Полное собрание стихотворений - Афанасий Фет

29 февраля 1848

«Мой друг, я верую, надеюсь и люблю…»

Мой друг, я верую, надеюсь и люблюИ убежденья полон силы,Что всё, чем опытность снабдила грудь мою,Дойдет со мною до могилы,

Что знамя истины, которому служу,Вокруг меня овеет рати,Что с тайной гордостью его я покажуТолпе неверующих братий.

И что же? Новый день нисходит от творца.И убежденья величавыБледнеют видимо, как за спиной косцаГрядами скошенные травы.

1848

«Где север — я знаю!..»

Где север — я знаю!Отрадному предан недугу,Весь день обращаюИ очи и помыслы к югу.

В дали ли просторнойТвое забелеет жилище. —Как в области горной,Я сердцем и разумом чище.

Услышу ли словоТвоей недоверчивой речи, —И сердце готовоСтремиться до будущей встречи.

1849

«Среди несметных звезд полночи…»

Среди несметных звезд полночиКак эти две глядят мне в очи,Не поглядит нигде звезда;Но неизменна воля рока:С заката той, а той с востока —Им не сойтиться никогда.

Среди людей так часто двоеРавно постигнули земное,Затем что стали высоко,И оба сердца пышут страстью,И оба сердца рвутся к счастью,И счастье вечно далеко.

1849

«Когда опять по камням заиграет…»

Когда опять по камням заиграетАлмазами сверкающий ручейИ вновь душа невольно вспоминаетНевнятный смысл умолкнувших речей,

Когда, прогрет приветными лучами,На волю рвется благовонный листИ лик небес, усеянный звездами,Так безмятежно, так лазурно чист, —

Не говори: «Я плачу, я страдаю,Что сердцу близко — взору далеко»,Скажи: «Хвала! Я сердцем понимаю,Я чувствую душою глубоко».

Апрель 1849

«Снова слышу голос твой…»

Снова слышу голос твой,Слышу и бледнею;Расставался, как с душой,С красотой твоею!

Если б муку эту знал,Чуял спозаранку, —Не любил бы, не ласкалСмуглую цыганку.

Не лелеял бы потомЭтой думы томнойВ чистом поле под шатромДнем и ночью темной.

Что ж напрасно горячитьКровь в усталых жилах?Не сумела ты любить,Я — забыть не в силах.

1840-е годы?

«Как гений ты, нежданный, стройный…»

Как гений ты, нежданный, стройный,С небес слетела мне светла,Смирила ум мой беспокойный.На лик свой очи привлекла.

Вдали ль душой ты иль меж нами,Но как-то сладостно, легкоМне пред тобою, с небесамиСдружившись, реять высоко;

Без сожаленья, без возвратаМне сладко чувства расточатьИ на тебя очами братаС улыбкой счастия взирать.

1850

«Напрасно, дивная, смешавшися с толпою…»

Напрасно, дивная, смешавшися с толпою,Вдоль шумной улицы уныло я пойду;Судьба меня опять уж не сведет с тобою,И ярких глаз твоих нигде я не найду.

Ты раз явилась мне, как дивное виденье,Среди бесчисленных, бесчувственных людей, —Но быстры молодость, любовь, и наслажденье,И слава, и мечты, а ты еще быстрей.

Мне что-то новое сказали эти очи,И новой истиной невольно грудь полна, —Как будто на заре, подняв завесу ночи,Я вижу образы пленительного сна.

Да, сладок был мой сон хоть на одно мгновенье! —Зато, невольною тоскою отягчен,Брожу один теперь и жду тебя, виденье,И ясно предо мной летает светлый сон.

1850

«Слеза слезу с ланиты жаркой гонит…»

Слеза слезу с ланиты жаркой гонит,Мечта мечту теснит из сердца вон;Мгновение мгновение хоронит,И блещет храм на месте похорон.

Крылатый сон опережает брата,За тучею несутся облака,Как велика души моей утрата!Как рана сердца страшно глубока!

Но мой покров я жарко обнимаю,Хочу, чтоб с ним кипела страсть моя;Нет, и забывшись, я не забываю, —Нет, и в ночи безумно плачу я!

1850

«Следить твои шаги, молиться и любить…»

Следить твои шаги, молиться и любить —Не прихоть у меня и не порыв случайный:Мой друг, мое дитя, поверь, — тебя хранитьЯ в сердце увлечен какой-то силой тайной.

Постигнув чудную гармонию твою —И нежной слабости и силы сочетанье,Я что-то грустное душой предузнаю,И жалко мне тебя, прекрасное созданье!

Вот почему порой заглядываюсь я,Когда над книгою иль пестрою канвоюТы наклоняешься пугливой головою,А черный локон твой сбегает как змея,

Прозрачность бледную обрезавши ланиты,И стрелы черные ресниц твоих густыхСияющего дня отливами покрытыИ око светлое чернеет из-под них.

1850

«Перекладывают тройки…»

Перекладывают тройкиИ выносят чемоданы;За столом два сослуживца,На столе стоят стаканы.

— Знаю я, зачем так влагойПрезираешь ты шампанской.Всё в ушах твоих, мой милый,Раздается хор цыганской.

Всё мерещится Матрена,Всё мерещится плутовка.Черным бархатом и маскойСкрыта светлая головка.

За красавицей женоюМуж мерещится ревнивый.«Я люблю, люблю, как прежде» —Нежит слух самолюбивый.

— Нет, мой друг, не отгадал ты,Извини, что я не с вами.Мысли носятся далеко,За горами, за долами.

Всё мерещится у стенкиФортепьян красивый ящик,Всё мерещится угрюмыйПро Суворова рассказчик.

За стаканом даже слышуДушный воздух тесной кельи,И о счастьи молит голосИ в раздумьи и в весельи.

В степь глядит одно окошко,До полуночи открыто,Перед ним-то, для него-тоВсё на свете позабыто.

Но давно прозябли кони.Так пожмем друг другу руки,Не сердись за нашу встречуДа пиши подчас от скуки.

Начало 1850?

Вчера и сегодня

Вчера, при блеске свеч, в двенадцатом часу,Ты слушала меня с улыбкою участья,И мне казалося: вот-вот перенесуТебя в цветущий мир безумия и счастья.

Сегодня — боже мой! — я путаюсь в словах,Ты смотришь на меня и трезво, и обидно, —И как об этих двух подумаю я днях,То нынешнего жаль, а за вчерашний стыдно.

1854

Отъезд

Какая горькая обида:Я завтра еду. Боже мой!Как будто к области АидаТемнеет путь передо мной.

Как, после нежного похмельяОт струй пафосского вина,Уединенная мне кельяТеперь покажется душна!

Но, верен сладостной тревоге,В степи безбрежной и в лесу,По рвам, по каменной дорогеТвой образ чистый понесу.

И сохраню в душе глубокоДвойную прелесть красоты:И это мыслящее око,И эти детские черты.

1854

Шарманщик

К окну я в потемках приник —Ну, право, нельзя неуместней:Опять в переулке старикС своей неотвязною песней!

Те звуки свистят и поютНескладно-тоскливо-неловки…Встают предо мною, встаютЗа рамой две светлых головки.

Над ними поверхность стеклаПри месяце ярко-кристальна.Одна так резво-весела,Другая так томно-печальна.

И — старая песня! — с тоскойМы прошлое нежно лелеем,И жаль мне и той и другой,И рад я сердечно обеим.

Меж них в промежутке виднаЕще голова молодая, —И всё он хорош, как одна,И всё он грустит, как другая.

Он предан навеки однойИ грусти терзаем приманкой…Уйдешь ли ты, гаер седой,С твоей неотвязной шарманкой?

1854