Жертва негодяя - Луиза Аллен

— И что же этой женщине от тебя понадобилось? — грозно спросила ее мать, едва дверца кареты захлопнулась за ними.

— Да так, как кошке — царапнуть и отскочить, — ответила Перси. — Ей, несомненно, скучно — почему бы не развлечь ее, от меня не убудет. — Она покатала жемчужины между пальцами, затем спросила: — Она переезжает во вдовий особняк?

— По-моему, да. Элис что-то говорил насчет ремонта дома, — сказала леди Уайкоум.

Это было похоже на правду. Он планирует отремонтировать жилье для вдовы, прежде чем привести в дом новобрачную. Ясно, что, если бы Иможен и в самом деле тревожилась из-за его домогательств, она давно уже уединилась бы в том особняке. Нет, у нее были какие-то причины досаждать Элису, и он наверняка знал, о чем она с ней говорила.

Перси мысленно хвалила себя, что смогла выслушать эту злобную чепуху, однако внутри у нее все сжималось, когда она вспоминала события того давнего дня, когда он занимался с ней любовью, и сопоставляла их с тем, что открылось ей в недавней беседе. Иможен пока открылась только ей, но явно рассчитывала, что грязные сплетни достигнут своей цели. Как она могла? — бранилась Перси, распаляя себя. Неужели она так изменилась за это время — или Элис был настолько ослеплен любовью — тогда? Надо обдумать, как лучше рассказать ему обо всем, но она сделает это завтра. Ночь предстоит бессонная.

Глава 17

«Прошу встретиться со мною около дуплистого дуба на берегу пруда. — Летящий почерк выдавал Перси в роли атаманши разбойничьей шайки. — В десять, сегодня утром. Очень важно. П.».

Элис изучал послание за утренним кофе. Это, верно, тот дуб, под которым он и ее братья прятались, когда в детстве удили рыбу на конюшенном пруду. Перси тоже, бывало, увязывалась за ними, но скоро ей становилось скучно — у нее не хватало терпения сидеть на одном месте более получаса.

Чего же ей хотелось — настолько срочного, что нельзя было обсудить в доме? Может, обдумала свое положение как следует — или поняла его обязательства и решила принять предложение?

Он подозревал, что нет. Перси упряма, как ослик. Ему, несомненно, предстоит неутешительное свидание, зато есть повод вырваться из дома, где атмосфера час от часу только накаляется. Элис понял, что с нетерпением ожидает того дня, когда, наконец, закончит все дела в поместье и с чистой совестью сможет уехать в Лондон.

Он поспешил на конюшенный двор и примерно с час беседовал с Трегвином, приглядываясь к скакунам маркиза, но внутреннее беспокойство не позволяло ему сосредоточиться.

Перси чем-то опечалена? Ему так не хватало ее, его тоска по ней росла с каждым днем. Некому снять с него сонную одурь язвительным замечанием во время завтрака, некому рассмешить или поразить его — до немоты — проникновенным взглядом зеленых глаз. Некому, кроме Перси, разогнать его кровь. «Зеленоглазый шершень» — так он подумал о ней тем вечером в Калькутте. Она ужалит, если ее прихлопнуть, — так оно и случилось с ним.

Элис беспокойно поерзал, поудобнее прилаживаясь к седельной упряжи, и прикинул, как скоро он сможет уехать в Лондон, чтобы подцепить там любовницу. Ненадолго — пока он не женится на Перси; он сам презирал мужчин, которые, едва отойдя от алтаря, нарушали свои брачные обеты.

— Возьму, пожалуй, серого гунтера, Трегвин.

Еще нет и половины десятого утра — рановато отправляться в путь; но он уже мчался во весь опор, отбросив все волнения — до встречи с ней.

Перси уже сидела под дубом, прижавшись спиной к стволу и обхватив колени руками — так она, бывало, наблюдала, как мальчики удили рыбу, пока ее терпение не иссякало. Он, подъезжая, невольно заулыбался, глядя на нее. Она повернула голову на стук копыт, но осталась сидеть в той же позе: длинные юбки амазонки облегали ее ноги. Его гунтер заржал, приветствуя кобылу, привязанную к ближней ветле.

— Какой симпатичный! — воскликнула она вместо приветствия, пока Элис спешивался и забрасывал поводья за ветку.

— Весьма, — согласился он, подошел и уселся рядом на траву. — Мой отец знал толк в конской породе. — «Как и в женской природе», — отметил про себя. — У вас все хорошо? — Она молчала, и он, касаясь затылком шершавой коры, повернул голову, чтобы вглядеться в ее лицо. — Что-то не так, да? Вы не спали?

— Нет, — согласилась она, — я не могла уснуть.

— Кошмарные сны? Или вы настроились быть паинькой и выйти за меня замуж? — Он поднял руку и приобнял ее за плечи.

Она вздохнула и прижалась к нему на секунду — ему сразу полегчало.

— Нет. Не знаю, какое зло лучше. — Она выпрямилась и высвободилась из-под его руки. — Элис, я беспокоюсь насчет леди Айверн. — Он не отвечал, и она продолжила: — Она рассказала мне весьма неприятные вещи о вас. Если она из злобности начнет распускать язык и дальше, это может плохо кончиться.

— И что же она говорит? — спросил он, удивляясь своему спокойному тону, в то время как внутри у него все закипело.

— Что вы были влюблены в нее восемь лет назад и уехали, когда поняли, что она выходит замуж за вашего отца. Но это само по себе понятно, — равнодушно говорила Перси. — Однако она говорит, что теперь боится вас и чувствует, что должна искать спасения во вдовьем особняке, чтобы вы не взяли ее силой.

Элис выругался.

— Вот именно, — подтвердила Перси. — Весь вопрос в том, как вам теперь быть со всем этим?

— Разве вы верите ей? — задал он вынужденный вопрос.

Перси презрительно фыркнула:

— Верю, что были влюблены в нее. Она необычайно красива, и думаю, у нее были прекрасные манеры и умение флиртовать с невинным видом. Судя по всему, вы попались на эту удочку, так что, когда правда вылезла во всей неприглядности, вы были глубоко уязвлены в своих лучших чувствах. Но теперь? Могу пофантазировать, что она безумно прекрасна — настолько, что опасно оставлять ее в доме, но она бестолковая дура, так стоит ли вам обращать на это внимание. Похоже, она чем-то сильно вам досаждает. Давайте оставим в стороне такой вздор, как инцест, — именно так это будет выглядеть, если улечься в постель с вдовой отца.

Радостное открытие — Перси безоговорочно верит ему — отвлекло Элиса от того, как она сформулировала свой ответ, и только теперь до него дошел весь смысл сказанного.

— Спасибо, что верите в меня. — Поистине ее разумная сдержанность — словно освежающий и бодрящий глоток воды после гневных вспышек Иможен! — Но откуда вам известны мои переживания, когда я понял, что она и мой отец…

— Я видела вас в тот день, не забывайте. — Она сказала это бесстрастным тоном, стараясь ничем не выдать себя, но Элис поморщился. — Иможен сказала, что ваш отец застал ее одну, страсть захлестнула его, он сгреб ее в объятия и лобзал ее лицо, заверяя в своей неизменной преданности. Могу представить, что этим дело не ограничилось.