Дикая степь - Лев Пучков

— Себя ты к профессионалам не относишь? — слегка”прогнулся” Тимофей Христофорович. — Поди, всю степь вдоль и поперек перекопал?

— Я там не копал — упаси боже! — открестился краевед, зачем-то соорудив сразу два кукиша и потыкав ими в разные стороны. — Чего там копать-то? Так, делегации на экскурсии вывозил.

— Экскурсии на предмет чего? — уточнил Шепелев. — Просто осмотреть древние курганы?

— На предмет — кому чего. — Краевед плутовато хихикнул. — Одним рассказывал, что курганы соорудили Чингисхановы воины. Другим — древние русичи, хоронившие павших в великом сражении с хазарами. Узбекам сказал, что курганы — дело рук воинов Абулхайра, после окончания битвы с калмыцким войском. Казахам по секрету сообщил: курганы насыпали калмыки, хороня своих воинов, убиенных войском Камбар-батыра.

— Да ты, я вижу, большой затейник, — оценил Шепелев предприимчивость краеведа. — Не боишься, что шарлатаном объявят да ославят на весь мир?

— Так ведь и в самом деле — неизвестно, что там такое! — пожал плечами краевед. — Поди докажи — кто там лежит и лежит ли вообще…

По прибытии на место выяснилось: следы жизнедеятельности разнокалиберных поисковиков-затейников действительно место имели — от легкомысленных ямок до достаточно протяженных траншей полного профиля. Присутствовала даже вполне приличная штольня с углом градусов в тридцать, начатая со знанием дела, но тут же и оконченная за отсутствием, видимо, запаса терпения — выработка, имевшая глубину не более шести метров, завершалась тупиком и не имела никаких намеков на ответвления.

А на вершине самого большого кургана имелся котлован — но очень древнего происхождения. Края котлована от времени сделались пологими, и теперь он больше был похож на кратер некоего сказочного вулкана. В самом центре “кратера” был колодец-лаз, в который при желании мог протиснуться какой-нибудь хрупкий организм наподобие кирилловского. Воняло из этого колодца застарелым дерьмом, но просвещенный в археологии Тимофей Христофорович прекрасно знал, что таким вот варварским способом многие копатели “столбят” свои находки, дабы отбить охоту “у непрошеных гостей.

Поджарый краевед, проявляя здоровый энтузиазм, с грехом пополам исполнил миссию отсутствующего кирилловского организма: определил, что колодец имеет глубину не более двух метров, а также определил, что никакого подвоха тут нет и в недалеком прошлом данный лаз в самом деле выполнял функции отхожего места.

— Культурные эти “черные” следопыты, — с печалью в голосе отметил краевед, снимая измазанные кроссовки и штаны. — Срали все в одно место. Нет чтобы индивидуально, с разбросом по площади…

Северное подножие кургана-папы было вне подозрений: многовековое выветривание безжалостно содрало там весь слой почвы и обнажило породу, трансформировавшуюся со временем в валуны. Обнаружив среди валунов родник, Шепелев попил водицы, характерного привкуса извести не обнаружил и сделал для себя вывод:

— Пещер нет. А тайники такого размера в породе сделать невозможно — особенно по тем временам. Динамита тогда не было, а пороху тут надобно… Надобно… Ну очень много! Бочонков двести, не меньше…

Погуляв по местности, Тимофей Христофорович пришел к заключению, что впечатлительный краевед несколько преувеличил степень исследованности района расположения курганов, сообщая, что там, дескать, “лопату воткнуть некуда”. Все обнаруженные на местности нездоровые проявления поисковой активности Шепелева нисколечко не смутили, а, скорее, наоборот — привели в прекрасное расположение духа.

С чего бы, казалось? Да вот, сами судите:

— во-первых, все эти копатели в качестве основного объекта приложения усилий единодушно избрали именно то, что прежде всего бросается в глаза, — самый здоровенный курган. На бугры поменьше, каковых, как вы уже знаете, было шестнадцать единиц, энтузиасты размениваться не желали — следы на них (на буграх, а не на энтузиастах)практически отсутствовали;

— во-вторых, многочисленные шрамы, нанесенные кургану-папе, были разбросаны с такой хаотичной непосредственностью, что при осмотре издали поневоле возникала нерадостная ассоциация с пьяной “бытовухой” самого разнузданного свойства, когда не понятый собеседником товарищ, вооружившись кухонным ножом, исступленно полосует собутыльника, пока тот не перестает подавать признаков жизни;

— в-третьих, подавляющее большинство предъявленных следов жизнедеятельности предшественников Шепелева имело весьма давнюю дату происхождения: края траншей и ям обвалились и густо поросли травой, вид имели вполне застарелый, а свежих копаний нигде не наблюдалось.

Таким образом, не обладая даже специфическими познаниями в исследовательской области, можно было сделать вывод: в кургане ковырялись отнюдь не профессионалы, объединенные в команду, а некие неорганизованные, разрозненные дилетанты, движимые закономерным энтузиазмом и не обладающие какими бы то ни было системными сведениями о предмете поиска.

Иными словами, искали хлопцы наудачу, имея лишь общие представления о том, что в курганах могут быть захоронены какие-либо вещи, имеющие ценность и в наше время. Более того, судя по отсутствию свежих покопов, ничего такого особенного здесь не нашли.

Сами, наверно, знаете: энтузиасты перелопатят каждый квадратный метр, если будут наверняка знать, что в месте поисков кто-то спрятал клад. А если вдруг сведения эти каким-то образом подтвердятся — допустим, все узнают, что кто-то обнаружил некие таинственные признаки наличия этого клада? Представляете, какой копательный ажиотаж поднимется? И наоборот, при отсутствии исторически подкрепленных данных и очевидных результатов поисковая активность очень быстро сходит на нет. Перефразируя классика, можно утверждать: мало найдется желающих искать черную кошку в темной комнате. Особенно если ее там нет…

…Посовещавшись с начальниками, Ушаков велел подготовить верхоконных с припасом на трое суток да полным воинским снаряжением, чтоб отправить дотемна, покуда ханские гвардейцы караул не выставили вкруг Ставки.

Когда собирались гонцы, времени даром не терял: писаря кликнул да продиктовал два одинаковых служебных поручения. Прочел, поставил печати, велел в конверты заклеить, затем звал к себе двух гонцов и отдельно каждого в путь наставлял. Когда эти убыли, двух других звал и вместе им ставил задачу:

— Отъедете пять верст по Астраханскому тракту. От тракта отъедете влево на полверсты. Сядете, где пониже, может, там балочка будет или расщелинка какая. Коли

ханский разъезд вдруг будет, хоронитесь, чтоб не видели вас. Утречком в вашу сторону от ставки двое пеших пойдут. То пластуны наши, кои могут мимо себе гулять. Тут, по степям, сказывают, пластуны подчас гуляют… Поняли, нет?

Гонцы переглянулись, дружно оскалились — все поняли.

— Ну, умники, значит… Отдадите им коней, припас воинский, оружие и провиант весь — себе ничего не оставляйте. Потом стойте на месте. Как отъедут изрядно, тишком повыше подымитесь, посмотрите, куда направились пластуны те…

Присмотревшись к наставляемым, Андрей Иванович выделил того, у кого руки в кости потоньше да не такие грубые, и вручил ему морскую подзорную трубу восьмикратного увеличения:

— На. Случалось пользоваться?

— Никак нет, не случалось. Но видывал, как другие смотрят. — Смекалистый повертел трубу в руках, приставил к глазу, сокрушенно вздохнул: — Не видать ниче, батюшка…

— Что ж ты в стенку смотришь, скаженный?! Дай сюда. Гляди — вот так крутить, так к глазу приставлять, так направлять на то, что видеть хочешь. На. На месте как сядете да засветлеется, попробуйте, приноровитесь. Гляди — спортишь, велю драть как Сидорову козу и на жалованье твое новую такую трубу выправлю.

— Какой бы чехол к ней, батюшка, — мигом поскучнел смекалистый, опасливо взвешивая в руке иноземную железку. — Должно, дорогая, гадина…

— А есть тут. — Андрей Иванович вытащил из переметной сумы деревянный футляр, вручил смекалистому: — На, не дрожи так. Ништо с ней не будет, коли аккуратно беречь, наземь не кидать да ногами не топтать. Все ясно?

— Потом на месте стоять, как пластуны отъедут, да посмотрим, куда отъехали? — уточнил смекалистый.

— А! Верно спросил, — похвалил Андрей Иванович. — Смотрите долго, может, они петлять наладятся. Да смотрите так, чтоб они не заметили, — на то и трубу даю. Потом, как скроются с глаз, напрямки топаете через степь к Царицынскому тракту. Мы вас подберем. Что неясно?

— Все ясно, ваше-ство! — дружно гаркнули служивые.

— Ну — с богом, ребятки, в добрый путь…Спровадив последних порученцев, Андрей Иванович сказал Кудрину, чтоб готовил обоз к отъезду, а сам достал табакерку и до ужина прилег поразмышлять — благо было о чем.