Хорошие люди - Евгений Емельянов

Станислав помахал в воздухе левой рукой, давая понять, что не хочет видеть Людмилу. «Я же вас просил!» — промычал он;. мычание теперь было более членораздельно: в нем присутствовало больше звуков, похожих на слова, чем раньше…

Медсестра ушла, но Станислав недолго оставался в покое. Дверь распахнулась, и в палату влетела раскрасневшаяся Людмила Обухова:

— Стасенька, милый, почему меня не пускают?

Разгневанная медсестра шла следом, пыталась схватить Людмилу за руку, но безуспешно.

— Сейчас я приведу санитаров, и мы вас выведем! — Медсестра не обращала внимания на жесты, которые подавал ей Станислав. — Вы хулиганка! Сказано вам русским языком: больной не хочет вас видеть!

— Как это не хочет, если он мой муж! Стасик, она врет, да? Я буду жаловаться на вас главврачуі. Вы не имеете права меня не пускать!.. Мало ли что взбредет больному в голову!.. Паспорт вам показать, что ли?.. Вот! — Людмила полезла в сумочку.

— Не нужно мне вашего паспорта, гражданка, а только ведите себя приличнее, — медсестра начала сдавать завоеванные позиции. Интересно, что ее остановило? Угроза Людмилы пожаловаться главврачу или паспорт, который так и остался лежать в сумочке? Если он там был, конечно… — Тут много бывает посетителей, — заключила медсестра более спокойным тоном, — и никто так себя не ведет…

— Ладно, — успокоилась и Людмила, — вы меня извините, на меня тоже нашло… не буду я жаловаться… Но это, — сочла она нужным добавить, — действительно мой муж… Стасенька, как ты? Я тебе яблочного соку принесла…

Медсестра вышла из палаты, и Станислав приготовился к долгому общению с Людмилой. Он скосил глаза на тумбочку, где лежали бумага и карандаш, и Людмила поняла его:

— Ты не можешь говорить, да, Стасик? Бедненький мой Ты не говори, не говори, лежи спокойно. Я только посмотрю на тебя и уйду… Ты знаешь, Костенька очень, очень, очень извиняется перед тобой. Он не хотел так… он не рассчитал, что ты очень слабый, потому что пьяный… Ведь ты его простишь, милый мой Солдатик? — Станислав закрыл глаза, давая понять, что ни на кого не сердится и в то же время облегченно вздохнув при мысли, что никакого объяснения не состоится. — Если ты хочешь, Стасенька, Костя придет извиниться… — Людмила помолчала и затем, глядя куда-то в угол, сказала: — К нам следователь приходил, интересовался, что да как… Я ему объяснила, что ты оступился, упал на лестнице… Это ведь так и было, Стасик, правда? — Он снова закрыл глаза, и не потому, чтобы показать Людмиле, что согласен с нею, а потому, что ему не хотелось видеть ее раскрасневшегося лица. Станислав понял (только сейчас!), что она краснела всегда, когда лгала. — Ты не подведешь меня, Стасик? Я так тебе верю! Очень-очень, как никто другой! Тебе Оленька привет передает. Хочешь, я к тебе приду с Олей?

Здоровой рукой Станислав дотянулся до тумбочки, взял карандаш. Людмила, увидев это, поспешно схватила и подала ему чистый лист бумаги. Станислав написал: «Я пьяный упал с лестницы. Все. Поцелуй Оленьку. Привет Дильдор Аскаровне. Больше не приходи. До свидания».

— Стасик, милый! — более горячо заговорила Людмила. — Как же мне не приходить, если ты здесь… Ведь все это из-за меня, понимаешь? Зачем так получилось?.. Но я не могла! Он пришел, и я поняла, что… И Оленька — она так похожа! Стасик, я не могу разорвать свое сердце!.. Прости меня, не сердись… Я… я… Не знаю, что мне еще говорить. Я готова все сделать для тебя!.. Я… правда… Господи, почему я такая несчастная! — Людмила заплакала и, кажется, эти слезы были искренни. Станислав взял ее руку, сжал пальцы. Но это не только не успокоило Людмилу, а еще больше расстроило ее. — Что мне делать? — воскликнула она сквозь слезы. — Что мне делать?.. Мне всегда всех жалко, и я не могу… не могу…

«Успокойся! — написал Станислав. — За меня не волнуйся, я не пропаду».

— Конечно, Стасенька! Конечно, ты не пропадешь, ты сильный и умный, и очень молодой, тебе будет легче… Ты найдешь себе жену, правда? Обязательно найдешь! — Людмила понемногу успокаивалась. — А мне, видно, на роду написано жить с этим рецидивистом… Когда я его долго не видела, я думала, что я нашла в нем?.. А когда он приехал, я чуть в обморок не упала… Понимаешь? Стоило мне на него взглянуть, как сразу все вернулось… Все-все! Я думала, что я его ненавижу… но я… нет… И он обещал, что больше… что теперь никогда не оставит меня ни на минуту… Он меня любит, Стасенька! И я… — Теперь Людмила прижала ладонь Станислава к своей груди — Стасик, милый мой, ведь ты на меня не сердишься, да?.. Ты очень, очень… умный и хороший… я знаю, что ты будешь счастливым… Я пойду, да? Он там ждет меня… Ты никогда не будешь на меня злиться?.. Да?.. Ты не будешь хранить зло, правда?

Он написал: «Желаю счастья!»

— Спасибо, Стасенька! Большое-пребольшое!.. До свидания! Ты очень, очень, очень благородный человек!.. Я к тебе еще обязательно приду!..

Он отрицательно покачал головой, но Людмила Обухова не увидела этого. Она быстро пошла к двери и, спустя мгновение, только легкий запах духов да банки с яблочным соком напоминали о том, что в палате у Станислава была гостья.

«Все, — сказал себе Станислав. — Теперь уже окончательно все». Но почему-то он не хотел полностью верить тому, что «теперь — все». В то же время Станислав надеялся, что ситуация может еще тысячу раз измениться, что Людмила Обухова одумается. Ведь Оленька называла Станислава «папой»! И разве сама Людмила не говорила много раз о том, что не может себе представить, как она жила без него?

Теперь — все…

На другой день пришла Дильдор Аскаровна; едва войдя в палату, она всплеснула руками, вернее, одной рукой, потому что в другой женщина держала большую хозяйственную сумку.

— Станислав, почему же вы такой? — Он усмехнулся, похлопал рукой по своему рту и отрицательно покрутил головой, показывая, что не может говорить, и промычал приветствие. — Вот, Станислав, какой Костя очень плохой человек, я его знаю уже давно, и я думала, что Людмила забыла его давно, и сильно радовалась, а он снова приехал! Такой плохой хулиган… Что же теперь будет? Его надо было выгонять из дома!.. Его надо было выгонять, когда он первый раз приходил в мой дом!..

Дильдор Аскаровна была по-настоящему расстроена, в ее глазах появилась неподдельная горечь.

Станислав написал: «Спасибо, Дильдор Аскаровна!»

Она прослезилась:

— Как плохо, Стасик, такая хорошая была семья. Я хотела, чтобы Люда стала счастливой. Я сразу тогда говорила ей: «Это очень хороший человек! Пускай солдат, это будет хороший муж. А твой Костя, говорила я, хулиган, ты его бросай». — Дильдор Аскаровна сняла с головы платок, разгладила его на коленях. — Я хотела, чтобы все были счастливые и хорошие люди — и ты, и Люда — все! Пускай и Костя будет счастливый, только чтобы Люда не жила с ним, чтобы он совсем уехал… Она меня не хотела слушать. Люда говорила, что она очень слабая женщина, поэтому не может, чтобы… Не может, чтобы Костю домой не пускать, ты понимаешь?

Станислав написал: «Я тоже женюсь. Будем приходить с женой к вам в гости».

— Конечно, обязательно, всегда! — снова прослезилась Дильдор Аскаровна. — Вы хороший человек, Станислав!.. Всегда!.. Теперь вы будете в Учкенте жить? Там есть один мой родственник. Я дам вам адрес, хорошо? Очень он хороший человек… Он на заводе работает, его зовут Юсуп Шарипов… В гости ко мне всегда! Я тоже приеду… — Она раскрыла сумку, и из вороха полотенец достала кастрюльку: — Вот… это вам… кушайте! Плов еще очень горячий!

Станислав хотел сказать, что, к сожалению, ему трудно кушать даже плов, но только улыбнулся и написал: «Спасибо! Я очень люблю плов».

— Хорошо, хорошо, — счастливым голосом сказала женщина, извлекая из своей бездонной сумки варенье и… яблочный сок. — Угощайтесь! Я буду еще приходить… Обязательно буду… — И вдруг Дильдор Аскаровна снова помрачнела. — Вай, плохо, как во сне, который совсем плохой… Какая вы хорошая была семья! Вам нужно было рожать ребенка… двух ребенков… и все. И этот хулиган не приезжал бы… Правильно?

Станислав написал: «Правильно!»

Когда гостья ушла, он некоторое время неподвижно лежал на кровати, думая о том, что до сих пор ему везло в жизни на хороших людей. С самого начала! С того начала, когда в класс впервые вошла Елизавета Ивановна, и он, встретившись с ней взглядом, понял вдруг, что станет другом новой учительницы. Словно невидимая нить соединила в эту минуту взрослую женщину и мальчишку. Прошли годы, но он до сих пор не может забыть того великого ощущения. И впоследствии Станислав почти никогда не ошибался, открывая или, напротив, закрывая свое сердце при знакомстве с новым человеком. Правда, однажды он «не принял» Марину Семеновну Фабрициеву — мачеху. Он решил, что Марина очень плохой человек — и ошибся. Марина оказалась доброй женщиной, хоть и со своими недостатками; но, возможно, некоторые черты ее характера, которые казались Станиславу отрицательными, делали Марину Мариной…