Жертва негодяя - Луиза Аллен

Меньше всего Перси сейчас хотелось бы принять это приглашение. Она открыла было рот, чтобы изобрести нечто вроде растянутой лодыжки, но внезапно ее охватило любопытство. Эта эгоцентричная женщина вовсе не желает выслушивать ее, так чего же она добивается?

— С удовольствием посмотрю новые посадки, леди Айверн, — ответила она, вставая из-за стола. Ее юбки мимоходом задели колени Элиса, он взглянул на нее и нахмурился. Итак, ему не нравится, что она останется наедине с его мачехой. Это уже интересно!

— Я рада, что вы приехали домой, — начала Иможен, когда они вышли на террасу. — Мне так нужна подруга моих лет, которой можно довериться. — Она была постарше Перси, но не стоило поправлять ее — интриги вполне хватало.

— Весьма польщена, — пробормотала она, — но вскоре я уеду в Лондон с родителями и сестрой.

— Уедете? — Изящно очерченные брови приподнялась. — Но, простите меня, я думала, вы сторонитесь светского общества… после побега.

— Та интрижка? — рассмеялась Перси. — Я привыкла к сплетням; просто не обращаю на них внимания. Кроме того, я не ищу себе мужа.

— Вот как? Возможно, это и мудро, учитывая все обстоятельства. Но я совершенно выпала из светского круга, мне будет так одиноко сидеть взаперти во вдовьем доме.

Она говорила так, словно речь шла о тюремном заключении. Перси живо вспомнила «Приключения Анжелики» и прикинула, какую роль могла бы сыграть леди Айверн в этой мелодраме.

— Взаперти? Не может быть. Вы уже два месяца носите траур; не заметите, как и год пройдет. К тому же здесь прекрасный парк, сады…

— Ах, вы не понимаете. — Иможен затравленно оглянулась, словно ожидала увидеть наемных убийц за каждым фигурно остриженным кустом. — Мне приходится запираться, чтобы защитить себя.

Перси ущипнула себя. Нет, она не спит, и нельзя предположить, что такие страсти, достойные романов от издательства «Минерва Пресс», бушуют наяву.

— От чего? Или кого?

— Элис, — вымолвила Иможен, опускаясь на скамью и притягивая Перси за руку, чтобы усадить рядом с собой. — Могу я довериться вам?

— Думаю, лучше положиться на меня, — сказала Перси. — Вряд ли вы сможете молчать об этом.

— Видите ли, когда я была еще девушкой, он любил меня, — начала Иможен. — Он обожал меня, боготворил землю, по которой я ступала. Это была юношеская, чистая любовь.

— Э… понятно, — сказала Перси, чувствуя, как все начинает плыть перед глазами. Вполне могло быть такое, пока Элис не уехал из дома. Что ж, тогда ему было всего двадцать, так что определение юношеская вполне уместно; а что касается чистоты его чувств — в том она сомневалась, поскольку знала по опыту: юнцы с чистыми помыслами редки. — А вы любили его? Обнадеживали?

— Конечно, мне было лестно, хотя у меня было много поклонников. — Она жеманно улыбнулась, и Перси покрепче стиснула руки, еле сдерживаясь, чтобы не залепить ей пощечину. — Возможно, я была слишком благосклонна к нему, и он понял меня превратно.

Перси не ответила, вспоминая далекое прошлое. У нее не осталось впечатления, что Элис бродил тогда, как во сне, страдая от любви, но ей в ту пору было всего шестнадцать, и она не встречалась с ним на балах и приемах. Но настроение его действительно как-то изменилось тогда. Тот искрящийся восторг, шутливый флирт. Так он изливал свои чувства? Он был влюблен, и она сердцем поняла это. Возможно, его переживания побудили ее саму взглянуть на него иными глазами.

— Затем объявился другой, более требовательный поклонник, и я… — она вздохнула, — не устояла. Он был гораздо старше, опытен и знатен.

Перси, осознав ее слова, на мгновение онемела, словно от удара.

— То есть лорд Айверн ухаживал за вами одновременно с сыном? Разве он обратил на вас внимание не после отъезда Элиса?

— Нет. — Иможен извлекла кружевной лоскуток и промокнула глаза. — Это было ужасно. Милорд застал меня в одиночестве и не справился со своей страстью. Он прижал меня к себе, начал целовать мое лицо, уверял в своей неизменной преданности — и тут вошел Элис. — Она покраснела.

— Он в это время уже не только орошал поцелуями ваше лицо, так? — Перси внезапно догадалась. — Он вас имел. Где?

— В библиотеке, — шепнула Иможен.

«Вот оно что! Он застал отца с женщиной, которую любил, в предательском деянии, ушел в гневе и ярости и напился. А затем я его нашла». И когда она отдалась ему, то отвращение, которое у него поднялось против Иможен, против женщин вообще, обернулось похмельным отвращением к самому себе. Он выставил ее из своей спальни, а на следующий день уехал.

Разумеется, Элис не мог поступить иначе. Как он мог оставаться в одном доме с отцом, соблазнившем его возлюбленную? Как он мог считать Иможен названной матерью после такого предательства? Ситуация была хуже некуда. Не вызывать же на дуэль родного отца.

— Итак, он покинул дом и начал свою жизнь с чистого листа за пределами Англии, — размышляла Перси уже вслух. — И теперь вернулся. — Ужасно неловкое соседство — с любой стороны. — Я верю, вам обоим хватит такта, чтобы не вспоминать о прошлом.

— Но он все еще любит меня, — сказала Иможен. Перси посмотрела на нее изучающим взглядом. Невероятно. — Он желает меня, — прошептала молодая женщина. — Я боюсь оставаться с ним в одном доме, поэтому мне приходится бежать во вдовий особняк. Я убеждала его, что это грешно, предосудительно. Я вдова его отца. Но…

— Это, — убежденно заявила Перси, — полная чепуха. Он конечно же не любит вас более. И не желает. — Ее голос чуть дрогнул на последней фразе — Иможен была необычайно притягательна. Но не стоит сомневаться — Элис, приобретя жизненный опыт, явно изменил свои вкусы в лучшую сторону.

— Вот как! — Иможен неотрывно смотрела на нее. — Понимаю, что это значит: вы сами горите к нему желанием и не можете принять тот факт, что он опьянен мною. Что ж, берегитесь, леди Перси, он опасен. — Она резко встала со скамьи и гордо направилась прочь вдоль террасы, шелестя шелковыми юбками.

Перси сидела и смотрела ей вслед.

— Опасен? Нет, это вы такая, — шептала она. Через несколько минут она поднялась и побрела в гостиную. — Леди Айверн немного утомилась и ушла к себе отдохнуть, — объяснила она.

Элис взглянул на нее с безмолвным вопросом в глазах, и она изобразила лучезарную улыбку, не зная, о чем теперь думать после таких откровений.

Элис был обворожителен со всеми тремя дамами, проводил их до дверей, тепло помахал им рукой, но у Перси осталось впечатление, что он то и дело смотрел на нее задумчивым взглядом.

— И что же этой женщине от тебя понадобилось? — грозно спросила ее мать, едва дверца кареты захлопнулась за ними.