Соломон Крид. Искупление - Саймон Тойн

– Эрни Кэссиди, – представился мэр, протягивая руку через ограду высокому мужчине, от которого веяло властностью. – Я тут мэр. Эх, парни, до чего же я рад вас видеть!

– Эндрюс, – представился мужчина, сдавив протянутую руку обнадеживающе крепким рукопожатием. – Можете подсказать, где мне найти шефа полиции Моргана?

– Конечно, отыщем его в момент! Думаю, он уже сообщил о здешней ситуации?

– Да. Не беспокойтесь, сэр. У нас все под контролем.

Мэр оглянулся и увидел стоящего за спиной солдата в маске.

– А как вы собираетесь… в смысле, какой у вас план?

– Сэр, чем меньше людей о нем знает, тем больше шансов на успех.

– Само собой, я понимаю. Но ведь в городе полно гражданских. Разве не надо предупреждать их? По крайней мере, предупредить, чтобы сидели дома? Или эвакуировались?

– Так мы рискуем спугнуть цель. Если спугнем, он ударит позже, а мы не можем вечно охранять город. Мы осознаем риск прибытия в город вот так, во всеоружии, но город нужно обезопасить быстро и надежно. Мы сняли эмблемы с машин и формы, так что если кто-нибудь спросит, то мы приехали из-за крушения самолета.

– Понимаю, – согласился Кэссиди, кивая. – Но вы уж точно возьмите его.

– О да, сэр, не сомневайтесь. Именно так.

Хрустя песком, рядом остановился автомобиль коронера, и наружу выбрался Морган.

– Капитан Эндрюс? – спросил он, подходя и пожимая протянутую руку. – Я шеф Морган. Спасибо, что прибыли так скоро. Что сейчас требуется от меня?

– Нужно закрыть все три дороги, ведущие в город, – ответил Эндрюс, шагая к середине площади.

Морган поспешил за ним. Солдаты из оцепления не дали мэру пойти следом, и он больше не слышал, о чем они говорят. Эндрюс показал в сторону выезда, потом на крыши самых высоких домов. Мэра уколола обида, словно в детстве, когда приятели не взяли играть в мяч. Ведь его, Кэссиди, отстранили от самого важного, от защиты города.

Он оглянулся, посмотрел на солдат в черной форме, на их автоматы и броню. Может, и не придется умирать этой ночью? А когда рассеется дым и начнутся расспросы, Эрни Кэссиди честно расскажет и примет все причитающееся. Важно сейчас лишь одно – спасти город.

65

Соломон ехал рысью по дороге, глядя на далекий хребет и подмечая, как меняется вид на долину, – дорога неуклонно карабкалась вверх. Спустя полмили на обочине показался знак, указывающий на грунтовку, уходящую вправо на склон. Краска на указателе облупилась, но еще читались слова: «Лагерь „Гора духов“». Снизу на металлических петлях висел другой знак, поменьше: «Закрыто на лето – с середины апреля по середину октября».

Сзади доносился рокот одолженной Холли машины. Соломон выждал, пока она покажется за поворотом, затем направил лошадь на мягкую пыль проселка.

Лагерь прятался за отрогом холма в достаточном отдалении от дороги, чтобы создать у туристов ощущение полной оторванности от цивилизованного мира, но в достаточной близости от него, чтобы за двадцать минут добраться до города. Лагерь представлял собой немногим более чем горстку рамад – навесов из переплетенных веток, поддерживаемых столбами из мескита. Рядом журчал и плескал горный ручей, вздувшийся от недавнего дождя, и Соломон поехал к воде, чтобы напоить коня, минуя по пути обложенные белыми камнями кострища. Соломон представил мальчишек у ночного костра, поедающих зажаренную снедь, слушающих рассказы о духах и привидениях, глядя в мерцающее пламя. Джеймс Коронадо был когда-то таким мальчишкой.

Соскользнув с лошадиной спины, Соломон позволил Сириусу идти к воде. Отсюда виднелась вся долина: и выжженная пустыня, и аэродром, и город, чьи фонари зажигались в сгущающихся сумерках. Солнце быстро садилось, бросая длинные черные тени, словно ночь сочилась из земли, чтобы утопить день. Закат резко очертил горный хребет вдалеке, выделив V-образное ущелье напротив. За спиной послышался натужный рев старого мотора. Смолк. Взвизгнула несмазанными петлями дверца.

Холли подошла к Соломону.

– Ваш муж приезжал сюда в ночь своей смерти, – сказал он.

Холли поглядела на долину, на лагерь. Похоже, никто не заходил сюда уже месяцы.

– Отчего вы так думаете?

Соломон указал на треугольную выемку в хребте напротив:

– Это ущелье – на всех фото, висящих в кабинете вашего мужа. Он приезжал сюда с самого раннего детства. Здесь для него безопасное, полное счастливых воспоминаний место, спрятанное от всех – в особенности сейчас, когда не сезон. Идеальное место, чтобы укрыться от опасности.

Соломон кивнул в сторону угнездившегося в долине города и продолжал:

– Джеймс мог буквально посмотреть сверху вниз на свои проблемы и оценить их в дальней перспективе.

Жеребец фыркнул, помотал головой, явно встревоженный чем-то, ударил копытом в землю, пошел вдоль ручья, прочь от лагеря.

– В чем дело? – встрепенулась Холли.

– Пока не понял, – ответил Соломон, принюхиваясь, прослеживая, куда глядит лошадь, сосредоточив свои острые, как у хищника, чувства.

Что напугало Сириуса? Запах? Звук?

Последний свет чах, сгущались тени, в каменных складках склона, высящегося над лагерем, вырисовывались странные фигуры. Соломон сделал шаг вперед. Потом еще один.

И заметил движение в тени у самой дальней рамады. Снова втянул воздух и уловил то, отчего по спине, по затылку побежали мурашки.

Кровь. Но не свежая.

Он пошел по запаху вглубь лагеря, к одному из кострищ. Почти все их заполняла сухая трава и мескитовая труха, нанесенные летними ветрами. Но посреди этого лежали черные уголья. Здесь кто-то был. И остался. Соломон чувствовал взгляд. Он осмотрелся, внимательно и настороженно изучил лагерь вокруг. Тьма быстро сгущалась, гасила последние остатки света, превращая лагерь в обитель мрака и глубоких теней.

Движение.

Соломон повернулся – и замер от изумления.

Холли подошла, проследила за его взглядом.

– Ваш муж и в самом деле приходил сюда, – прошептал Соломон, глядя в тень под крышей рамады. – И умер здесь.

– Откуда вы знаете?

– Он здесь. Я гляжу на него прямо сейчас.

В сгущении теней стоял призрак Джеймса Коронадо, озадаченный и растерянный.

– Я не вижу его, – дрожа от волнения, чуть не плача, выговорила Холли. – Я чувствую его, но не вижу.

– Он стоит у столба на краю теней. И смотрит прямо на вас.

Она всхлипнула:

– Скажите, как он выглядит?!

– Как на фото. Но он обесцветился. Он похож… в общем, он похож на меня.

Холли вытерла слезу со щеки и двинулась к нему.

– Он исчезает, – предупредил Соломон. – Когда вы подходите, он расплывается.

Опять всхлип. Холли ускорила шаг.

– Он пропадает, – предостерег Соломон, но она не слушала.

Стоило ей оказаться в тени, как призрак мгновенно исчез. Холли обняла место, где он был только что. Застыла, лишь чуть покачиваясь, шепча, что любит его, и скучает, и готова отдать все ради счастья увидеть его лицо снова.

Соломон подошел, положил руку ей на плечо. Холли повернулась, опустила руки, грустно улыбнулась, затем шагнула вперед и поцеловала в губы – и обняла так, словно обнимала кого-то другого, а не чужака, которого знала всего лишь день.

– Спасибо, – сказала она. – Он не должен был умереть. Мы должны были прожить всю жизнь вместе. Я так и не попрощалась с ним. И не надеялась ощутить его так близко. Спасибо за это.

Соломон коснулся своих губ, и из глубины пустой памяти всплыла истина. Так нежно, как его поцеловала Холли, Соломона не целовали уже давно. И оттого ему стало очень одиноко. Но в поцелуе было еще кое-что, распознанное разумом, отчего перехватило дыхание.

– Думаете, он умер здесь? – спросила Холли, рассматривая землю.

– Нет, – ответил Соломон, принюхиваясь, следуя за запахом крови к самому краю кострища.

В окаймлявшем его кольце камней одного не хватало. Соломон поискал по лагерю, но не нашел пропажу. С камнем могли сделать что угодно: бросить в ручей, кинуть с обрыва, швырнуть из окна мчащейся машины. Но вряд ли нужно искать камень, чтобы понять, как его использовали. Соломон присел на корточки, погрузил пальцы в смесь рыхлой земли и соломы на месте камня. Железистый запах крови послышался сильнее.

– Вот здесь он и умер. Его ударили в висок камнем, которого теперь не хватает в кольце. Потому и пролом в черепе с правой стороны. Ударил сзади правша. Трудно услышать, как подкрадываются сзади, если воет ветер и рядом бурлит горный ручей. Да и темно здесь.

Соломон посмотрел по сторонам.

– Убийца, наверное, следил за ним, пришел сюда, убил, а потом инсценировал аварию на дороге.

– Морган, – произнесла Холли – словно выругалась.

– Наверное.

Она опустилась рядом с Соломоном на колени, провела ладонью над темной землей, будто гладя ее. А он посмотрел на место, где возник призрак, и пошел туда. Под навесом царила уже кромешная тьма, земляного пола было не разглядеть.

– У вас есть фонарь?