Вальс под дождём - Ирина Анатольевна Богданова

а навстречу мне певец Вадим Козин! Во фраке, в галстуке бабочкой, в лаковых ботинках. Здравствуйте, скажу, товарищ Козин. Не надо ли вам что-нибудь постирать?

— И что бы он тебе ответил? — заинтересовалась Дуняша.

— Козин-то? — Катерина хмыкнула. — Что он может ответить такой красавице, как я? На концерт пригласит, конечно. Помните, как он пел? — Она приподнялась на цыпочки и томно вывела мелодию:

— Когда простым и нежным взором

Ласкаешь ты меня, мой друг…

Она вдруг замолчала, и сквозь тонкие стены палатки пробился шум далёких залпов артподготовки.

— Наступление, девчата! Слышите, наступление! Дождались!

* * *

— Володя, Аслан! Ребята, как же я рада вас видеть!

Я кинула стирку и бросилась к ним. Они разыскали меня среди рядов корыт, чада костров под огромными котлами и лабиринтов верёвок с чистым бельём. Одно слово — разведчики.

— Глянь, Ульяна, никак к тебе опять женихи пришли, — хихикнула Зоя.

Она выжимала бельё, и струйка воды текла ей прямо в лапти.

— Ульяна у нас самая популярная. Нам бы так! — подхватила Ириша и зашуровала палкой в растворе с мылом «К».

— Главное, чтобы помаду дарили, как Дуняшке! — с озорством выкрикнула Оксана. — А то ходить ходят, а толку-то никакого.

Я шутливо погрозила девчатам кулаком. Пусть зубоскалят, коли хорошее настроение. Завтра, если уже не сегодня, привезут кровавую форму после наступления, и шутки сменятся слезами с угрюмым молчанием сопричастности к общей беде.

Под перекрёстными взглядами девчат Володя с Асланом чувствовали себя неуютно, и, как только я к ним подошла, Аслан кивнул на парочку молодых берёзок в отдалении от нашей уличной прачечной:

— Отойдём в сторону, а то тут нам не дадут поговорить спокойно.

Стоял солнечный день, насквозь пропитанный запахами раннего лета. Под порывами ветра кроны деревьев отбрасывали на зелёную траву рваное кружево тёмных теней. Чуть поодаль набирали силу густые заросли иван-чая. Я заметила цепочку муравьёв на поваленном дереве. В детстве мы обдирали прутики, втыкали в муравейник, а после пробовали на вкус остро-кислый муравьиный сок на белой древесной мякоти.

— Мы с Асланом шли мимо и решили заглянуть поздороваться, — сказал Володя. Его щёки порозовели, и он показался мне смущённым.

Аслан улыбнулся:

— Здравствуй, дорогая Ульяна. — Он посмотрел в сторону девушек за стиркой: — Много работы?

Я пожала плечами:

— Как всегда. У нас норма, восемьдесят пар белья в день.

— Так много? — изумился Аслан. — Ты слышал, Володя? Мне кажется, что в разведку ходить гораздо легче.

Володя кивнул:

— Конечно, легче. Где пробежишь, где полежишь, где постреляешь, глядь, и день прошёл.

Он взглянул на меня с весёлой бесшабашностью, словно собирался идти не на очередное задание, а на танцы в сельском клубе.

Мне почему-то не понравилось его настроение, и я осторожно спросила:

— Вы снова туда? За линию фронта?

Аслан поправил вещмешок и положил руку на автомат.

— Такая работа.

— Какое же наступление без нас, разведчиков? — добавил Володя. — Мы всегда впереди, да и языка захватить надо, чтобы потерь меньше было. В прошлый раз немецкого капитана приволокли, так он с перепугу всё расположение части выдал и план нарисовал. — Его рот презрительно скривился. — Фашисты только в стае смелые, как дикие собаки. Им нас никогда не победить.

Ребята стояли рядом, сильные, крепкие, улыбающиеся, и я вдруг испугалась, что они сейчас уйдут так же, как Игорь, и больше никогда не воротятся назад.

Я прижала руки к груди и взмолилась:

— Володя, Аслан, пожалуйста, очень вас прошу, не лезьте под пули! Будьте осторожны… — Сглотнув ком в горле, я полушёпотом добавила: — Не хочу стирать вашу одежду после похоронной команды.

Володя кашлянул в кулак:

— Не бойся за нас, мы крепкие мужики. И вообще заговорённые.

На мой удивлённый взгляд он несколько раз кивнул головой:

— Правда-правда. Не веришь — спроси Аслана. Мы с ним однажды забрели в глухую деревню, а там бабка на печи. Ножки тоненькие, ручки как прутики, а сама вот такая толстая. — Володя раскинул руки по сторонам. — Снимите, говорит, сынки, меня с печи, а то мне самой не слезть. Ну мы бабуле помогли, банку тушёнки и хлеба ей оставили, а когда прощаться стали, она взяла веник у порога и каждого три раза по спине ударила. Мы с Асланом обалдели и вежливо так спрашиваем: «За что, бабуля, ты осерчала? Вроде бы мы тебя никак не обидели». А она в ответ: «Это я вам, сынки, заговор такой делаю, чтобы никакая пуля вас не взяла». В общем, как говорят: «Не поминай лихом!»

Я по очереди обняла каждого и пошла к своей стирке, думая, что жизнь справедливо состоит из расставаний и встреч, но очень хочется, чтобы эти числа полностью совпадали.

* * *

В вечерней сводке Совинформбюро на всю страну прозвучали заветные слова, эхом отозвавшиеся в моей душе:

«На одном из участков фронта наша часть выбила гитлеровцев из населённого пункта Лапино. Пехота под прикрытием артиллерийского огня прорвала передний край обороны противника и заняла важную высоту. Враг несёт большие потери. В ходе боёв артиллерия за один день уничтожила 20 немецких ДЗОТов, 2 артиллерийских батареи, 11 наблюдательных пунктов и подавили огонь 5 миномётных батарей противника».

* * *

Грузовик тряхнуло на выбоине от снаряда, и я подпрыгнула, едва не ударившись головой о кабину. Несмотря на тряску и пыль, ехать в полуторке было не в пример приятнее, чем тащиться пешком за телегой, наполненной вёдрами, корытами, ящиками мыла и всяким другим скарбом, который приписан к обозу тылового обеспечения.

Если в прошлый раз в Лапино я пробиралась по минному полю, то теперь наш полевой прачечный отряд двигался по дороге, отбитой у немцев с тяжёлыми боями. С высоты кузова вдаль простирались обочины с обгоревшей травой, покорёженная техника, сломанные деревья. На развилке у придорожного камня лежала убитая лошадь, а рядом валялись два трупа гитлеровцев в железных касках.

— Каски не спасли, — прокомментировала Илга и протяжно вздохнула: — Мечтаю, как мы войдём в Ригу! И пускай всё разрушено — новое выстроим, только бы без фашистов.

— А у нас в Харькове сейчас жара, — без всякой связи сказала Оксана. — Здесь тепло, а у нас жарко. На каштанах растут каштанчики — вот такие маленькие, как зелёные ежата. — Она показала фалангу мизинца.

— А я никогда не видела каштаны. У нас в Весьегонске каштаны не растут! — сквозь шум машины прокричала Ира с другого конца борта. Удивительно, как она сумела расслышать наш разговор.

— Приедешь ко мне после войны — увидишь, — пообещала Оксана. — И шелковицы поешь, и вареников с