Обольщение в красном - Мэдлин Хантер

Одрианна кивнула и задумалась.

— Нет, я не «почти» уверена, — сказала она. — Я совершенно уверена.

Себастьян устремил на нее взгляд. Что ж, уверена так уверена. Одрианна не из тех женщин, которые дают полет своей фантазии.

Встав с кровати, Себастьян подошел к окну и открыл его. Ночной воздух был ледяным, но он не замечал этого. Он смотрел в пустоту, пока холод помогал ему собраться с мыслями.

— Был какой-то немецкий доктор, который говорил, что надежда есть, — промолвил он наконец. — Он советовал выполнять кое-какие упражнения. Но брату было очень трудно, и он прекратил заниматься.

— Знаю, — кивнула Одрианна. — Доктор Фенвуд мне рассказал.

Себастьян взглянул на нее:

— Ты ему сообщила об этом?

— Нет, я только спросила его, насколько велики повреждения и может ли маркиз когда-либо выздороветь. Поскольку никто мне ничего до этого не говорил о его состоянии, я думала, что, возможно, его ноги иногда немного двигаются.

Себастьян снова устремил взгляд за окно.

— Даже не знаю, что с этим делать, — сказал он. — Морган такой… хрупкий. Его здоровье, его дух…

— Если есть хоть малейший шанс, он обязательно должен им воспользоваться, чтобы узнать, не сможет ли он восстановить здоровье, — взволнованно проговорила Одрианна.

— Да, это так, но я что-то не уверен. — Себастьян посмотрел на жену. — Но я поговорю с ним. Надо только выбрать подходящий момент, когда он будет внимательно слушать меня и с пониманием отнесется к моим словам. Но больше никому об этом не говори, хорошо? Особенно не пытайся обсудить это с матерью.

Одрианна кивнула. А затем, подобрав окружавшие ее белые волны сорочки, стала выбираться из постели.

— Интересно, куда это ты отправилась, Одрианна?

Она на миг застыла.

— Как — куда? В свою комнату — спать.

— Не думаю, что это возможно.

Она села. Она была окружена белой пеной и темным пологом длинных волос. Бушевавший в нем шторм почти улегся, однако молчаливое ожидание Одрианны распространилось по воздуху, и его тело тут же отозвалось на ее призыв.

Себастьян молча смотрел на Одрианну, его мысли прятались в темной глуби его глаз. Время замедлилось. От волнующего ожидания по ее спине то и дело пробегали мурашки.

Возможно, он хочет лишить ее самообладания одним своим присутствием. Ему это не силам. Более того, с каждым днем его власть над ней становилась сильнее. Хотя, быть может, Себастьян раздумывает сейчас над тем, стоит ли ему в столь поздний час тратить на нее время? Ночь была на исходе, время близилось к рассвету.

— Уже очень поздно, — промолвила Одрианна, чувствуя, что не в состоянии больше ждать. — Возможно, завтра…

— Нет, — перебил ее Себастьян. — Ты сама ко мне пришла. И уходить еще не время.

— Но я пришла не для этого, ты не должен ничего делать… И если ты устал или если…

— Если — что?

— Уже удовлетворен, — пояснила Одрианна.

Около двух часов ночи она уже раздумывала над тем, где он мог быть, и составила об этом определенное мнение. Глупо, конечно, но при мысли о том, что Себастьян может быть у любовницы, Одрианна испытала шок. Но ведь весь мир предупреждал ее о возможности такого поворота событий. И она тогда говорила, что будет готова принять неизбежное, однако когда это произошло, она была потрясена и испытывала… боль. Ужасную боль. Несколько долгих, пугающих мгновений ее сердце становилось все тяжелее, ей казалось, что она вот-вот не выдержит его тяжести.

Ей казалось, что намек на это развеселит Себастьяна. Или рассердит. Но вместо этого он, похоже, удивил его. Муж смотрел на нее с тем же выражением, какое появилось на его лице, когда она сказала, что нога его брата шевельнулась.

Себастьян стал задумчивым и мрачным. Чересчур мрачным. А его взгляд стал таким пронзительным, что Одрианна поежилась.

— Так вот что ты подумала… — промолвил он. — Временами ты бываешь удивительно невинной, Одрианна. Я едва сдерживаюсь, чтобы не раздеть тебя и не взять без всяких церемоний, или…

Это «или» повисло в воздухе между ними, как опасная насмешка. Одрианна только теперь заметила, как напряжены его тело, его лицо. Он прав. Иногда она бывает совсем невинной. Сегодня он находит это неудобным. И все же он не стал искать вместо нее кого-то менее невинного. Одрианна потянулась к подолу ночной сорочки.

— Я не против того, чтобы ты раздевал меня, но я не хочу, чтобы ты разорвал мне сорочку, — объяснила она. С этими словами Одрианна стянула тонкую ткань с плеч и вытащила из рукавов руки. Сорочка упала ей на бедра.

На этом разговоры кончились. Но Себастьян еще некоторое время смотрел на нее, отчего она покраснела и приятно возбудилась. А потом он подошел к кровати. В постель Себастьян не лег: он просто встал возле Одрианны в своем темном шелковом халате. Его рука прикоснулась к ее соску.

Этого было достаточно для того, чтобы превратить томительное ожидание в терзающий голод. «Я настоящая развратница», — пронеслось у Одрианны в голове.

— Посмотри на меня.

Она подняла на него глаза, чувствуя все большее возбуждение от его легкого прикосновения. Тепло разливалось по всему ее телу, опускаясь вниз, к изнывающему по ласкам лону.

— Дотронься до меня.

Одрианна потянулась к темному шелку. Ее ладони пробежали по его плечам и груди, ощупывая твердые мышцы и изгибы торса. Себастьян сводил ее с ума. Запустив руки под шелк халата, Одрианна стала ласкать мужа более уверенно, наслаждаясь гладкой кожей.

— Поцелуй меня.

Это были не просьбы и не указания. Себастьян произносил команды, которым она должна была подчиняться.

Его лицо и губы были слишком далеко. Себастьян не наклонился к ней. И тут она поняла, что он имеет в виду. Она наклонилась вперед, пока ее губы не коснулись его тела. Она лизнула его, чтобы попробовать его на вкус. Новое удовольствие, как темный поток, охватило ее. Это было потрясающе — дотрагиваться до нежной бархатистой поверхности кожи и чувствовать под ней упругость мышц. Одрианна встала на колени, чтобы ей было удобнее ласкать его. Ее руки и губы скользили по его плечам, груди и животу.

Она стянула халат с плеч Себастьяна, чтобы лучше видеть его. Халат с легким шелестом упал, он остался совсем нагим перед ней — более нагим, чем она когда-либо видела. Теперь Одрианна могла без помех любоваться его мужской силой, красотой и его возбужденным естеством.

Одрианна лихорадочно ласкала и целовала мужа, то и дело поглядывая в его лицо, любуясь им.

— Коснись меня. — Его взор проник в самую глубину ее души. Понимающий взор. Требовательный. И Одрианна не могла сделать вид, что не поняла его приказания. Опустив глаза, она нерешительно прикоснулась к кончику его плоти. Он отвердел еще сильнее. Все тело Себастьяна напряглось.