Удивительные истории о 90-х - Татьяна Олзоева

стукал ножкой в живот, будто хотел сказать, что она не одна. Разве она могла причинить ему боль? Ведь пока Сереженька с ней, Игорь не умер.

Она даже не кричала, не плакала. Стиснула зубы и внушала себе, что она не одна. Пока Сереженька с ней, Игорь не умер. Просто он теперь живет внутри нее.

Перед уходом Генка протянул ей листок с номером телефона. «Звони, если будут совсем кранты. Ну или проблемы какие перетереть». Оксана засунула листок в кошелек и так ни разу и не позвонила. С тех пор как родился Сережа, в ее жизни снова появился смысл. А про Генку соседки поговаривали, что стал он бандитом.

– Оксана, – голос Раисы Захаровны вернул ее в реальность, – ты слушаешь, что я говорю?

Нет. Оксана ни слова не услышала. Помотав головой, она постаралась сосредоточиться. У нее будут еще дети? Это врач о чем? Написать отказ от ребенка? Оставить сына в доме инвалидов? Там спе циалисты?

В голове зашумело. Горло сдавила судорога. Резко открыв глаза, Оксана глухо втянула носом воздух. Только не сдаваться. Всего месяц назад ее малыш был самым красивым, самым здоровым на свете ребенком. Глазки цвета густого карамельного соуса, губки бантиком. И все рухнуло в одну ночь.

Месяц назад

Оксана распахнула глаза и испуганно уставилась в темноту. Протянула руку, нащупала будильник. Палец вдавил в панель кнопку. Экран осветился. Двадцать третье апреля тысяча девятьсот девяносто пятого года. Пять тридцать. Эти часы фирмы «Электроника-9» сестренка подарила на рождение племянника. Где она их достала, так и осталось тайной. На экране высвечивалось не только время, но и день, месяц, год. Можно было выставить звонок будильника через каждые полчаса. В общем, чудеса современной техники.

До следующего кормления еще полчаса. Чего проснулась? Тяжелое пуховое одеяло давило на грудь, мешая успокоиться. Опустив ноги, Оксана долго искала тапки. Темный блик на подоконнике привлек внимание. Щурясь, она присмотрелась. На фоне лунного света высокий тонкий стебель китайского гибискуса торчал устрашающе. Когда соседка из квартиры напротив переехала жить к сыну, этот вазончик с гибискусом она оставила в подъезде. Цветок сразу начал чахнуть, и Оксана принесла его домой. Подкормку специальную в магазине покупала. Но листочки облетали один за другим. Оксана расстроенно засопела, наблюдая, как плавно слетел последний листочек. Всё. Жалко. Завтра придется выкинуть.

Раз уж все равно проснулась, надо на Сереженьку взглянуть. На сына она могла смотреть часами. Впрочем, как любая мать на своего первенца.

Батареи за ночь остыли. Накинув на плечи байковый халат, Оксана подошла к кроватке. Заглянула и почувствовала, как волосы на голове зашевелились.

Малыш бился в жутких судорогах. Яркий свет луны, проникающий сквозь неплотно закрытые шторы, плескался в расширившихся, остекленевших зрачках, превращая глаза сына в черные холодные бездны. В уголке рта белым облачком пузырилась пена.

Скорая приехала быстро, и уже через полчаса, прижимая к груди белый сверток, Оксана вбежала в приемное отделение детской больницы.

* * *

Поднявшись с кровати, Оксана почувствовала, что сердце заполнило грудную клетку. Оно росло, грохотало, выдавливало все изнутри. Разве какой-то «специалист» в доме инвалидов будет всю ночь носить ее малыша на руках? Маленькой ложечкой вливать в рот молочную смесь и молиться, чтобы организм принял хотя бы какую-то часть из того, что удалось проглотить?

– Никому я его не отдам, – прошептала Оксана.

Грустно улыбнувшись, невропатолог прошла к выходу. Открыв двери, Раиса Захаровна обернулась и предприняла еще одну попытку убедить «мамочку»:

– Давай договоримся. У меня однокурсник работает в Москве, в институте неврологии. Попасть к ним на прием сложно. Но я попрошу, чтобы его лаборатория сделала анализы Сережи без очереди. Если они подтвердят диагноз, ты подпишешь отказ.

Взяв малыша на руки, Оксана подошла к окну. Из сестринской доносился звон чашек, женский смех и пронзительный голос Булановой: «Спи цветочек аленький. Я с тобою рядом. Будет все у нас хорошо». Подняв голову к потолку, Оксана тихо подпевала, покачиваясь в такт мелодии и пыталась сдержать слезы.

За спиной хлопнула дверь.

* * *

Заведующий реанимацией тяжело топал по коридору. Оксана бежала следом, прижимая к груди контейнер с анализами. Сегодня анализы Сережи поедут в Москву. Надо чтобы доехали они в целости и сохранности. А говорят, что повезет их какой-то интерн. Господи, разве можно доверять такую важную вещь какому-то интерну?

– Василий Григорьевич, – прозвучал из-за спины густой мужской бас.

Оксана автоматически обернулась. Рядом с открытой дверью кабинета стоял плюгавенький мужичок в белом халате. Взгляд Оксаны рассеянно скользнул по табличке, висевшей у кабинета. «Отоларинголог». И какая-то фамилия. Но прочитать ее Оксана не успела.

– Пал Леонидыч, скорая ждет. Опаздываем, швах, – бросил на ходу заведующий, показательно проведя ребром ладони по горлу.

– А это по поводу того мальчонки с судорогами? Кстати, года два назад в «Вестнике отоларинголога» описывали похожий случай…

– Паш, потом.

* * *

Вовка выглянул из приоткрытой дверки скорой, отвернул манжету и в который раз погладил пальцем корпус новых часов. Casio. Настоящий Китай. Модный аксессуар с двенадцатью мелодиями и спортивным дизайном, приобретенный на первую зарплату, поднимал молодого интерна в собственных глазах на невероятную высоту. Укоризненно поджав губы, он перевел взгляд на дверь больницы. Дорога до Москвы не близкая, а анализов все нет.

Наконец дверь открылась, и на крыльцо выскочила какая-то пигалица. Следом вышел заведующий реанимацией.

Забравшись внутрь машины, девушка передала Вовке контейнер с анализами и села в кресло, вцепившись руками в поручень.

– Оксана, – устало проворчал Василий Григорьевич. – Довезет Вова твои анализы. Не дури. Вылезай.

Девушка отрицательно замотала головой. Острые костяшки на ее пальцах посинели и слегка подрагивали. Переглянувшись с водителем, Василий Григорьевич тяжело вздохнул и захлопнул дверь.

* * *

Выйдя из машины, Оксана поежилась. Пятиэтажное желто-серое здание с колоннами угнетало. «НИИ неврологии АМН СССР» прочитала она на табличке у входа. Уже три года как СССР нет, а табличку все никак не сменят. Но почему-то именно эта табличка ее успокоила. Все будет хорошо. Как раньше.

Не оборачиваясь, интерн несся по коридору института. Оксана бежала следом. Поворот. Вверх по лестнице. Наконец парень остановился. Оксана врезалась носом в его спину и, подняв голову, прочитала: «Лаборатория».

* * *

Девушки-лаборантки принимали анализы, записывали какие-то данные и звонко хохотали над глупыми шутками интерна.

– Вот телефон, – протянула одна из девушек картонку с номером. – Звоните через месяц.

– Как через месяц? – испуганно выдохнула Оксана. – У нас срочный случай. Мы же от Раисы Захаровны.

Услышав последний аргумент, девушка презрительно посмотрела на Оксану.

– А у нас все от кого-то. От