Спасти шпиона - Данил Корецкий

Сергей налил себе полный стакан виски и выпил залпом тут же, у стойки. Налил еще. Прошелся по комнате со стаканом в руке, вихляя бедрами и подпевая Элвису «yeah, ye-e-yeah». Облил брюки. Остановился. Нет, не то. Танцевать ему не хотелось. Выпил опять. Усмехнулся — классика: нервный срыв требует расслабления, а лучше алкоголя для этого ничего в мире не придумано. Любой, даже начинающий контрразведчик знает: кто напивается без видимой причины время от времени — тот шпион! Правда, в России много и не-шпионов, которые беспричинно напиваются. Так что здесь этот признак мало пригоден…

Элвис замолчал. Автоматический подаватель бесшумно поставил следующий диск.

Говорят, из глины всех создал Бог,Но шахтер-забойщик есть плоть и кровь.Плоть и кровь, под кожей кость,Мозги слабы, зато крепок торс…

Сергей уже автоматически переводил «16 тонн», точнее, в сознании сразу возникал русский текст: за столько лет Света его хорошо натаскала… Где же она… Обнять, прижаться, раздеть, забросить стройные ноги себе на плечи, растворяя грызущие душу тревогу и страх…

Успокоиться. Отвлечься. Сосредоточиться на музыке.

Ладно, Бог с ним, с несчастным шахтером, лучше споем нашу, курсантскую, наложенную на знаменитый мотив.

Бомбы в люках — тяжелый груз,Летим, ребята, бомбить Союз.Прощайте, девочки, прощай притон!А в каждой бомбе шестнадцать тонн!..

Он попытался изобразить бомбардировщик, расставил руки, «полетел»… Нет. Чего-то не хватало. Точнее, не хватало всего — и бодрости, и куража, и напора. А ведь совсем недавно в этой самой комнате три старых друга: Сёмга, Катран и Мигун — дурачились и орали, расставив руки в стороны, кружили, словно боевое авиазвено, и всего им хватало — и напора, и куража…

Может, надо дозаправиться? Он плеснул себе еще виски, выпил залпом, не ощущая вкуса.

Нет, лучше не стало. Русский человек не привык пить в одиночку. А ему и не с кем: друзей нет — близко никого подпускать нельзя. Разве что с Сёмгой и Катраном позволил себе однажды расслабиться… А когда один — и песня не помогает…

А-а, вот в чем дело… Это не наша песня, не ракетного училища, это общая, ее все кому не лень пели. Сейчас начнем нашу, курсантскую, ту, что Дуба сочинил, про Ардона, — и будет совсем другое дело…

На фюзеляже трефовый туз,А в бомболюке — опасный груз,Шестнадцать тонн, помилуй, Бог.И мы летим бомбить Нью-Йорк!

Тяжелые басы бьют по натянутым нервам. Расставив руки-крылья, дальний бомбардировщик Мигун медленно пересекает комнату. Да, конечно, это совсем, совсем другое дело!

Только без паники. Для тебя наступает новая эра, новый этап, ты знал, что так может произойти, готовился к этому. Вычленить главное, отмести второстепенное… Что главное на данный момент? Главное — доказательства. Точнее, отсутствие таковых. Их трое, в былые времена посадили бы всех троих. Но сейчас демократия: надо указать на одного, конкретно. Кто укажет? Дядя Коля? Его, наверное, уже и на свете нет. А хоть и есть — это травленый волчара, он палец не протянет. Кертис Вульф? Хм, смешно… Дрозд? Тоже нет. Значит… Значит, можно всем троим выкрутиться!

Нью-Йорк сверкает, как алмаз.Там миллионеры слушают джаз,Там виски лакают из хрусталя,Но город не стоит уже ни рубля!

Выкрутилась же эта долбаная «кембриджская пятерка»! Подозревали их англичане много лет, подозревали, даже точно знали: где-то здесь советский шпион! А доказательств нету! Нетушки! Значит, что? Значит — никто не виноват.

А они! Все! Пятеро! Шпионы! Потом кто-то к нам перебежал, даже не перебежал — переехал спокойно и любимую библиотеку перевез! А кто-то прожил под подозрением на государственной пенсии и ушел естественным путем, туда, где британское правосудие не достанет…

Ведь над Нью-Йорком — майор Ардон,А в каждой бомбе — шестнадцать тонн.Шестнадцать тонн, прости меня, Бог,И как свеча горит Нью-Йорк!

Бомбардировщик Мигун воткнулся в стену и упал на диван. Схватил пульт и нажал кнопку выключения. От тишины звенело в ушах, хотелось биться головой об стену и истерично орать. Мигунов до боли вцепился зубами в ладонь. К черту любую музыку, любые песни, — все равно не помогают! К черту английские примеры! У нас не Англия, у нас со шпионами другой разговор! Никто не оставит подозреваемых в покое! Посадят на внезаконный детектор лжи, потом вколют запрещенную «сыворотку правды», а потом расстреляют в темном подвале, несмотря на мораторий!

Нет, всем троим не выкрутиться, одного надо принести в жертву! Бросить на алтарь правосудия, накормить это жаждущее крови изменника чудовище, только тогда все успокоится. Только тогда. Но кого? Дрозд уже пролил свою кровь на жертвенный камень полигона Дичково, остались двое… С Катраном они более близки, да и с Ирон хорошо знакомы. А вот Сёмга — он сам по себе, отрезанный ломоть. Сёмга? Да, Сёмга! Только как это сделать?

Еще виски. Еще. Нет, спиртное не помогает, нужна Светка… Он снова стал названивать жене. Не отвечает. Утром взяла флеш-карту, и вот скоро полночь, а ее все нет. Где она? Дает показания на Лубянке? Явка с повинной смягчает вину… Ерунда! Это все равно что представить, будто она ему изменяет, трахается с Катраном, или Сёмгой, или кем-то еще. Бред!

Света не предаст, а если заметит что-то подозрительное — немедленно среагирует. Как-никак тридцать лет вместе, и почти половина — под этим спудом. Все возможные осложнения просчитаны, и действия в этих ситуациях оговорены, давным-давно… На нее можно положиться, не подведет…

Конечно, лучше бы она вообще ничего не знала. Но невозможно, чтобы жена за целую жизнь ни о чем не догадалась. Врут жены серийных убийц, врут, суки, себя выгораживают!

Первый раз она заподозрила неладное в семьдесят девятом, он как раз получил первый крупный «транш» в автоматической камере хранения на Казанском вокзале и, сдуру, подарил ей енотовую шубу на день рождения. Наплел чего-то про отцовскую сберкнижку, отбрехался, по-русски говоря…

А потом нашла тайник в ножке кровати — это уже офицерская общага в «переулке объедков» на Домбровском полигоне, капитанская зарплата сто восемьдесят рублей… а тут почти семь тысяч хрустящими стольниками. Сперва думал, обрадуется, даже не спросит: откуда это состояние — машину можно купить, а тогда жалкий «жигуленок-тройка» был пределом мечтаний и мерилом жизненного успеха. Не обрадовалась. Наоборот. Ей какие-то картежные игры почудились, тайная разгульная жизнь, любовницы… Снова отговорился: дескать, серебряные контакты со списанных ракетных плат выпаиваю, а слитки сдаю ювелирам… Опять поверила!

Ну, а после командировки в Вену все стало ясно… Еще бы! Идут муж с женой под ручку по старому городу, европейскими красотами любуются и необыкновенной чистотой наслаждаются, и вдруг благоверный ласково шепчет супруге на ушко: «Сейчас зайдем во двор, и я уйду, а тебя под ручку возьмет другой дядя, под меня загримированный, вы в музей сходите, погуляете часа два, а потом я вернусь. Да тихо ты! Так надо! Ничего не спрашивай, потом все расскажу! Главное, веди себя естественно, от этого моя жизнь зависит! Болтай, улыбайся, за нами следить могут!»

А ведь и действительно следили! Только не уследили ни фига, американцы наших переиграли… Пару лет спустя особист знакомый подмигнул: «Другие по магазинам бегали, а вы фонтаны в старых двориках рассматривали да в музеи ходили. На начальство это хорошее впечатление произвело…»

А в том дворике действительно фонтанчик красивый был, это они зафиксировали. Но подъезд с тяжелой дубовой дверью, куда он нырнул, а навстречу его точный двойник вышел, — проморгали! И конспиративную квартиру на втором этаже тоже проморгали!

Пока Света по музеям с двойником ходила, Серега со старым знакомцем — Кертисом Вульфом и двумя его коллегами встретился, поговорили задушевно, перспективы обговорили, как водится, на детекторе лжи его протестировали — не перевербован ли, верно ли служит… Рассчитали американцы все ювелирно — потом он в общественный туалет зашел, через четверть часа и двойник туда забежал, вроде живот схватило, а еще через пять минут Сергей вышел, воссоединился с верной супружницей, и отправились они чинно-благородно в отель. А уже в номере со Светой истерика приключилась, он ее лечил коньяком и сексом, сексом и коньяком, шептались под одеялом, клялись в любви.

Она, конечно, поняла, в чем дело: дурак — и то поймет. Он попытался тень на плетень навести: дескать, я на российскую разведку работаю, особо секретное поручение выполняю. Только она сразу енотовую шубу вспомнила и семь тысяч в кроватной ножке: врешь, дорогой муженек, наши столько не платят! Ну, он и раскололся…