Меня зовут Корокотта - Александр Васильевич Чернобровкин

— Если хочешь зарабатывать на жизнь, иди и служи, работай, а если хочешь разбогатеть, надо придумать что-нибудь другое, — поделился я с ними жизненным опытом, после чего задал вопрос и сам ответил: — Знаете, почему вы не стали богатыми? Потому что высота мечтаний у вас низкая. Для вас быть охранником — это честь, а для меня унижение. Я достоин большего и добьюсь этого, не лебезя перед императором. У него и без меня хватает льстецов и холуев. Я затеряюсь среди них.

Летилии не решились спорить с человеком, который в таком молодом возрасте, начав с нуля, стал всадником и заимел четыреста тысяч сестерциев. На эти деньги можно купить небольшой домус в Риме, или виллу неподалеку от столицы, или среднее имение милях в ста от нее, или большое в пятистах. Они-то почти всё, что имеют, получили в наследство и чудом сумели не растранжирить. К тому же, для них важно, чтобы я не соскочил с крючка — женился на Флавии. Из бывшего гладиатора с трудно определяемым статусом и будущим я вдруг превратился в желанного жениха для их доченьки. Им будет не стыдно сказать знакомым из своего круга, что опять выдали Флавию за богатого всадника, который, в отличие от первого мужа, в фаворе у императора.

Я был непротив. При том количестве жен, которые выносили мне мозги на разный манер в разных странах в разные эпохи, научился относиться к ним предельно рационально. Мы с Флавией притерлись. По ночам нам не скучно. Тараканы в моей голове научились терпеть собратьев из ее и наоборот. Да и всегда будет кому защитить меня от хулиганов. Вдобавок, благодаря Флавии, я войду в определенный круг римского общества, что во все времена немаловажно, и, самое главное, нынешние нравы не помешают завести красивую наложницу и даже не одну. Были бы деньги содержать их всех. Вот этим я и собирался заняться после свадьбы, дату которой вычислила Цецилия. Оказывается, в римском календаре полно неблагоприятных для свадьбы дней: нельзя в календы (первые дни месяца), ноны (пятый или седьмой день месяца), иды (середина месяца), в дни, когда открыт мундус (вход в подземный мир), весь март, посвященный Марсу, богу войны, иначе супруги всю жизнь будут воевать друг с другом, как будто без него не будут, и май, потому что праздник мертвых Лемурий, а также в дни траура, поминовения почивших родственников и просто не нравится.

Поскольку брак был между вдовцом и вдовой, все было предельно скромно. Сперва прирезали свинью, поглядев на потроха которой, пожилой авгур объявил, что боги не возражают. Я прямо таки представил их, сидящих на облаках, рассматривающих нас в телескоп и обсуждающих, послужим ли мы достаточным наказанием друг другу? На следующий день заключили контракт, который заверили десять свидетелей. В течение трех лет, но сразу после рождения внука, Тит и Цецилия Летилии обязаны были освободить домус, приданое дочери, перебраться на виллу, которая перейдет к ней после их смерти. Жених и невеста попросили благословения у богини брака Юноны, богини любви Венеры, богини материнства Дианы, богини верности Фидес и бога-гаранта Юпитера. После я подарил родителям невесты кольцо. Оно все еще железное, но теперь их начали гравировать, изображать рукопожатие или ключ — символы супружеской верности. Носит его жена на безымянном пальце левой руки, по которому, по мнению римлян, проходит вена любви, ведущая к сердцу. Мужу оковы не нужны. Он и верность — понятия несовместимые.

Дальше молодожены и гости — десятка два родственников, имена которых я забыл тут же, а лица на следующий день — уселись за щедро накрытый стол, мужчины в одном помещении, женщины в другом. Основным блюдом было печеное, вареное и тушеное мясо жертвенной свиньи, благо погода стояла холодная, не испортилось. Тушить с капустой я научил нашу рабыню Минору, которая помогала на свадьбе. Гостям «варварское» блюдо очень понравилось. Еще были гуси, запеченная рыба, колбасы с репой и бобами. Все это знатно приправлялось вонючим гарумом, запах которого возвращал меня в Херсонес Таврический, откуда начались мои странствия по эпохам. Насмотрелся, как его делают, поэтому до сих пор не ем эту приправу из тухлой рыбы. Вино пили красное из собственного маленького виноградника, растущего на вилле. Урожая хватало литров на семьдесят, которые употребляли по праздникам.

После пира гости разошлись. Процедуры провожания невесты в дом жениха не было, потому что вечером заканчивался контракт на аренду квартиры в инсуле, и мы перевезли свое барахло в родительский домус, чтобы утром отправиться на арендованной лодке на виллу неподалеку от Остии. Там поживем, пока построят корабль, на котором отправимся рубить бабло. С одной стороны Флавии не хотелось уезжать из Рима, а с другой мечтала попутешествовать, посмотреть, как живут люди в других краях. Я пообещал, что обязательно побываем в Афинах, культурной столице римского мира. К тому же, домус пока занят, а жить в инсуле при нашем достатке как-то несерьезно. Да и стать богаче было бы здорово. Может, действительно, получится, как я обещаю?

Глава 37

Вилла — это звучит красиво. Только вот у семейства Летилиев она была такая же скромная, как их домус. Жилой дом меньше римского, дворик размером с одеяло, сарай, конюшня на два стойла, курятник, подвал, небольшой садик с двумя шпалерами винограда, оливой, инжиром, яблоней и раб-иллириец Таул преклонных лет, присматривавший за всем этим круглый год. Как призналась Флавия, каждый раз, перебираясь на виллу, они гадали, жив ли еще старик? Напомнило мне ситуацию с советскими дачами: у первого секретаря обкома был особняк в три этажа на трех гектарах, а у работяги — вагончик на шести сотках. Зато оба имели полное право заявить, что у них за городом есть жилье для отдыха в теплый сезон. Единственным плюсом виллы было расположение ее на вершине плоского холма, с которого было видно бирюзовое Тирренское море, до которого по прямой с римскую милю, равную тысяче четыремстам восьмидесяти метрам. Теперь мне понятно, почему Тит и Цецилия не спешат уезжать из Рима, даже ради счастья дочери.

Раб Таул оказался сухощавым и довольно бодрым старичком. Он из пофигистов, у которых руки растут не из того места, мешают сидеть, или — ни разу не удивлюсь — выдает себя за такого. Несколько раз запорол важные дела, вот его и перестали напрягать. В теплое время года, когда хозяева на вилле, еще что-то делает, а зимой давит харю сутки напролет. Ему оставляют продукты,