Благими намерениями - Эмиль

- И что нам это даёт? - досадливо протянул Блоднек, - пока не расколдуется - не буду жениться. Я человек с тонкой душевной организацией и богатым внутренним миром.

Ровид посмотрел на княжича с яростью:

- Ты хоть на лошади ездить умеешь, жених хренов?

Гинеус закатил глаза, предчувствуя неладное.

- Во-вторых, - продолжил сыскарь, - Способ расколдовать принцессу имеется, хотя он и несколько необычен.

- Не томи, Панкурт, рассказывай что нужно делать, - Ровид не находил себе места.

- Э-э-э, видите ли, Ваше величество, принцессу должен поцеловать человек, который её любит.

- Жабу, - брезгливо поморщился Блоднек, - поцеловать жабу?

- Я тебя сейчас заставлю поцеловать свою...

- Успокойся Ровид, - глядя на побелевшего от злости короля, произнес Гинеус, - он поцелует жабу.

- Конечно, поцелует! Куда он денется-то? - рыкнул король.

- В таком случае предлагаю отправиться в покои к принцессе, - предложил Мольх, - не тащить же её в нынешнем виде через весь замок.

В комнате Тестверы всё оставалось без изменений. Жаба также жалобно продолжала квакать. Видимо, ей хотелось есть.

- Потерпи доченька, - едва сдерживая проступившие слезы, выдавил Ровид, - Скоро всё закончится, как дурной сон.

Мольх аккуратно притворил за всеми дверь. Блоднек нерешительно, маленькими шажочками, с откровенной брезгливой миной начал приближаться к жабе. Та квакнула, чуть наклонила голову и скакнула в его сторону.

- Ну же! Целуй! Видишь, она тебя признала!

- А можно через платок? - едва сдерживая отвращение, пролепетал княжич.

- Какие высокие отношения, - еле слышно пробормотал под нос Мольх.

Ровид потеребил меч, затем достал из-за голенища бандитского вида кинжал.

- Если сейчас не поцелуешь жаб... мою дочь, я отрежу тебе уши, курвин ты сын!

- Ай! - вскрикнул от испуга Блоднек, уставившись на обращённое к нему остриё, - Король, это ужасные шутки!

- Какие шутки? Два взмаха - и ты безухий! Это не смешно! А ну целуй её быстро, щенок! Значит, как трахать - тут ты первый, а как помочь - в кусты.

- Ваше величество, успокойтесь!- влез в перепалку сыскарь, - Недостаточно просто поцеловать. Это должен сделать любящий человек. А вы его так напугали, что он в штаны наложит. Да он сейчас возненавидит и вас и принцессу, какая уж тут к лешему любовь.

Ровид успокоился. Взор его застыл, лицо, впрочем, оставалось суровым. В глазах читалась решимость посвятить, если надо будет, всю жизнь тому, чтобы любимая дочь была расколдована и отмщена. Кинжал, тем не менее, он продолжал держать в руках. Жаба сидела рядом с Блоднеком, водила головой из стороны в сторону. Гинеус, суетливо взмахивал руками и пучил глаза. Сыскарь с Кадрошем стояли у двери, младший княжич почему-то имел при этом очень грустную физиономию.

- Где у жабы губы? - спросил княжич.

- Ты совсем дурак что ли?! - закипел Ровид, - там же, где и у людей! Целуй быстро!

Блоднек опустился на колени и, зажмурившись, чмокнул жабу чуть повыше рта. Не произошло абсолютно ничего. Жаба недовольно квакнула. Княжич же от пережитого волнения брякнулся в обморок. Повисла гнетущая тишина.

- Ну, положим, я не очень-то и верил, что это поможет, - выдохнул Ровид, - Не очень-то я надеялся, что этот куль с дерьмом способен любить кого-то кроме себя самого. Ну да леший с нею, с любовью. Теперь мне уже и не хочется отдавать дочь за этого отвратительного тюфяка. Даже когда моя дочь имеет вид жабы.

Гинеус подпрыгнул.

- Ровид. Ваше величество! А как же договоры? Как же всё? Без ввода гардарийских войск Хасия нас сомнет! Да ведь и вам же выгоден выход к морю. Новый порт уже строится. Как же? Что же?

Король, проигнорировав причитания князя, повернулся к сыскарю.

- Что дальше делать будем, Панкурт? Есть ещё способы? Может послать кого-нибудь в Гардарию. У дочери было много поклонников при дворе. Кто-то её точно любит.

- Так мне что, всю Гардарию сюда прислать, Ваше величество? Тестверу любят все!

- Вот и выдерни одного, - ответил Ровид.

- Не нужно никого звать, - неожиданно произнес Кадрош, - Позвольте мне попробовать!

- Что попробовать? - поднял бровь король.

- Принцессу поцеловать. Дело в том, что мы... То есть я... В общем, мы любим друг друга.

Гинеус поперхнулся очередным глотком и закашлялся, облив колени.

- Всё веселее и веселее! Вы не перестаёте меня удивлять! Когда вы успели друг друга полюбить? - поинтересовался Ровид.

- Ну, то есть я хотел сказать, что я её люблю, - ответил Кадрош, собрав в кулак всю волю, - Но я понимаю, что глупо претендовать на её руку, не будучи наследником престола. Да, я действительно люблю Вашу дочь!

- Какой умный и славный мальчик. Есть в тебе что-то! Я думаю, твой отец поменяет право наследования. Верно, Гинеус?

Князь покраснел, затем побледнел, и, наконец, позеленел.

- Договоры в этом случае останутся в силе? Гардария окажет помощь Верузии?

- Не сомневайся, князь! Я обещание сдержу, ты знаешь! Признаться честно, Кадрош мне сразу понравился больше Блоднека. У него лицо умнее. Да и люблю я смелых и отчаянных парней. К тому же талант он у тебя.

Услышь Блоднек их разговор, он, не задумываясь, задушил бы и отца, и брата, и Ровида, но княжич продолжал лежать без сознания.

Третий сын князя опустился на пол, рядом с лежавшим братом, и с чувством приложился губами к жабе. Результат был таким же. Никаким.

Ровид вопросительно посмотрел на Мольха.

- Что, и мне попробовать, Ваше величество? Ну, если это поможет...

Не помогло. Не изменилось ничего.

Блоднек пришёл в сознание и, раскинув ноги ножницами, сидел на ягодицах. Он непонимающе озирался по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Кадрош в задумчивости чесал подбородок, глядя на жабу.

- Не сработало, - досадливо произнёс Мольх, оттянув мочку уха, - Мой король, господин князь, мне надо переговорить с вами с глазу на глаз. Прощу прощения у всех присутствующих, но дело слишком деликатное.

- Пожалуйста, граф! Предлагаю пройти в комнату для совещаний, - Гинеус указал пальцем на выход в коридор.

Ровид остановил взгляд на Блоднеке, и не удержался от очередной колкости:

- Иди, поиграй в игрушки! Кубики там всякие, лошадки деревянные. Хотя, не надо! Сиди тут со своим богатым внутренним миром!

Пройдя поворот, троица вошла в дверь и очутилась в маленькой уютной комнатке, в середине которой стоял круглый стол и четыре кресла. Последним вошёл Мольх, плотно затворив за собой дверь.

- В общем, первый способ успеха не снискал, но отчаиваться не стоит, - начал сыскарь, когда все расселись, - Я хотел бы попросить Вас, Гинеус, разрешить мне воспользоваться княжеским архивом.

Князь задумался и как-то неуверенно произнёс:

- Разрешаю, но что это нам даст, Панкурт?