Белый треугольник - Валентин Григорьевич Манкин

курса обносили трапецию вокруг мачты. К концу измучились так, что даже второе место на финише не радовало. В тот день, кажется, к нам подходили все участники регаты — не верили, что при такой погоде можно было пройти всю дистанцию на поврежденной яхте.

В этой гонке погода сыграла злую шутку с Томашем Хольцем. Высокая волна приподняла его над лодкой, когда он на мгновение выпустил румпель, и опустила... в море. “Темпест” был уже далеко впереди. Незадачливого рулевого подобрал шедший сзади “Летучий голландец”. На нем Хольц и вернулся на берег, где его уже ожидал перепуганный шкотовый. И это случилось с одним из опытнейших гонщиков, который уже в 1967 году имел серебряную медаль на чемпионате мира! Так стоило ли нам расстраиваться из-за неудачи с трапецией?!

На этой же регате я чуть не остался без руки. Наутро после окончания соревнований мы собирались уезжать. Виталий вздумал вымыть лодку. Уж не знаю зачем, но основательно намылил ее. Я прыгнул на нос, чтобы принять стаксель, и не удержался на ногах: намыленная пластмасса пострашнее отполированного льда! Пытался схватиться за трос, падая, но жесткая снасть соскочила с ладони и как нож впилась в руку. Хлынула кровь. Оказалась поврежденной вена. Меня успокаивали тем, что могло быть хуже, если бы разрезало сухожилие.

В Иере мы окончательно убедились, что наша лодка не годится для слабого ветра. И прямо из Франции отправились машиной в Италию, где на судоверфи в Коголето для нас строили новый “Темпест”.

Дорога была удивительно красивой, но боль в руке, кажется, притупила все остальные ощущения. И пролетали мимо незамеченными самые живописные курорты Средиземноморья.

Дней десять провели мы на родине Колумба. Шутили, что яхта, рожденная там же, где и великий мореплаватель, должна обладать великолепными мореходными качествами.

Шутили и надеялись, что новая лодка станет такой, о какой мечтали. По ходу вносились предложенные нами изменения, усовершенствования, что задерживало строительство. Когда лодка, наконец, была готова, времени на ее опробование не осталось. Яхту отправили в Ригу. А сами со старым “Темпестом” девятого мая оказались в Ла-Рошели.

Этот городок на западном побережье Франции не раз был местом соревнований яхтсменов. Проводились здесь первенства мира на “Летучих голландцах”, Европы — на “Драконах”. Для наших ребят они кончались неудачно. И вот теперь чемпионат Европы на “Темпестах”.

Дистанция хотя и незнакомая, но понятная своей похожестью на Киброн: те же приливы и отливы, когда уровень воды колеблется в пределах 7—8 метров. Устье реки. Надеялись, что нам поможет наше умение ходить по Днепру и справляться с речными течениями.

Начали с победы в первой гонке в сильный ветер. Лидировали и во второй день. Первый знак обогнули вторыми, а ко второму подошли со значительным пре-" имуществом: следующая яхта отставала метров на двести. При повороте из рук шкотового вырвался брас, при помощи которого он управлял дополнительным парусом. Я не смог удержать лодку на курсе. Виталий растерялся. Спинакер улетел вверх и развевался на макушке мачты, как знамя. Шестибалльный ветер играл с длинным мокрым брасом, то подымая его чуть ли не под облака, то опуская в воду. Я прыгнул за борт, надеясь его там поймать. Со стороны это выглядело, наверно, как дельфиний цирк. Снасть резвится над волнами, а я выпрыгиваю из воды, стараясь ее поймать. Наконец, ухватился. Повис всей тяжестью, спустил вниз спинакер. Скомкал его, погасив надувавший парус ветер. Влез в лодку. Вдвоем окончательно утихомирили взбунтовавшийся спинакер. Яхта выпрямилась. А последний “Тем-пест” был уже далеко впереди. Сойти? Нет!

Гонка продолжалась. Мы финишировали десятыми, оставив позади добрых три десятка “Темпестов”. Среди них и поляка Хольца.

Между прочим, не только мы в Ла-Рошели побывали в такой неприглядной роли. В первый день, когда ветер достигал 6—7 баллов, перевернулся Стартиес. Но и он не сошел с дистанции. Поднял яхту, продолжил гонку и финишировал, как и мы, десятым.

В следующих гонках мы шли все время рядом с голландцем. В третьей финишировали друг за другом: мы — первые, он — второй. В четвертой вышли на первый знак во втором десятке. Бен ушел с дистанции, а мы продолжали борьбу. Лишь одного Хольца не смогли догнать и закончили вторыми, убедившись еще раз, что не бывает безвыходных ситуаций.

И здесь, в Ла-Рошели, в конце концов все испортил нам слабый ветер. В результате пришлось удовлетвориться бронзовыми медалями, хотя до последнего дня было неясно, кто же из нас троих победит. Золото досталось Стартиесу. Серебро — Хольцу.

По дороге домой яхту оставили в Киле, где должна была состояться последняя предолимпийская регата. А новый “Темпест”, так и не опробованный, стоял в Риге.

До Олимпиады оставалось совсем немного. Дни проходили в хлопотах, напряженно, нервно. Не было уверенности в лодке, не испытанной в условиях соревнований. Да и в тактике, видно, было что-то не в порядке, раз слабый ветер продолжал оставаться “заколдованным”.

Кильская регата снова прошла при тихих ветрах. Занятое на ней восьмое место настораживало. Правда, в остальных классах результаты наших гонщиков были еще ниже. Но от этого спокойнее не становилось.

Снова, в который раз, возвращался к мыслям о том, что отсутствие соперников дома — огромный минус в подготовке. Где же экспериментировать, где испытывать новые тактические варианты, как не дома? Но в борьбе с кем? Считанные “Темпесты” постоянно переходили из рук в руки. И, по сути, все гонки в этом классе были пустой формальностью. Побеждали только мы с Виталием, не чувствуя от этого ни малейшего удовлетворения. Наоборот, совсем наоборот... С завистью вспоминал старые времена выступлений на “Финне”, когда рядом стартовал Александр Чучелов, а потом более молодые гонщики, но все упрямые, дерзкие, не желающие проигрывать и умеющие бороться.

А теперь один сильный экипаж на всю страну? Нет,. пользы от этого быть не может.

Когда пытался говорить с товарищами по сборной, с тренерами, те отмахивались: будь доволен, что тебе не приходится трепать нервы многочисленными отборами.

А отборы продолжались. В июле в Риге проходило первенство страны. И на нем решалась судьба экипажей на “Драконах”. Юрий Анисимов и Борис Хабаров уходили в каждую гонку, как в последний бой. А мы с Виталием спокойно испытывали свой “Темнеет”.

Месяц выдался теплый. Рижское взморье буквально кишело отдыхающими. К нам