Геноцид - Алексей Калугин

– Чего они хотят? – нервно глянул на Рафа Феггаттурис.

Он не мог оценить ситуацию, и это не просто нервировало, а выводило его из себя.

Плоскоглазый, первым вскочивший на ноги, присел на корточки и вытянул в сторону руку с растопыренными пальцами. Между пальцами растянулась тонкая перепонка. Плоскоглазый осторожно, так, что даже легкая рябь не побежала, опустил руку в воду и сделал короткий гребок.

То же самое проделали шестеро других плоскоглазых, проявивших несвойственный остальным их сородичам интерес к людям на плотах.

Плавательные доски уперлись в края плотов, как будто таким образом хотели остановить или замедлить их движение.

– Внимание! – поднял руку Раф.

Стрелы лежали на сгибах луков. Тетивы натянуты. Так же, как нервы.

Но ни один из плоскоглазых не попытался залезть на плот. Они сидели на корточках, время от времени делали короткие гребки руками, чтобы их не сносило в сторону, и смотрели на людей.

– Они чего-то ждут, – сказал Раф.

– Команду к нападению? – предположил Феггаттурис.

– Этому пора положить конец! – нервно выкрикнул Отциваннур.

Он вдруг бросил лук на палубу и, обхватив живот руками, согнулся пополам.

– Что с ним? – с досадой воскликнул Феггаттурис.

Его беспокоило то, что оголился левый фланг обороны. Причина была не столь важна.

Отциваннур ухватился рукой за бортовой поручень, затем навалился на него грудью и его вырвало.

– Приступ морской болезни, – прокомментировал случившееся Раф. – С Отци такое случается.

– Морская болезнь? – Феггаттурис был вне себя – как можно позволить себе подхватить какую-то там морскую болезнь в столь ответственный момент? – Какая еще, к дребеням, морская болезнь! На воде нет даже легкой ряби! Плоты как по рыбьему жиру скользят!

Раф с жалостью посмотрел на Отциваннура.

– Я подозревал, что никакая это не морская болезнь. Это у него нервное.

– Нервное? – Феггаттурис был возмущен до глубины своей широкой души. Хорошо, пусть бы морская болезнь, но нервы!.. Подобное объяснение он просто не мог принять! – Надо было дома сидеть, если такой нервный!

– Ну… – Раф развел бы руками, если бы в руках не было лука.

Сидевший на доске плоскоглазый снова громко проквакал. При этом Рафу показалось, что обращался он не к своим соплеменникам, а персонально к нему. И, похоже, он не ошибся.

– Эй, Раф, – негромко произнес Феггаттурис. – По-моему, этот плоскоглазый хочет тебе что-то сказать.

– Замечательно, – угрюмо кивнул Раф. – Только я не понял ни слова.

Плоскоглазый издал новую серию квакающих звуков.

– Надо бы старика позвать, – Феггаттурис покосился на Рафову надстройку, в которой Виираппан присматривал за пленником. – Может, он что разберет…

Дверь надстройки с треском распахнулась, и на палубу вылетел Виираппан. Старик размахивал руками и очень громко, но совершенно нечленораздельно что-то кричал.

– Гниль сырая, – устало произнес Феггаттурис и опустил лук. – Только этого нам и не хватало – старик с ума сошел.

Виираппан подбежал к Феггаттурису и дернул его за локоть. Взгляд у него был совершенно безумный, всклокоченные седые волосы торчали в разные стороны, а борода выглядела так, будто старик ее жевал.

– Он заговорил! – переполнявшее Виираппана возбуждение хлынуло через край, и он ударил альбиноса кулаком в грудь. – Понимаешь, Фег! Заговорил!

– Ни черта я не понимаю, – буркнул Феггаттурис и попятился от старика, как от заразного.

Виираппан сорвался с места и побежал к Рафу.

– Он заговорил, Раф! Заговорил!..

– Кто?

– Плоскоглазый! – старик махнул рукой в сторону надстройки.

– Ты хочешь сказать, что понимаешь язык плоскоглазых?

– Нет! Плоскоглазый заговорил по-нашему!

Раф озадаченно посмотрел на Виираппана. Затем перевел взгляд на распахнутую дверь надстройки. Потом – снова на старика. В голове у него зарождалась очень нехорошая мысль – а что, ежели Феггаттурис прав, и у старика на самом деле крыша дала течь?..

Виираппан только сейчас заметил сгрудившихся возле плотов плоскоглазых. Улыбнувшись, он приветливо махнул им рукой!

– Добрый день! Как поживаете?

Феггаттурис и Раф обменялись многозначительными взглядами. Точно, старик спятил.

Отциваннур в это время перестал метать харч за борт – не потому, что ему приелось это занятие, а потому, что в желудке больше ничего не осталось, – и без сил повалился на палубу.

– Знаешь, Раф, – обратился к приятелю Феггаттурис. – Мне кажется, что теперь мы можем рассчитывать только друг на друга.

– Если бы ночью я знал, что нас останется двое, то ни за что бы не согласился возвращаться к острову, – ответил Раф.

– Быть может, еще не поздно повернуть назад?

– Интересно, что об этом думают плоскоглазые? Не пойму, чего они хотят, но у них явно имеются к нам вопросы… Или предложение, от которого нельзя отказаться?

Словно в подтверждение его слов, снова заквакал предводитель группы неравнодушных плоскоглазых.

– Нет-нет-нет! – протестующе замахал на него руками Виираппан. Подбежав к краю плота, он навалился грудью на бортовой поручень. – Скажи это так, чтобы я понял! Я знаю, что ты это можешь!

Плоскоглазый наклонил голову к плечу.

– Ну же! – снизу вверх взмахнул протянутой рукой Виираппан. – Давай! Ты это можешь!

Глядя на старика, плоскоглазый открыл рот, сделавшийся почти круглым. Он поднял руку и кончиками пальцев коснулся подбородка.

– Видишь, уважаемый, – очень вежливо, как к больному, обратился к старику Феггаттурис, – ты даже плоскоглазого поверг в изумление. Я думаю, лучше тебе будет уйти… Поговори с тем, что сидит в надстройке…

– О-т-п-у-с-т-и-т-ь…

Плоскоглазый не произнес, а медленно, очень медленно, буква за буквой выдавил слово из горла.

Раф и Феггаттурис в недоумении уставились на плоскоглазого. Виираппан же, подбоченясь, гордо вскинул голову и степенно огладил бороду. Весь его вид не говорил даже, а пел – ну, что, мальчишки, убедились, кто тут по-настоящему умен? И на этот раз мальчишки готовы были признать его правоту.

– Что ты сказал? – наклонив голову, как глухой, переспросил Феггаттурис.

– От-пус-тить, – куда более уверенно повторил плоскоглазый. – Вы… До-л-ж-ны…

Его голосовой аппарат не был приспособлен для воспроизведения звуков человеческой речи, поэтому то, что он говорил, звучало неразборчиво, с трудом продираясь сквозь бульканье и хрипы. Но, как бы там ни было, плоскоглазый говорил на языке людей.

– О чем он? – удивленно посмотрел на Рафа Феггаттурис.

– Вы… До-л-ж-ны… От-пус-тить… – тупо, как автомат, твердил плоскоглазый.