Безумие на двоих (СИ) - Гранд Алекса

– Ты же будешь носить мне мороженое с кетчупом, правда?

С тихим фырканьем прошу у Матвея, когда мы уже вышагиваем ко входу в стеклянное здание, и с радостью вслушиваюсь в его заливистый искрящийся смех. Как и всегда, подзаряжаюсь от этого смелого уверенного в себе мужчины и начинаю сиять, как новогодняя елка, обвешанная гирляндой. Рядом с ним я могу чудить, как угодно, говорить, что угодно, и не бояться быть неправильно понятой.

– Ни пуха, ни пера, брат.

– Мои поздравления, Игнат.

Миновав огромную хрустальную пирамиду из бокалов с шампанским, мы находим друга неподалеку от столика с беспроигрышной лотереей. В отличие от присутствующих на мероприятии гостей, Крест одет до безобразия неформально. На нем привычная черная футболка, самые обычные голубые джинсы, белоснежные чуть растоптанные найки и механические часы на кожаном ремешке.

– Спасибо.

Крестовский благодарит нас с приклеенной улыбкой, только я все равно чувствую в его голосе фальшь. Прослеживаю направление его взгляда и моментально наталкиваюсь на снующую между автомобилями хрупкую фигурку в коротком платье-пиджаке цвета воронова крыла.

– Бывшая?

– Лиля. Да.

Заранее воинственно настроенная, я пытаюсь найти в невысокой девушке с тонкими запястьями изъяны, но не нахожу. Ее длинные золотистые волосы идеальны, темный дымчатый макияж безупречен, а тронутые матовой бежевой помадой губы вполне могут стать объектом зависти любой женщины. Но, что важнее – от нее не веет ни надменностью, ни пренебрежением, ни чрезмерной гордыней.

– Красивая.

Глухо роняю я против воли и тут же стремлюсь зажать рот ладонями, но Игнат на меня не злится. Крепко жмет руку Матвею, легонько щелкает меня по носу и, бросив напоследок «развлекайтесь, Зимины», разрезает ледоколом разряженную по последней моде толпу.

Я же придвигаюсь ближе к супругу и замираю от волнения за нашего общего друга.

– Как думаешь, выкинет что-нибудь?

– Не знаю.

Эхом озвучивает мои мысли Матвей и резким рывком дергает на себя, заставляя забыть вообще обо всем. И о похожем на заведенную бомбу Игнате, и о гостях, полезших в карманы и сумочки за телефонами, и о причине, по которой мы вообще оказались здесь.

Запустив необратимую ядерную реакцию, перетекающую с его тела к моему и обратно, Зимин жадно набрасывается на мои губы, как будто только что вернулся после долгой разлуки, и вынуждает с силой вцепиться в его предплечья. Потому что поверхность верно уплывает из-под ног, сердце колотится раненной птицей, а сознание заволакивает жемчужной мечтательной дымкой.

На заднем фоне что-то грохает, звякает и гулко крошится. Только я сейчас не способна зафиксировать ничего из этих шумов, полностью поглощенная одной на двоих эйфорией. Одним на двоих безумием.