ближе и уже не так сильно боднул в ответ. И атшара на этот раз не отступила.

Так они и стояли, уткнувшись лбами. И со стороны казалось, что две пантеры — золотая и красная — ведут между собой немой диалог.

Так и есть! Катьяр вдруг отодвинулся, склонив голову, посмотрел на атшару и потопал к пруду.

И если бы кто-нибудь в этот момент проходил мимо, то перед ним предстала бы очень интересная картина. Принц Золотой Валарии, наследник апширских земель, гроза всех врагов и недругов, мрачный суровый катьяр в образе огромной золотой пантеры, с головы до лап перепачканный тиной и землёй, с упоением гонялся за рыбками в королевском пруду, а на берегу радостно скакала красная пантера.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 26. Подарок

Утро следующего дня выдалось солнечным и ясным, но только не для Тании. Она не выспалась, чувствовала себя уставшей и подавленной, хмурилась и невпопад отвечала на вопросы Тенонеля и совсем не прислушивалась к тому, о чём разговаривали эльфы. Она уезжала из Танлендара. Уезжала от своей семьи.

Тания получила долгожданную свободу, о которой мечтала, вот только почему-то не чувствовала себя счастливой. Оглянулась и посмотрела на дворец. Где-то там, в одной из башен, сейчас стояли все члены королевской семьи и провожали её взглядами. Сердце полнилось тоской от разлуки с родными и мрачным валарийцем, и сейчас уже совсем не было понятно, чьи это чувства — пантеры или Тании.