Дикая война - Ерофей Трофимов

— И где они?

— Так в сарае. Не в доме же их хранить.

— Я могу взглянуть? — не унимался майор.

— Если только вы сами. Чужие мне тут не надобны, — отрезал парень.

— Хорошо, — нехотя кивнул майор, понимая, что он прав.

Мишка открыл калитку и жестом пригласил полицейского пройти во двор.

Приведя его в сарай, парень ткнул пальцем в бочки с горючим и канистры. Внимательно оглядев разложенные на верстаке инструменты и невольно оценив порядок в помещении, майор откашлялся и, качнувшись с пятки на носок, тихо сказал:

— У купца Кособородова двух людей убили и факторию его сожгли. Он на тебя указывает.

— Он всегда на меня указывает, — фыркнул Мишка.

— Там гайку обгорелую от железнодорожных шпал нашли. А ты в депо регулярно бываешь.

— Тех гаек по посёлку можно мешок набрать, — отмахнулся парень. — А в депо меня, его молитвами, больше не пускают. Так что и тут мимо.

— Может, поможешь с этим делом разобраться? — еле слышно спросил майор. — Ты парень наблюдательный, смотреть умеешь.

— Нет, ваше благородие. Ради этого упыря я пальцем не шевельну. Пусть того ищет, кого сам обманул, — ответил Мишка, припомнив хохму из своего прошлого, — главное, в процессе расследования не выйти на самих себя, — и на всякий случай добавил: — Чем ему хуже, тем мне лучше. Авось быстрее отстанет.

— Не отстанет он, — скривился майор. — Ему дело расширять надо. За полгода у него убытков получилось больше, нежели доходов. Как сглазил кто. Вот он и решил заставить тебя ему новые золотоносные места найти и показать. А ты упёрся. Да ещё и почтения к нему никакого не являешь.

— А я мироедов никогда не почитал, — так же тихо отозвался парень.

Вздохнув, майор поправил фуражку и, развернувшись, вышел из сарая. Решительным шагом выйдя со двора, он, не оглядываясь на купца, сделал своим подчинённым знак и зашагал в сторону торга. Закрыв за ним калитку, Мишка проводил всю процессию взглядом и, сплюнув, вернулся к делу. Уже вечером, за ужином, он рассказал тётке всё, что услышал от майора, и, вздохнув, закончил:

— Так что придётся нам переезжать, мама Глаша. Не даст этот упырь нам тут жизни.

— Как скажешь, Мишенька, — тяжело вздохнула Глафира.

— Да не переживай ты так. Не на другой край земли едем, — успокоил её парень. — Всего-то тридцать вёрст отсюда. И Марфу я не брошу. Как помогал, так и помогать буду.

— Спаси тебя Христос, сынок, — закивала тётка, явно обрадовавшись.

— Ты пойми, мама Глаша. В станице нам проще станет. Там и торг свой, и лавок не меньше. Да ещё и на тракте станица стоит. И река под боком. Перегоню туда вельбот с лодкой. По первотропу сани переправлю, и станем жить спокойно. Атаман говорил, дом там большой. А тут мы скоро уже боками толкаться начнём. А самое главное, не достанет он меня там. Пойми, мама Глаша. Не смогу я долго этого терпеть. Бедой всё кончится.

— Ох, сынок, не кликай, — всполошилась женщина.

— Да не кликаю я, а правду говорю. Я сейчас-то как эту рожу вижу, так рука сама к оружию тянется. Ишь, удумал. Ему надо, а я по тайге бегай, места ему ищи. Да ещё и бесплатно. Сказал бы, за товары или долю какую, я б ещё подумал. А так пусть сам ищет. Выходит, брось и тебя, и Танюшку и весь год в тайге живи? Так, что ли?

Мишка сознательно нагнетал обстановку, подводя тётку к мысли, что вся эта затея с поиском золотоносных мест ничего кроме проблем им не принесёт. Кивая в такт его словам, Глафира неожиданно выпрямилась и, уперев кулачки в бёдра, заявила:

— Всё, сынок. Прав ты. Завтра в станицу едем. Дом смотреть. Только подумать надо, как всё сделать правильно. Хозяйство у нас не самое богатое, а всё одно не маленькое.

— Придумаю, мама Глаша, — с облегчением усмехнулся парень.

* * *

Весь следующий день был посвящён поездкам. Атаман, едва увидев гостей, расплылся в улыбке и тут же повёл их показывать дом. Слушая его разглагольствования, Мишка прохаживался по пустым комнатам, ловя себя на мысли, что дом ему действительно нравится. Просторный, на шесть комнат, плюс к ним кухня и общая комната. Что-то вроде гостиной или зала. С высокими потолками, сложенный из толстенных стволов лиственницы, он производил впечатление вековой надёжности.

Несмотря на долгое отсутствие в нём жителей, половицы не скрипели, а сам дом имел ухоженный вид. Выйдя во двор, Мишка отошёл к забору и, вскинув голову, осмотрел крышу под красной черепицей. Увидев две трубы, парень понятливо кивнул и вернулся на широкое крыльцо. Вышедшие следом за ним родные и атаман дружно уставились на него.

— Мне нравится, — коротко кивнул Мишка. — Сколько спросите за него, Сергий Поликарпович?

— Не дороже денег, Миша, — улыбнулся казак.

— Оно понятно. Но хотелось бы и цифирь услышать, — усмехнулся в ответ парень.

— Семьдесят рубликов на ассигнации. Плату растянем. А как последние деньги внесёшь, так и пойдём к мировому бумаги на тебя писать.

— А к мировому-то зачем? — не понял Мишка. — Такую бумагу должен голова поселения писать, а нотариус заверять.

— А где ж его тут взять, того нотариуса? — развёл казак руками.

— Тогда сход совета поселения. Казачий круг, по-вашему.

— Это где ж ты такого нахвататься успел?

— Так при полиции оружейником был. Там и начитался всякого, — усмехнулся Мишка.

На самом деле, обдумывая создавшееся положение, он успел забежать в лавку букиниста и полистать свод гражданских правил для крестьянского и служилого сословия. Атаман, чуть подумав, кивнул и, махнув рукой, вздохнул:

— Да пусть будет, как сам захочешь. Мне сейчас другое важно.

— Это что же? — не понял Мишка.

— Зима на носу, а ему опять сразу два дома топить, вот и торопится, — с лукавой усмешкой внесла свою лепту Глафира.

— Тоже верно, — кивнул казак, заметно смутившись. — Но не в том суть. Хочу ещё до снега перевезти вас.

— И как это сделать хочешь? — быстро спросил парень, у которого уже был свой план действий.

— А чего тут думать? Соберу казаков молодых с подводами, и одним обозом всё и увезём. Казачат прихватим, чтобы вещи носили. В общем, одним днём управимся.

— Интересно. Я то же самое думал, — качнул Мишка головой.

— Одним днём? — удивилась Глафира. — Да господь с вами. Там одного сена четыре воза. Да уголь ещё. Дрова. Неделю кладите, не меньше.

— В три дня управимся, — отмахнулся атаман. — Тебе тут работы ожидается, почитай, на всю зиму. Да ещё кузнец наш землю копытом роет, всё задумки какие-то показать тебе рвётся.

— Кузнец —