Как мы пережили войну. Народные истории - Коллектив авторов

Упавшие яблоки

Война застала под Таганрогом

Я родился 10 сентября 1934 года. Война застала мою семью под Таганрогом, в селе Приморке, это в 18 километрах от города. Я был пятым ребенком в семье и единственным сыном. Мы жили в хорошем доме, нам не удалось эвакуироваться. Наше село дважды было в оккупации. Из военного детства запомнилось несколько случаев.

Случай 1. Заминированный сад

Когда осенью 1941 года наши войска отошли, мы с приятелем пошли в бывший помещичий сад (в советское время сад принадлежал ИТК, исправительно-трудовой колонии). У ИТК были огромные сады! Яблок оказалось немного, на некоторых деревьях оставалось по 3–4 штуки. Залезли мы каждый на свою яблоню. Я сорвал висевшие вблизи и решил дотянуться до яблока на дальней ветке. Вот уже почти достал, а оно упало. Слезаю за ним, по пути замечаю, как что-то блеснуло. Паутинка, наверное. Нет, не паутинка, слишком длинная и на земле. Осторожно, с оглядкой, опускаю ноги на землю. Проволочка! От того дерева, а вон и бугорок с торчащим из земли колышком. Кричу приятелю, чтобы смотрел под ноги, сад заминирован. Так и ушли, не стали собирать упавшие яблоки. А распознавать заминированные места на почве меня научили еще в школе, где я проучился в первом классе почти три месяца. Да и сестры помогли, их тоже в школе этому обучали, как только война началась.

Случай 2. Наказ старших сестер

Весна 1942 года. Наше село, освобожденное от немецкой оккупации, расположено в 1,5 км от линии фронта. Хорошая погода. Мама, уходя из дома за продуктами, строго-настрого запрещала мне уходить со двора, а в случае обстрела с немецкой территории бежать в подвал. Я оказался в глубине двора у забора в пяти метрах от шоссе, проходящего рядом с железной дорогой Москва– Кавказ. Вижу – по дороге идет моряк. Увидел меня и спросил, где находится штаб. Я сказал, что не знаю. Тогда он спросил, знаю ли я, где находится школа. Конечно, знаю, я там учился в первом классе почти три месяца! Краснофлотец попросил меня проводить его до школы. Я задумался, что скажет мама, если я уйду со двора. Моряк в конце концов уговорил меня, и я перелез через забор на шоссе. Мы пошли. Вдруг я услышал разрывы снарядов в западной части села и замедлил шаг. Моряк настойчиво стал меня торопить. В это время послышался вой летящего снаряда, и я, помня наказ старших сестер, упал на шоссе ничком, прикрыв голову руками. Падая, краем глаза заметил ухмылку на лице краснофлотца. Снаряд разорвался где-то на железной дороге. На меня полетели комья земли, песок и мелкая пыль. Встаю, вижу, как матрос стоит, накренившись набок. Ладонь его прижата к нижней части живота, из-под ладони идет кровь. Я увидел, как со стороны ближайшего переулка бегут к нам несколько солдат. Я подумал, что они бегут ко мне, чтобы отвести меня к маме, тогда мне от мамы попадет. И я рванул к дому что есть сил. Прибежал во двор, спрятался в сарае и в это время услышал, как зовут меня сестры. Увидев меня, они с плачем стали обнимать, спрашивать, где я был. Конечно же, я не сказал правды.

Случай 3. Артобстрел

Мы жили на временно оккупированной территории в г. Таганроге. Война войной, а жить как-то надо. Заработать на берегу возможностей было мало, а море могло что-то дать хотя бы на пропитание. И вот моя тетя позвала помогать ее сыну в постановке сетей, так как одному сделать это очень сложно, а когда один работает с сетью, а другой на веслах, то намного проще. Меня посадили за весла. И вот однажды сплю я после работы, и вдруг начинается артобстрел. Мы уже привыкли к ним и в ту ночь в подвал не спускались. А я сплю и ничего не слышу. Чувствую, меня тормошат. С трудом просыпаюсь, вижу – тетя вся в слезах кричит: «Женя, ты живой?!» Оказывается, снаряд попал в соседний дом и разнес его в щепки. Соседи успели спуститься в подвал, кроме старшего сына (ему было 14 лет), ему осколком ранило ногу Маленький домик тети был завален хламом из досок и бревен, комьев земли, кусков железа и разрушенной мебели. Брату пришлось вылезать в окно, чтобы открыть дверь в сенях. Потом мы откопали свой домик. А от дома соседей ничего не осталось.

Случай 4. Кирпичная пыль

В феврале 1943 года немецкие войска отступали после поражения под Сталинградом. Шли без боев, чтобы избежать окружения. Проходя через наше село, они взорвали наш дом, а нас выгнали на шоссе и приказали идти в Таганрог. Так и шли, по обочинам – мирные жители, в середине – немецкая техника. В Таганроге семья проживала то у родных, то просто у чужих людей.

Было начало лета 1943 года. Мама попросила меня съездить к ее тете в пригород под названием Маяковка. Там родственница вручила мне узелок с крупами, и я поехал обратно на трамвае (запомнил стоимость проезда на трамвае – 1 советский рубль). Едет трамвай по Старопочтовой улице, и тут начинается обстрел города с берега Таганрогского залива, который находился в руках Красной армии. Трамвай остановился, водитель опустил пантограф и посоветовал идти в укрытие. Я вместе с другими пассажирами побежал по переулку вдоль полуразрушенного кирпичного забора. Услышал вой снаряда и как учили старшие сестры, бросился на землю ничком. Взрыв! Почувствовал боль на лице. Когда я сел, ко мне подошла какая-то женщина и закричала: «Мальчик, ты ранен!» Она стала протирать мое лицо своим носовым платком. Оно было красным, но не столько от крови, сколько от кирпичной пыли. Об этом мне сказала та женщина, указывая на лежащий передо мной разбитый кирпич. Видимо, осколок снаряда попал прямо в кирпич, лежавший перед моей головой, если бы не он, попал бы прямо в голову. А так только мелкая кирпичная крошка лицо слегка поранила.

Случай 5. Дочь портного

Оказавшись выгнанной в Таганрог, наша семья ютилась, в основном, в сараях. И вот, наконец, мы влачим существование в подворье частного дома высококлассного портного-горбача. Живем в сарае, ухаживаем за хозяйским огородом (пропалываем, поливаем, готовим зелень для продажи – хозяйка продает). Это плата за постой. Дочь хозяина хорошо знает немецкий язык, работает в городской управе переводчицей. К портному приходят немецкие офицеры, чтобы он подогнал им вновь выданную форму по фигуре. И вот однажды в воскресенье хозяйка сказала маме, что ее дочь предупреждает – в понедельник в нашем микрорайоне будет облава, будут всех молодых людей забирать для отправки в Германию. В сарае был вертикальный погреб, в который мама спрятала всех дочерей. Крышка погреба располагалась рядом с угольным отделением. Мама и я наполнили пустые ящики, какие нашли в сарае, углем и заставили ими крышку погреба. В середине дня к дому подъехали немцы и стали обыскивать дом. Зашли и в сарай. Там – мама и я. Немец подошел ко мне, поднял за шиворот, поморщился, и все ушли. Мол, мал еще, да и весу мало. Так дочь портного спасла всех моих четырех сестер от угона в Германию. После освобождения от оккупации младшая сестра, мама и я пошли к дому портного. Хотели еще раз отблагодарить их за спасение. Дом оказался заколочен, и соседи сказали, что всю семью осудили и сослали неизвестно куда.