Безумие на двоих (СИ) - Гранд Алекса

– Неважно выглядишь.

– Ты явился, чтобы мне об этом сообщить?

Дернув уголками обескровленных губ, выцеживает этот постаревший за три года моего отсутствия чужой мужчина и утомленно ослабляет узел синего в белый горошек галстука. Расстегивает пару пуговиц идеально отглаженной снежно-белой рубашки и делает пару глубоких выдохов-вдохов, готовясь к неизбежному противостоянию.

– Нет.

Пожав плечами, я пересекаю кабинет по диагонали и приземляюсь аккурат на край стола, смахивая несколько листков бумаги на коричневый ковер. Ни капли не парюсь по поводу того, что мну своей задницей какой-то важный отчет, и демонстративно щелкаю костяшками пальцев.

– Предупредить тебя хочу. Саша переезжает ко мне.

Ровно, без каких-то эмоций вываливаю на отца и даю ему пару минут переварить озвученную информацию. Надеюсь, что металла в моем голосе достаточно, чтобы понять, что я пришел с более чем серьезными намерениями. Но батя все равно дергается, всплескивая руками, и пытается давить отточенными до автоматизма интонациями.

– Матвей!

– Не надо, – осаживаю его прежде, чем он наберет обороты, и так же бесстрастно продолжаю. – Мне нет дела до того, что ты сейчас скажешь. Я восстановился в университете, устроился на нормальную работу и имею достаточно средств, чтобы содержать себя и свою женщину.

Расставив приоритеты и не получив ни единого аргумента против, я поднимаюсь на ноги, роняя на пол еще и отчет, и вальяжно направляюсь к панорамному окну. Застываю у стеклянной поверхности и отрешенно наблюдаю за тем, что происходит внизу.

Кажущиеся игрушечными, люксовые автомобили грациозно выезжают с парковки, мелкие люди-букашки снуют по тротуару, а я никак не могу избавиться от стойкого ощущения, что я в этом бизнес-центре с огромными пафосными офисами лишний.

Могла ли мне быть интересна отцовская империя? Если только в другой жизни.

– Слушай, а почему мы с тобой ни разу не поговорили по душам после той аварии?

Не прекращая следить за движением многомиллионного города, я выталкиваю сквозь зубы саднящий горечью вопрос, и ожидаемо получаю в ответ лишь звенящую тишину. Едко хмыкаю, устремляясь к выходу из кабинета, и напоследок добиваю контрольным.

– Не заставляй меня действовать грязно. Я не хочу, чтобы Саша была пешкой в твоих играх.

Как ни странно, отец меня не останавливает. Не пытается оспорить падающие булыжниками слова. Только сидит, понурив голову, и бездумно перекладывает стопки бумаг с одного края на другой.

Я же больше не нахожу ни одной причины, чтобы здесь задержаться. С легким сердцем сматываюсь из этого бездушного царства стекла и бетона и лечу душу ощущениями у мамы. С улыбкой отмечаю, как она расцветает в присутствии своего доктора, у которого сегодня выходной, и наслаждаюсь домашними пирогами, которые у нее всегда получались выше всяких похвал.

И я уже успеваю расслабиться и поверить, что самое сложное позади, когда суровая реальность не в первый раз бьет чугунным тараном мне под дых. Набрав Сашин номер, я обнаруживаю, что ее телефон выключен, и моментально начинаю утопать в котле с дурным предчувствием от безучастного «абонент находится вне зоны действия сети».

– Спасибо, мамуль. Все было очень вкусно. Надо бежать. Срочный звонок.

Тыкая пальцем в потухший экран мобильника, я на первой космической стартую из комнаты, не помню, как влетаю в кроссовки, выкатываюсь вниз, и в себя прихожу только спустя полчаса. Когда шипящий шинами Марковник тормозит у ворот родительского особняка и послушно затихает.

Раз, два, три, четыре, пять…

Ловлю ускоряющийся пульс. Едва не погнув от усердия ключ, врываюсь в калитку, как одержимый, и мажу бешеным взглядом по темным окнам. На автопилоте прочесываю сначала первый, а потом и второй этаж, и не нахожу ничего, кроме оглушающей пустоты, вызывающей тошноту.

Посуда на кухне вымыта и разложена на вафельном полотенце. В гостиной на столе – привычный графин с водой, мятом и лаймом. В Сашиной спальне – упакованный, но не закрытый чемодан с вещами.

Ни черта не могу понять.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Подставив шею под ледяные струи воды в ванной, я пытаюсь сбить нарастающую тревогу и охладить горячую башку, но выходит как-то хреново. Так что спустя пять минут я уже мчу по трассе, превышая скорость, и намереваюсь разобрать коттедж Латыповых по кирпичику и переломать Илье все кости, если понадобится.

Вовремя возвращает к действительности Крест.

– Да не гони ты коней, Мот! Илья с командой на соревах в Казани, предки его на несколько дней в Сочи свалили. Давай уже в мастерскую.

Кое-как утрамбовав в своем сознании новые данные, я съезжаю на обочину и не знаю, сколько сижу, отрешенно пялясь в лобовое стекло. Трогаюсь с места уже куда спокойнее, но в автосервис все равно заскакиваю на взводе. Я даже не замечаю, что пугаю парней своими расширенными зрачками, и шумно дышу, пока Крестовский усаживает меня на скрипящий пружинами диван.

– Живой? Ну, слава Богу.

Впихнув мне в руки большую бадью с ледяной водой из кулера, Игнат терпеливо выслушивает мою сумбурную речь, хмурится и выдает нечто внезапное, но совсем не лишенное здравого смысла.

– Я, конечно, люблю Сашку, как сестру. Но ты уверен, что она все тебе рассказала?

Глава 48

Саша

Холодно.

Заледеневшие пальцы впиваются в чуть влажные от накрапывающего дождя полы пальто. Вода пропитывает тряпичные кеды насквозь и заставляет меня мелко дрожать.

Я слышу тихий шелест шин отъезжающего такси, краем уха фиксирую разговор случайных прохожих и на негнущихся ногах делаю несколько шагов вперед. Практически заползаю в принадлежащую Крестовскому автомастерскую и примерзаю подошвами к порогу, словно что-то невидимое меня стопорит.

Воздух будто бы тоже леденеет и колет острыми шипами легкие, так что я не могу продохнуть. Не могу протолкнуть достаточное количество кислорода внутрь и в последнюю очередь думаю о том, как выгляжу в домашних штанах с отвисшими коленями, потрепанной серой кофте и наброшенном поверх палево-розовом пальто.

Холодно.

– Матвей…

Дергаюсь от отдающей по всему телу рикошетом судороги при виде знакомой фигуры, сидящей полубоком на низком диванчике, и не понимаю, что происходит сперва. То ли я отмираю, каким-то чудом восстанавливая необходимые функции организма, то ли Зимин в считанные секунды преодолевает разделяющее нас расстояние.

– Саша?

Выдает едва уловимо, только для меня его шепот звучит застревающим в горле криком. Приводит в боевую готовность все нервные окончания, ломает сковавшую мое туловище корку льда и подталкивает ближе к сводному брату.

– Привет.

Роняя первое, что приходит на ум, я тут же давлюсь коротким истеричным смешком. Скольжу подушечками пальцев по скулам Матвея, осторожно очерчиваю его приоткрытый рот и нервно трясусь от подпаливающего меня взгляда становящихся чернильно-черными глаз.

– Саша?

Снова с легким нажимом повторяет Мот, а я не могу и двух слов связать. Боюсь, что плотину сдерживаемых слез вот-вот прорвет и я к чертям затоплю чужой автосервис. Жадно втягиваю ноздрями родной сандаловый аромат, веду ладонями по каменным предплечьям и прячу лицо на груди у Зимина, размазывая-таки влагу по его черной футболке.

Всхлипываю от облегчения, когда одна рука Матвея бережно опускается мне на поясницу, мягко поглаживая. А вторая осторожно, но настойчиво обхватывает подбородок, заставляя поднять голову и установить необходимый, больше кислорода, зрительный контакт.

– Саш, что случилось?

– Извини, что не позвонила.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Произношу, наконец, то, что должна была в самом начале и захлебываюсь фразами. По новой переживая события минувшего дня и постепенно избавляясь от нервного напряжения.

– А что, если он единственный способен сделать меня счастливой?!

Кричу в лицо маме, с силой комкая светло-синий джемпер, и на мгновение допускаю мысль, что умру от переизбытка толпящихся за грудиной эмоций. Не шевелюсь, превращаясь в оголенный провод, и настраиваю себя на затяжную битву за наше с Мотом счастье.