Что натворил Бог. Трансформация Америки, 1815-1848 гг. - Daniel Walker Howe

это явление "паникой 1819 года" - по поведению инвесторов. Современники называли это "тяжелыми временами", что отражало точку зрения маленьких людей.52 Тяжелые времена продолжались три-четыре года, а в некоторых местах и дольше.

Само Великое переселение остановилось, поскольку люди не могли позволить себе купить землю, цены на сельскохозяйственные товары достигли дна, а в таких городах, как Цинциннати, больше не было работы. Правительство обнаружило, что с 1790 года оно продало земли на 44 миллиона долларов, но выручило лишь половину денег. Излишне расточительные жители Запада теперь пытались вернуть казначейству необработанные земли в обмен на списание долгов. Конгресс согласился в 1820 году, решив в то же время прекратить продажу государственных земель в кредит. Чтобы оставить дверь открытой для мелких покупателей, базовая цена земли была снижена с 2 долларов за акр до 1,25 доллара.53

Панику 1819 года называют "травматическим пробуждением к капиталистической реальности бумов и спадов".54 Это был первый раз, когда американская общественность коллективно пережила то, что впоследствии станет повторяющимся явлением, - резкое колебание делового цикла в сторону уменьшения. Поскольку это был первый раз, у людей не было перспективы, с которой они могли бы судить о происходящем. Предыдущие экономические проблемы не были всеобщими и имели более очевидные причины в виде войны, стихийного бедствия или политического паралича.

51. Murray Rothbard, The Panic of 1819 (New York, 1962), 11-17; North, Economic Growth of the U.S., 182-88; Ratcliffe, Party Spirit, 224.

52. Дэвид Леман, "Объясняя тяжелые времена: Паника 1819 года в Филадельфии" (докторская диссертация, Калифорнийский университет, 1992), 28.

53. Otto, Southern Frontiers, 91; Feller, Public Lands, 26-38.

54. Чарльз Селлерс, Рыночная революция (Нью-Йорк, 1991), 137.

Статьи Конфедерации. К 1819 году экономические отношения стали сильно взаимосвязанными; все больше людей производили продукцию для национальных или международных рынков, а не для домашнего или местного потребления. Преимущества таких коммерческих связей сопровождались соответствующей подверженностью риску. Глубоко возмущало то, что перемены в личной судьбе могли быть не связаны с личными заслугами, а трудолюбивые и честные люди страдали вместе с недостойными. Соединенные Штаты пострадали от экономического спада сильнее, чем Европа. Сегодня экономисты признают, что менее развитые страны, производящие основные продукты питания, особенно уязвимы перед международным деловым циклом. Тогда таких рамок не существовало. Кто был виноват?

Банк Соединенных Штатов, говорили некоторые. Это было не совсем точно: если БС и не был в конечном итоге виновником паники, то уж точно усугубил ситуацию. Уильям Джонс, который был повинен в небрежности при выдаче кредитов в годы бума, ушел в отставку с поста президента в начале кризиса; его сменил Лэнгдон Чевес из Южной Каролины. Проводимая Чевесом политика сжатия спасла платежеспособность банка, но не его популярность. "Банк был спасен, но люди были уничтожены", - заметил один горький комментатор.55 Особенно остро чувствовали себя против Банка в Мэриленде, где управляющие Балтиморским филиалом не только не справились с паникой, но и присвоили себе более 1,5 миллиона долларов (эквивалент 19 миллионов долларов в 2006 году). В ответ на возмущение общественности законодательное собрание штата обложило филиал банка в Балтиморе налогом в размере пятнадцати тысяч долларов. Когда банк отказался платить, Мэриленд подал в суд на кассира филиала Джеймса М'Куллоха, одного из растратчиков, и дело о налогах дошло до Верховного суда США. (На отдельном, более позднем процессе по обвинению в растрате М'Каллох и два его друга получили оправдательный приговор, заявив, что их преследование было политически мотивированным)56.

Джон Маршалл использовал возможность, предоставленную делом "Маккаллох против Мэриленда", чтобы вынести, возможно, самое важное из многих его важных судебных решений. Первый вопрос, который ему предстояло решить, заключался в том, имел ли Конгресс право инкорпорировать банк. Одобрив аргументацию Александра Гамильтона, использованную им для обоснования создания первого национального банка, Маршалл заявил, что полномочия Конгресса на учреждение банка

55. Уильям Гоудж, цитируется по Джорджу Дэнджерфилду, Эпоха добрых чувств (Нью-Йорк, 1952), 187.

56. Марк Килленбек, "М'Каллох против Мэриленда" (Лоуренс, Канс., 2006), 90-94, 184-90. Судебный репортер неправильно написал имя М'Каллоха, как и большинство историков. Написание "Маккаллох" стало общепринятым, и я использую его для обозначения дела в Верховном суде, но не человека.

Корпорации, хотя и не упомянутые прямо в Конституции, подразумевались. Конституция перечисляет перечень полномочий Конгресса, а затем уполномочивает его "издавать все законы, которые будут необходимы и надлежащи для осуществления вышеуказанных полномочий". Маршалл принял широкое толкование фразы "необходимые и надлежащие", определив ее таким образом, чтобы одобрить не только "необходимые" меры, но и любые средства, которые казались "подходящими", "явно приспособленными" для достижения конституционной цели и "не запрещенными" в явном виде. Подтвердив конституционность Банка, Маршалл перешел к вопросу о том, имеет ли государство право облагать его налогом. Право облагать налогом - это право уничтожать, как утверждал адвокат Банка Дэниел Уэбстер. Нельзя позволять штатам нарушать законные полномочия Конгресса. "Штаты не имеют права, путем налогообложения или иным образом, - заключил Маршалл, - тормозить, препятствовать, обременять или каким-либо образом контролировать деятельность федерального правительства или его учреждений "57.

Верховный судья принял великий закон, но в политическом контексте 1819 года он также разжег большие споры. Его решение продемонстрировало нечувствительность к общественному недовольству БУС, и его было трудно исполнить. Штат Огайо только что ввел налог, более высокий, чем налог Мэриленда, на два собственных отделения Банка, и казначей штата Огайо силой конфисковал деньги - через шесть месяцев после решения Маккаллоха! Это дело тоже дошло до Верховного суда - правда, только в 1824 году, - когда Маршалл подтвердил свою позицию.58 BUS решил, что лучше закрыть свои филиалы в Огайо.

На самом деле, решение, поддержавшее конституционность Банка, само по себе не удивило наблюдателей, поскольку Республиканская партия поддержала его в 1816 году. Спорными частями мнения Маршалла были чрезвычайно широкое толкование, которое он дал полномочиям Конгресса, его настойчивое утверждение, что Конституция опирается на суверенитет американского народа в целом, а не на договор между штатами, и его отрицание того, что штаты обладают какой-либо параллельной властью над БУС. Маршалл относился к Банку так, как будто он был полностью государственным учреждением, игнорируя тот факт, что он также являлся частной корпорацией, работающей ради прибыли. Многие юристы-конституционалисты не согласились с его позицией, включая семидесятиоднолетнего Лютера Мартина, главного адвоката Мэриленда в этом деле, который в 1787 году, будучи молодым человеком, участвовал в Конституционном конвенте.

57. Маккалох против Мэриленда, 17 США (4 Wheaton) 316-437 (1819); Бернард Шварц, История Верховного суда (Нью-Йорк, 1993), 45-47; Чарльз Хобсон, Великий верховный судья (Лоуренс, Канс., 1996), 116-24.

58. Cayton, Frontier Republic, 132; Ratcliffe, Party Spirit, 225-27; Osborn v. Bank of the United States, 23 U.S. (9 Wheaton) 738 (1824).

Продолжительная критика