Очень хотелось солнца - Мария Александровна Аверина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я рад, что вы пришли. Сегодня пятница, и мы можем смотреть хорошее кино до самого утра… Идемте на кухню, сейчас мы будем ужинать, я приволок обалденные котлеты…
– Да я…
– Никаких «да я!». Котлеты ждут нас в нетерпении! Пошли-пошли на кухню, не уклоняйтесь, пожалеете! К тому же там можно продолжить разговаривать. Я вам сейчас расскажу – сегодня прочел, пока ехал в метро…
И снова я почувствовал, как мне нравится то, что происходит, – как-то запросто, без возрастных церемоний, и в то же время интеллигентно, без хамского панибратства. Откуда в этом мальчике обнаружился дух и тон наших тусовок конца 70-х? Ведь как раз в конце этих 70-х он, вероятно, только родился!
Невзирая на свои крохотные размеры, кухня была фантастически светлой, уютной и совсем нетесной. По левую сторону от входа высилась громада холодильника, за которым начинался плавный изгиб персикового цвета кухонного гарнитура, перетекающего через угол в месте раковины на другую стену и тянущегося до самого окна. Прижавшись к подоконнику, по центру стоял небольшой, такой же, как и в гостиной, но высокий, с прозрачной столешницей столик. С той разницей, что под стеклом лежала большая квадратная салфетка в черную и белую клетку. Отчего стол напомнил шахматную доску, взятую по краям в белую раму. Три посадочных места: уголок у стены напротив, в торце и у плиты. Вот в этот уголок напротив меня и усадил Егор. И снова прямая параллель: ах, как я любил у нас дома такой же уголок, в который забирался по команде Нины, не любившей, чтобы «кто-то крутился у меня под ногами, когда я готовлю».
– Вам, может быть, пока Егор возится, сварить кофе? – в кухню вошла Нелли. За ней, бурно отряхнувшись в прихожей, тихонько просочилась Фанни.
– Не откажусь…
Егор уже вовсю грохотал сковородками, мисками, выдвигал и задвигал ящики, размахивал ножом, сопровождая все громогласными высказываниями. И счастливая Фанни, не сводя с него влюбленных глаз, время от времени повизгивала от восторга, словно понимала, о чем хозяин рассказывает.
– Так вот, отец и сын Дугласы…
В миску Фанни прилетел изрядный кусок вырезки. Она нехотя на минутку отвлеклась, понюхала мясо, перетопталась передними лапами и снова уселась сверкающим от восхищения взором созерцать везде успевающего хозяина.
– Нель, ты что, ее кормила?
– Пыталась. В гречку влила остатки жаркого. Но она не стала есть. Так целый день и голодная.
Нелли аккуратно поставила передо мной изящную кружку, источавшую головокружительный запах кофе с какими-то пряностями, и присела на стул напротив.
– Ни фига себе, голодная! Я отдал за эту свежайшую вырезку половину своей зарплаты, а она носом крутит! Зажралась ты, госпожа Фанни, посажу на пустую овсянку!
Под укоряющим взглядом хозяина собака виновато потупила глаза, стыдливо поджала свой шарик-хвостик, подошла к миске, понюхала мясо, но есть не стала, а примостилась возле.
– Э-э-э-э… О чем бишь я?
– Об отце и сыне Дугласах, – тихонько подсказала Нелли.
– Ах да… Так вот, отец и сын Дугласы…
Поскольку Егор уже отвлекся и продолжил рассказывать, глаза псины засияли, она снова ловила каждое его движение так, словно понимала, о чем он говорит, и сопереживала всякому его слову.
По квартире поплыли ароматы жарящихся котлет, свеженарезанной зелени, вперемешку с бурными фактами биографий обоих Дугласов. Нелли неспешно накрывала на стол.
Каждый из них, казалось бы, был занят своим делом, каждый двигался сообразно своему ритму: Егор – бурно и порывисто, рассказывая и яростно жестикулируя, а Нелли – слушая, тихо, не желая мешать и отвлекать, как можно более незаметно. Однако их движения с Егором были такими слаженными, согласованными и оттого такими красивыми, что я засмотрелся! Потеряв нить рассказа, почти перестав слушать, прихлебывая в меру горячий, в меру крепкий, в меру сладкий (как Нелли так угадала?) кофе, уплывал, уплывал, уплывал в расслаблявшей, растворявшей меня, старого дурака, теплой человеческой заботе…
– Ну-с, приступим!
К чашке кофе, аккурат рядом, ни сантиметром дальше или ближе, приехала ловко посланная по поверхности стола огромная тарелка с горячей едой. А вслед за ней прибыл небольшой салатник, в котором горкой высилась аппетитная зелень.
– Приятного нам всем!
С размаху оседлавший табуретку в торце стола, ни на минуту не замолкающий Егор застучал ножом и вилкой.
Котлеты и впрямь были божественны, салат прекрасен, я буквально опьянел от хорошо приготовленной еды и окончательно размяк.
– Вадим Петрович! Вы готовы? Настал наш час! – как-то очень ловко разом Егор подхватил со стола все опустошенные тарелки и плюхнул их в мойку. – Это потом! Нас ждет Тарантино-о-о! Я пошел готовить кинозал… Неллечка, давай чай попьем там, давай?
– Давай.
Нелли легко поднялась, и снова я залюбовался, какими точными, изящными, неспешными движениями она достала пузатый белый чайник, начала собирать на поднос чашки, потянулась к полке за заваркой.
– Вадим Петрович! Пошли!
– Да-да, иду, – засуетился я, выбираясь из своего угла.
– Вы не спешите, если че. Просто догоняйте, Неля тут сама наколдует и принесет нам чаю с тортико-о-ом! – Распев Егора доносился уже откуда-то из гостиной.
Первый раз я шел по этой небольшой квартирке один, без сопровождения. Снова светлый коридор, таинство белой, какой-то очень целомудренной спальни, дверной проем, в который видна пирамида письменного стола. Где-то за окнами – морось и слякоть аномально теплого московского января. А тут – приглушенный свет, звяканье чашек на кухне, тычущийся мне в ладонь мокрый собачий нос, теплый язык, вдруг широко лизнувший мне пальцы: Фанни по каким-то ей одной ведомым собачим соображениям решила принять меня «в семью»…
Войдя в комнату, я стал было примащиваться в крайнее кресло, но Егор решительно запротестовал:
– Вадим Петрович, на диван! Оттуда лучше всего видно!
И я опять поймал себя на том, что с наслаждением подчиняюсь этим командам, и покорно сел на диван.
– Вот вам подушек под спину, чтоб удобнее было, – Нелли положила рядом со мной несколько разнокалиберных и разноцветных мягких квадратов.
– Да, располагайтесь удобнее, кино долгое!
Сидя на полу, Егор колдовал у телевизионной тумбы, плазма помигивала голубым пустым экраном. Нелли принесла поднос с чаем, от разрезанного торта шел одуряющий запах ванили.
Фанни прыгнула на диван и привалилась ко мне горячим боком, жарко дыша раскрытой пастью с вываленным языком… Нелли уютно, с ногами, забралась в кресло, прикрылась пледом, Егор уселся на пол у самого экрана, и мы «поплыли».
Что-то кричали герои, размахивая руками и пистолетами, сверкали катаны и свистели в воздухе цепи, сменяя друг друга, мелькали события, города и страны… Мы пили вкуснейший горячий чай, подкладывая друг другу
