Феномен - Александр Шепиловский

Побритый, принарядившийся Вовка разбудил нас.

— Хватит дрыхнуть! Что за дерюгу ты мне приволок? Хуже брезентухи. А нитки? Это канаты. Но я человек покладистый, скандал закатывать не буду. Это вам толстокожим хорошо, а у меня кожа тончайшая и нежная, соображать надо!

После завтрака мы отправились в институт. Вовка, чертенок, стоял у меня в нагрудном кармане курточки, готовый в любой момент нагнуться и спрятаться. Нести себя Владимиру он не доверил, с хитрой рожицей сказав, что тот может его нечаянно раздавить.

Владимир по селектору пригласил всех сотрудников в конференц-зал. Народ собирался почти бегом — знали, что Владимир просто так собирать не будет. А тот важно стоял на постаменте и ждал тишины. Когда все сели и утихомирились, поднял с пола цилиндрический сверток и развернул его. Это была обыкновенная сосновая чурка с толстой корой — все оригинальничает. Самодовольно усмехнувшись, Владимир поставил чурку торцом на стол.

— Давай, Санек, его на это возвышение, чтобы все видели.

Я вытащил Вовку и поставил его на чурку. Зал онемел, приподнялся, что-то упало, кто-то тихо ахнул. А Вовка заулыбался, довольный произведенным эффектом и, поправив прическу, приветственно поднял руку:

— Здравствуйте! Я тот самый маленький Владимир номер два, которого вы считаете пропавшим. Как видите, я вернулся на Землю. Ответственность с моего большого брата снимается — я жив. Кто не верит и кому любопытно, пусть подойдет поближе, рассматривайте меня, пока я добрый. Только не щупайте.

Вовку обступили, задавали безобидные вопросы, но никто не спросил, каким образом он оказался здесь — ждали, когда сам скажет. А он не торопился. Добрыня первый не выдержал:

— Не томи, Вова, начинай рассказ.

Вовка рассказал примерно то же самое, что и нам с Владимиром. После него начались выступления, выдвижения скороспелых гипотез, споры. Я слушал и дивился смелости мыслей людей. Сколько было высказано интересных предположений и догадок о таинственном пространстве, из которого были отброшены секции обратно на Землю. Я поражался изощренности ума сотрудников всех рангов и буйству их фантазии. Когда чья-нибудь фантазия была слишком уж заумной или не в меру заковыристой, то раздавался дружный хохот. Успокоились только часа через три. Единодушно было решено организовать экспедицию на Амазонку. Владимир неописуемо обрадовался: все наши, в том числе и я, были включены в отряд. Ограничились числом в шестьдесят человек, а остальных предполагалось набрать на месте из местных жителей, хорошо знающих сельву. Я не переставал удивляться организации каких-нибудь мероприятий — без бумаг, без согласований и утверждений, но прямо с ходу, моментально. И без Совета прекрасно обошлись. Каждый будто заранее знал, что ему делать и как готовиться.

Сборы были недолгими. Этой же ночью мы вылетели в Бразилию.

Нас встретили музыкой, цветами, улыбками. Смуглые девушки в красочных одеяниях исполнили национальные танцы. Впечатление было такое, будто мы прибыли на карнавал, а не лазать в дебрях тропического леса. Вовка пробурчал, что не хочет быть живым экспонатом, но уважил встречающих, показал себя. Бразильцам было любопытно разглядеть его поближе и переброситься парой слов. Скоро Вовка не выдержал и взмолился, чтобы на него не глазели, как на ископаемое, ему мешают думать и сбивают с толку.

У пирса нас ожидала яхта, и мы заскользили по глади реки. Жара, духота. Напала жажда — питья было в изобилии, терпкого, вкусного, ледяного. Вовка с трудом узнавал места, где проплывал на коряге. Шли вдоль левого берега. В Журуа впадало много мелких речушек. Вода была мутноватой и теплой.

— Стоп! — крикнул Вовка. — Если не ошибаюсь, то здесь. По этим воздушном корням узнаю — морду собачью напоминают.

Яхта застопорила ход. Нас ознакомили с топографической картой района и проинструктировали. Мы разбились на группы и надели специальную одежду — легкие комбинезоны с защитной сеткой от насекомых. У каждого была микрорация малого радиуса действия. В воздух поднялся плазмолет. Увидеть с него под густым покровом леса ничего было нельзя, но по пеленгу там знали расположение групп и могли корректировать их передвижение. Заблудиться мы не могли. Вовка в специальной капсуле покачивался на груди у Юлии, сказав нам, что с женщиной он будет себя чувствовать спокойнее. Недоволен был только тем, что никто не послушался его совета снять комбинезоны и обмазаться вонючими реактивами. Нашу группу сопровождали два молодых бразильца, хорошо говоривших по-русски. Идти было тяжело — сплошная зеленая стена. Неба не видно. При ясном солнечном дне здесь было как в сумерках. Плазменные резаки отлично срезали лианы, ветви деревьев и колючие кустарники, но отбрасывать их было некуда. Продвигались очень медленно. Пройдешь в одном метре от секции и не увидишь ее. Вовка в таких дебрях не мог запомнить дорогу, поэтому шли наугад. Минут через сорок с плазмолета сообщили, что седьмая группа нашла секцию К-18, отправленную на астероид два месяца назад. Владимир испустил крик радости, а Вовка в капсуле толчею устроил. К концу дня та же группа наткнулась на секцию Д-44, на которой вернулся Вовка.

— Везет же людям, — с завистью сказал Владимир и, связавшись с плазмолетом, попросил указать нам направление к найденной секции. Звонкий голос говорил нам «прямо, левее, прямо». Стало светлее, просторнее. По белым защитным комбинезонам ползали большие муравьи, вокруг порхали громадные раскрашенные бабочки, дурманящее пахли красивые орхидеи. И вот она, секция, охваченная ветвями гигантского кустарника с красными листьями. На правом боку виднелись приличные вмятины, с которыми соприкасался развороченный ствол дерева — в момент «вынвривания» секции требовалось пространство. Она оттеснила, сломала, вышвырнула все, что мешало ей. Вверху, через кроны деревьев, виднелся просвет неба, в котором ночью Вовка увидел луну. Владимир с Добрыней внимательно осмотрели поверхность секции, индикатором проверили на радиоактивность и полезли внутрь. Все-таки они сомневались, что секция побывала в космосе, может, она переместилась сюда прямо из Атамановки.

— Я вам по-русски говорю, что был в космосе, был! — твердил свое Вовка.

— Мы верим тебе, но сам понимаешь, что твои ощущения могли быть субъективными и обманчивыми, возбужденный мозг мог что угодно вообразить. А нам нужны факты, доказательства.

Доказательств пока не было.

В этот день больше секций не нашли. На второй день — тоже. Зато на третий день сразу обнаружили пять штук, и так, постепенно, день за днем нашли все исчезнувшие секции. Нашей группе не повезло, не нашли ни одной. Это ударило по самолюбию Владимира и Вовки, им было жалко так же потерянного времени. Они хмыкали, разводили руками и ссылались на «невезуху». А потом для успокоения во всем обвинили наших мускулистых проводников, хотя прекрасно понимали, что наткнуться на секцию было делом случая. Бразильцы, наоборот, скрашивали нам трудность похода по непролазным чащам, веселые, озорные и предупредительные, они шутками и смешными историями старались развеселить нас, интересно рассказывали о тайнах пущ Амазонки. Я-то думал, что на земле нет и квадратного метра неисследованной площади. Но, оказывается, огромные пространства лесов Амазонки до сих пор так же дики, таинственны и неосвоены, как и сотни лет назад. Мы узнали, что именно в этом месте в устье Журуа сосредоточено обилие всевозможной живности, тут самое пекло тропического леса.