Белый треугольник - Валентин Григорьевич Манкин

стали чемпионами Италии по водному поло. Возле противоположного пирса стояли яхты спортсменов военно-морского флота Италии. Их хозяева дали нам .всевозможное снаряжение для работы под водой. И теперь Вадим возился с подводной частью яхты, вооруженный новейшей техникой. Мы даже шутили, что своей помощью моряки ставят под угрозу успех своих соотечественников. А они в ответ дружелюбно улыбались и говорили, что всегда рады помочь.

Вторая гонка была полна для нас всяких неприятностей. Перед ее началом потянуло свежим ветром. И Вадим сразу же натянул на себя двенадцатикилограммовый жилет, чтобы лучше откренивать лодку. Однако сразу же после старта ветер упал, а двенадцать килограммов остались. Потом у нас запутался спинакер, потом прицепилось несколько .кульков, развязался узел и выхлестнулась снасть, регулирующая форму грота... Финишировать вторыми было так трудно, что мы радовались этому больше, чем победе следующего дня, когда дотянулись до Милоне, который пошел вперед, и закончили первыми, а Милоне — пятым.

В четвертый день перед самым финишем повели дуэль с австралийцем Спайсом, с которым недавно так мирно ужинали. Спайс у себя. дома заведует большой похоронной конторой. Контора не знает простоев, денег хватает. Поэтому к себе в экипаж Спайс смог взять неоднократного чемпиона Австралии Гаррета — ловкого гонщика, настоящего мастера, но не имеющего собственной яхты. В отличие от Спайса, Гаррет беден. Так вот с этим экипажем мы и повели дуэль. Впереди шел Дотти. Потом мы со Спайсом. Остальные далеко. Чтобы “сбросить” австралийца, начали крутить бесконечные повороты. Спайс повторял их за нами до тех пор,. пока на самом финише Гаррет не вывалился за борт. Вадим в этрй борьбе вышел победителем.

Решающей гонкой была пятая. У нас было три вторых места и одно первое. Как закончим, так и будет. Посбрасывали с себя все, остались только в плавках и шерстяных носках. Перед стартом у поляков сломались часы, и они попросили у нас. Я отдал, оставив себе секундомер. Но настолько привык к тому, что часы сами отсчитывают время, что забыл включить секундомер и на старт немного опоздал.

Упал туман. И сразу задул ветер. А потом на дистанцию хлынул ливень. Как мы мерзли, трудно передать. В этот день чудесно чувствовали себя на дистанции англичане, американцы. Готовясь к тихой погоде, мы не только разделись. Мы не взяли с собой ахтерштаг — снасть, не дающая мачте заваливаться вперед. И вот теперь, лидируя, мы боялись ставить спинакер. А без него да еще с такими соперниками... Вадим закрепился трапецией и сам превратился в ахтерштаг. Как ни трудно было, но мы имели такое большое преимущество, что англичанин чуть-чуть вышел вперед, и финишировали мы одновременно. Но судьи зафиксировали, что наша яхта была на полсекунды позади.

Снова вторые. И в общем зачете первые. Теперь нас уже никто не догонит. Чемпионы мира и Европы. Все. Можно отдыхать.

Но утром мы снова были на дистанции. Подняли новые, ни разу не испытанные паруса. Делали то, что хотели. Шли туда, куда нам нравилось, не обращая внимания на другие экипажи. И куда бы мы ни поворачивали, какой бы маневр ни выполняли, ветер всегда был с нами.

Несколько сот метров выиграли на финише у следующей яхты.

(И газета “Ie Mattino”, широко освещавшая чемпионат,' дала заголовок своему последнему отчету: “Русский Манкин завершил регату с новой победой”. А дальше писала: “В последней гонке мирового чемпионата по парусному спорту для класса “Темпест” победил советский олимпийский чемпион Валентин Манкин, который уже позавчера обеспечил себе блестящий титул. Манкин подтвердил, что он истинный чемпион: его худшим результатом в общем зачете было второе место! Второго призера, итальянца Дотти, от чемпиона отделяло 11,7 очка: у Манкина — 9, у Дотти — 20,7. “Бронза” досталась экипажу Дайсона — 38,7.)

В городе уже была паника холера. Пришлось быстренько дергать прививки. А вечером' раздавали призы. На нашу долю досталось шесть наград за призовые места в отдельных гонках, два переходящих кубка за победу в отдельных гонках, приз за лучшую сумму трех первых гонок, за сумму трех последних, за сумму всех шести гонок и Кубок за победу среди европейцев. И главный трофей — за первое место в чемпионате мира. На картине, вырезанной по дереву, было уже пять строчек: в двух значились английские гонщики, в трех — американские. Теперь в шестой добавились наши фамилии.

Загрузили призы в машину. Прицепили к ней яхту. И простились с Неаполем. Впереди почти три тысячи километров домой”.

...Закончился сезон 1973 года. Он принес Валентину Манкину сразу два почетных звания — чемпиона Европы и чемпиона мира. Теперь у него был полный набор титулов, которые может дать спорт. И что же дальше?

Не прошло и месяца после чемпионата мира, а “Темпест”, на руле которого сидел Валентин Манкин, снова резал крутую осеннюю волну Черного моря на Севастопольском рейде.

Нынче парус уже не сезонный вид спорта. Соревнования проводятся круглый год. Зимой разыгрываются Кубки страны, а там, глядишь, еще регаты.

Весной 1974 года шкотовый Манкина Вадим Акименко окончил Киевский институт физкультуры. Диплом был наградой и матросу, и его рулевому, который старался так организовать тренировки, чтобы его подопечный окончил учебу вовремя. А потом у Вадима был еще один успех. Он впервые стал чемпионом страны. Вот так сложилась его спортивная судьба: сначала победа в чемпионате мира, а потом — Союза.

Осенью сборная команда страны собралась на тренировку в Туапсе. И здесь Валентин Манкин снова сел на “Финн”. Выходил в море в любую погоду. Даже когда однажды налетел шторм и все яхты остались на берегу, он вооружил маленький “Финн” и бросился навстречу ветру. До десяти баллов проносились над морем. Они кидались на белый треугольник “Финна”. Они вгрызались в него. А тот будто и не чувствовал злости ветра; он повиновался приказам яхтсмена.

Валентин вернулся усталым: от напряжения мелко вздрагивали руки. Шел по камням и пытался не показать виду, как немилосердно ноют ноги. Десять баллов на “Финне” — это не шутка!

До конца дня был возбужденным, нарочито веселым: хорошо потренировался! И нет-нет, да и подходил к маленькому суденышку, похлопывал его по полированному боку, будто был тот живым. Видно, первая привязанность самая сильная. И парус для него — это всегда белый треугольник, такой, какой поднимается , над “Финном”.

 Валентина Пожилова