Под необъятными небесами - Карло Аурьемма

Единственное, что определено, это то, что маршрут должен начаться от Торресова пролива и в конце концов привести в воронку Аденского залива, чтобы потом проследовать по Красному морю до Суэцкого канала и в Средиземное море.

Есть ещё возможность обойти Африку с юга, но, после трёх лет плавания у нас нет никакого желания делать это: — Ты только представь, холод, шторма, бурное море. «Веккиетто» уже прошёл двадцать восемь тысяч миль по океану. Мы уже заменили две ванты, ветровой рулевой уже ломался и ремонтировался около десятка раз, паруса поизносились. В целом, наша лодка в неплохом состоянии, но кому охота проверять это в штормах у мыса Доброй Надежды?

Пройти Красное море тоже будет не просто, всё время против постоянного северного ветра. Однако там самый красивый подводный мир, много рыбы, моллюсков, кораллы и цвета под водой тёплые и спокойные.

Итак, несомненно, Красное море. Но прежде?

Выйдя из Торресова пролива, можно сразу подняться немного на север, войти в лабиринт островов Индонезии, Борнео и Малайзии.

Остановиться в Сингапуре и потом, через Малаккский пролив до Бенгальского залива и, обойдя южную оконечность Индии, пройти через коралловые барьеры Мальдив, идти в Арабское море, в Оман или сразу в Йемен.

Другая возможность, оставаясь ниже экватора, пересечь океан, направляясь прямо на Мадагаскар или в Танзанию, а потом подняться на север вдоль побережья Кении. И ещё множество вариантов можно получить, если отклониться и пройти через Китайское море, Филиппины, Тайвань, Гонг-Конг.

При планировании маршрута необходимо принимать время года, направление муссона, бюрократические трудности, опасность пиратства и тайфунов. Количество факторов, хаос информации накапливаются, накладываются и противоречат сами себе.

Для Индонезии требуется разрешение, которое нужно запрашивать за несколько месяцев. В Китайском море орудуют пираты.

— Это не правда. Пиратов больше нет почти нигде, кроме как в зоне восточного Саравака, где пиратство это старинная традиция, которая которую никак не могут искоренить, и в Малаккском канале. — пишет во вступительной части своей книги Алан Лукас.[10] Представьте себе, даже в Индонезии есть пиратство. К югу от Явы на меня напали и отобрали абсолютно всё. — рассказывал один австралиец в Дарвине, в перерывах между одной и другой кружками пива.

— Всё это сказки. В Индонезийских водах нет никакого пиратства. — так ответил нам наш корреспондент в Джакарте в ответ на письмо, в котором мы спрашивали, какие районы Индонезии могут быть опасными. Он же советовал соблюдать осторожность в Малаккском проливе, где пираты всё ещё есть. И дальше в том же духе: Шри-Ланка в разрухе после гражданской войны, в Индию требуется виза, без неё нельзя даже сойти на берег, что там в Пакистане. Неизвестно, на Мадагаскаре, тоже. На Сокотре пираты, в Эфиопии стреляют, в Саудовской Аравии, тоже…

— Неправда. Мои друзья, когда им требовалась медицинская помощь, запросили по радио разрешение зайти в порт Джедда. Их очень хорошо приняли, Лечили и снабжали всем бесплатно, за государственный счёт. — рассказывает Жан, француз, которого мы встретили в Порт Морсби.

Ориентироваться в этой путанице сложнее, чем плавать в лабиринтах Туамоту.

Потом ещё метеорология. Ветер в Индийском океане имеет две ипостаси, вернее три. Ниже экватора, где океан простирается на огромной территории, в пять тысячь миль, от Австралии до Южной Африки, совершенно лишённой суши, всё ещё дует пассат. Юго восточный пассат, постоянный и монотонный, часто штормовой, дует над бескрайней водной гладью, где не встречаются ни острова ни суда. Выше экватора господствуют муссоны, поочерёдно дующие над многочисленными морями и заливами, на которые океан разделён причудливой формой побережья. Зимой дует северо-восточный муссон, свежий и сухой, летом, юго западный, несущий с собой ливни и тайфуны.

— Если пойдём на север, муссон будет помогать нам, но только в течении трёх месяцев, потом поменяет направление.

— Тогда можно будет вернуться на юг.

— Да. Но тогда нам придётся проходить пиратским Малаккским проливом, да ещё и при встречных ветрах.

— Нет. Так не годится. Тогда можно будет подождать подходящего сезона в Индонезии или Австралии.

— Так тоже не пойдёт. В Индонезии можно находиться не более трёх месяцев. А вернуться в Австралию против юго-восточного пассата, невозможно.

И так бесконечно: может быть, наверное, можно было бы….

Позаботиться о маршрутах, визах и разрешениях надо было намного раньше, но Индийский океан тогда казался таким далёким. В итоге, как это часто случается, всё решил случай.

Мы стояли в Дарвине, северная часть Австралии, у рыбацкого мола.

Дарвин, пограничный город. Дома, и промышленные здания беспорядочно расположены на берегу унылого зелёного моря в глубине пустынного залива с берегами состоящими из болот или низких выжженных равнин, тянущихся на тысячи километров.

Когда-то это была земля аборигенов. Они как то умудрялись выживать в этой унылой местности. Сейчас их почти не осталось.

Немногие остались на островах, где государство старается защитить их от культурного забытья, которое кажется всё ближе и неизбежнее.

Туристы совершают туда поездки по специальным разрешениям. Они платят за то, чтобы сфотографировать аборигенов и посмотреть традиционные танцы, исполняемые специально для них.

В городе тоже можно встретить аборигенов. Оборванные, со спутанными волосами, они сидят на лавочках на площади, в тени деревьев попивая пиво, купленное на государственные субсидии.

Площадь, в глубине торгового центра, полна витрин и огней. Они странно контрастируют рядом с последними представителями доисторической расы людей.

Дарвин — унылое и пыльное место.

Потом появляется Гюнтер: высокий, худой, светлые волосы и голубые, словно льдинки, глаза. Его восьмиметровая деревянная лодка под Индонезийским флагом, была пришвартована к тому же рыболовецкому судну, что и «Веккиетто». Неухоженный вид лодки, флаг и холодность владельца, держали нас на расстоянии. Но однажды вечером, когда мы сидели на баке, смотря на закат, Гюнтер появился на палубе и улыбнулся нам.

— Завтра мне привезут спиртное и я смогу, наконец, выпить свой закатный джин-тоник. Я приобрёл эту привычку на Бали. Там самые красивые в мире закаты.

— У нас есть джин, но нет тоника.

— Если хотите, то я сегодня купил две упаковки. — он исчезает на минуту и появляется с тремя жёлтыми банками. Запрыгивает на борт и представляется: — Гюнтер.

— Ты говоришь, был на Бали? Как там?