Воспоминания (1865–1904) - Владимир Джунковский

Накануне этого дня хоронили в Сергиевой пустыни принца Николая Петровича Ольденбургского, и наш полк принимал участие при погребении. У входа в монастырскую ограду был выставлен от полка почетный караул под начальством князя Кудашева. Полковники Кушковский и Пенский и капитаны Бельгард I-й и граф фон Пфейль наряжены были к кистям балдахина, флигель-адъютант Озеров, Всеволожский, Галлер и Гейрот к штангам и 12 офицеров для несения орденов покойного на подушках.

Я в наряде не был, но должен был с остальными офицерами полка быть на станции Сергиево к моменту привоза тела его высочества.

В конце января начались придворные балы. Обыкновенно сезон открывался большим балом в Николаевском зале Зимнего дворца на 3 тысячи приглашенных. Я описывал уже этот бал, на котором я впервые был еще камер-пажом. Танцевали в большой тесноте три кадрили и мазурку, дирижировал всегда командир кавалергардского полка, в то время элегантный красивый свиты генерал Шипов, затем генерал Тимирязев.

Ужин накрывался только для лиц царской семьи, первых чинов двора и первых двух классов. Для остальных же приглашенных накрывались огромные столы во всех галереях дворца a la fourchette. После ужина следовал высочайший выход во внутренние покои и все приглашенные разъезжались. Бал начинался в 10 часов вечера, разъезд бывал в час ночи. Все особы и императорской фамилии, и придворные дамы бывали в русском платье, кавалеры все в парадных мундирах. От полка на этом балу бывало до 30-ти офицеров.

Затем следовали балы в Концертном зале Зимнего дворца на 800 приглашенных. Таких балов, в зависимости от продолжительности сезона, бывало два или три. Дамы были уже не в русских платьях,[178] а обыкновенных бальных, кавалеры в обыкновенной форме, мундирах. От полка приглашалось до 15-ти офицеров. Балы эти были самые красивые, танцы происходили в Концертном зале, где все стены были из белого мрамора, ужин же в Николаевском зале под пальмами. Это была такая красота, казалось, что находишься в тропическом лесу. По всему огромному залу накрыты были круглые столы на 15 или 18 приборов каждый, причем посредине стола выходил толстый ствол пальмы, широкие листья которой образовывали как бы живописный свод над столом. Царский стол был овальным, гигантские пальмы украшали его, и он весь утопал в цветах. К ужину царская семья шла как на выходах, по старшинству престолонаследия. Ужин всегда бывал после мазурки, он был как бы продолжением мазурки, и танцевавшие шли к ужину под руку и усаживались рядом. Высочайшие же особы шли на этих балах к ужину не со своими кавалерами, с которыми они танцевали, а, как было принято на всех выходах, в порядке престолонаследия. За царский стол садились только высочайшие особы и особы первых двух классов.

Из танцев на концертных балах танцевали четыре кадрили, в промежутках вальсы и польки, мазурку, и после ужина еще котильон. Начинались концертные балы в 9.30 и оканчивались в 3 часов ночи.

Следующие балы бывали в Аничковом дворце – это уже были интимные балы, официальности было меньше, зал Аничкова дворца был небольшой и вмещал не более 50–60-ти пар. Приглашенных бывало 200–250 человек. От полка приглашалось 5–6 офицеров, получить приглашение на бал в Аничков – это была уже своего рода аттестация, и для такого офицера был открыт доступ во все дома высшей аристократии, так как списки приглашенных составлялись лично императрицей. Оживления на этих балах было всегда очень много, императрица Мария Федоровна танцевала все время, и кадрили, и мазурку, и легкие танцы: вальс и польку. Конечно, когда она танцевала вальс и польку, то зал останавливался, и она, как теперь помню, плавно, грациозно скользила по залу со своим кавалером. Она очень любила танцевать вальс с князем Оболенским – гофмаршалом, который очень уверенно и умело танцевал, он несся с императрицей с одного угла залы в другой с поразительной легкостью и, приостанавливаясь немного, несся обратно. В то время танцевали вальсы в два такта – быстро, потом уже перешли на три такта, на медленный вальс.

Я удостоился несколько раз за время моего офицерства протанцевать вальс с императрицей, помню, как первый раз мне было жутко, и я чувствовал, что неуверенно веду свою даму, особенно смущало то, что взоры всего зала устремлялись на императрицу, когда она танцевала вальс. Но императрица была всегда так мила, снисходительно обворожительна, что сама помогала своему кавалеру и придавала ему уверенность. Отдельного стола для царских особ за ужином не было, тот, кто танцевал мазурку, и шел под руку со своей дамой к ужину, будь то высочайшая особа или простая смертная.

Одно только соблюдалось этикетом: великие княгини сами выбирали себе кавалеров для танцев, приглашая их через своих заведующих дворами. Бывали такие случаи. Очень часто дам приглашали на танцы заранее, особенно тех, которые пользовались успехом. Дамы имели книжечки, маленькие carnet,[179] куда и записывали кавалеров, которые их приглашали заранее. Иногда это делали за несколько недель.

Барышни и дамы, пользовавшиеся большим успехом, уже в начале сезона имели их исписанными. И вот случалось, что одна из великих княгинь пригласит кавалера, а он, в свою очередь, уже пригласил на тот же танец даму, тогда ему оставалось только подойти к этой даме и извиниться, выразив сожаление, что не может с ней танцевать, так как такая-то великая княгиня пригласила его на этот танец.

Следующим после Аничкова был бал, обыкновенно в четверг на масляной, в Павильоне императорского Эрмитажа, тоже считавшийся интимными, так как приглашенных бывало не более двухсот человек, танцевало 50 пар: четыре кадрили, мазурку и котильон, не исключая легких танцев – вальса и польки. Зал в Эрмитаже – рядом с зимним садом, ужинали же в залах Эрмитажа, среди его сокровищ накрывались небольшие столы на 12 приборов каждый.

Сезон заканчивался в последний день масленицы, когда танцевали с часу дня до 12 часов ночи, назывался этот день folle journée.[180] Это был самый интимный из всех балов, приглашенных бывало не более 150-ти человек, все танцующая молодежь, от полка приглашалось 3–5 офицеров. Этот день [проводился] во дворце на Елагином острове, но большею частью в Царском – в круглом зале Александровского дворца, как-то раз в Гатчинском дворце. Ехали по железной дороге в экстренном поезде до Царского Села или Гатчины, там ждали тройки, доставлявшие приглашенных во дворец. Танцевали дамы в простых платьях, коротких, военные – в сюртуках с погонами. Бывало четыре кадрили, в промежутках вальс и полька, мазурка, обед. После обеда – котильон, небольшой антракт, во время которого разносили прохладительные напитки, затем три кадрили, мазурка и ужин, в 12 часов ночи бал оканчивался, наступал Великий пост.