Временные трудности - Максим Томилко

— Ты что-то не понял, боец? — из голоса Юли можно было без мартеновской печи плавить железо пудами, а то и тоннами.

— Виноват, — ухмыльнулся Вацлав, — А этот бред надо считать правдой?

— Надо, — безапелляционно заявила Юля.

Вацлав высказался очень длинно и исключительно непечатно.

— Юлина школа, — подумал Егор, — Хотя до неё ему ещё очень далеко.

— Действительно, на бред похоже. Этого не может быть! Сумасшествие какое-то… — растеряно пробормотал Георг.

— Есть много на земле, мой друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам… — с выражением продекламировал Егор.

— А какие-нибудь доказательства у вас есть? Помимо слов? — не удержался Георг.

В его голосе появились какие-то необычные истеричные нотки.

— Увы, — развел руками Егор и взглянул на Юлю.

— Я правда не знаю, как тебя по всей форме представить…

— Да и так нормально. Если уж совсем по форме, то долго будет. И ты забыл упомянуть, что меня лишили всех наград и званий.

Егор с Вацлавом переглянулись.

— Как так? — Георг нерешительно посмотрел на них. — Получается вы не командиры теперь?

— С этим, как раз, всё в порядке, — Егор решительно пресек его сомнения, — Командование в Москве в курсе.

— А я давно, ещё во Львове понял, что с вами что-то не так, — улыбнулся Вацлав.

— Что именно не так, — насторожилась Юля.

— Да так сразу и не объяснить… — Вацлав задумался, — Очень много мелких моментов в быту. Ну, например, вы видели, как Пионер портянки мотает? Он до сих пор, по-моему, толком не научился. А когда он бреется, так вообще смех один. Да куча разных странностей. У тебя, правда, поменьше, но тоже бывают. Каждый факт сам по себе можно, конечно, объяснить, но вот все вместе настораживали. Но я тогда решил, что вы издалека приехали и поэтому так странно себя ведёте.

— Да что там говорить, он Чапаева не смотрел, и кто с Чкаловым летал, не знает. И ещё, вы слова разные непонятные иногда употребляете, — добавил Георг.

— Юрий Андреевич, — со смаком произнес Вацлав, — А годочков-то тебе сколько?

— В 2023 году мне исполнилось 59 лет. Ещё вопросы будут? — Юля тряхнула головой, — Может что ещё интересует?

— Когда война закончится? — Георг был настоящим русским патриотом, невзирая на происхождение.

— 9 мая 1945 года начальник Верховного главнокомандования вермахта, генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель подпишет акт о капитуляции. Там ещё будут от Люфтваффе и Кригсмарине представители — не помню точно, кто именно…

— Четыре года? — не поверил своим ушам Георг.

— Да. И мы пока ничего не сделали, чтоб приблизить этот срок. Хотя может и сделали… — Юля переглянулась с Егором.

— Не… Херня — это всё. Надо было не тебя слушать, а к Сталину прорываться. Толку больше б было, — Егор задумался и отвел взгляд.

— Мусорок, на то ты волен. Я тебя на аркане не держал. Ты ж сам, как теленок… — Юля сбилась, но Егору было понятно и так.

Друзья смотрели на них с неподражаемыми выражениями лиц.

— Я с тобой. Ты ещё этого не понял? — Егор был серьезен как никогда.

— Не в огорчение тебе, ты — достойный пацан, — Юля несколько смешалась, — Но мы сейчас за этих ребятишек базарим. За нас потом перетрём…

— Я вот че спросить хотел, — Вацлав пытливо уставился на Юлю, — Ты же урка со стажем? Всегда это донимало. Ты такая молодая…

— Юрий Андреевич был осужден по ложному обвинению и отбывал свой срок по ошибке. Я постараюсь доказать это в нашем времени. Если, конечно, получится, — Егор замялся, не зная, что еще добавить, — Я верю в его невиновность.

— Я тоже, — неожиданно сказал Георг, — В отряде есть один человек…

Он запнулся, вероятно не зная, как сформулировать, но потом нашелся:

— В общем, он говорил, что командир сидела. Но тебе все верят. Даже он. И правду старшина тогда сказал — вы хорошие командиры. И мне всё равно откуда вы и всё остальное. Короче, я с вами и жду приказаний, как говорится.

— Ты что скажешь? — Егор посмотрел на Вацлава.

— Я до сих пор люблю тебя, — Вацлав улыбнулся страдальчески, — Но, думаю, теперь это быстро пройдет.

— Конечно пройдет, Вацлав, — вздохнула Юля, — Влюбился-то ты в юную и стройную девчонку, а не в шестидесятилетнего мокродела с двадцатью двумя отсиженными.

Вацлав тоже вздохнул печально и глянул на Егора с каким-то нехорошим лукавством.

— Ты ведь, курва, знал всё с самого начала. Хоть бы сказал что. Намекнул бы как-то… Я ж, сука, спал и видел, как её целую… И подначки эти у костра на мыловаренном заводе… Ты ведь тоже знала, что он нас тогда раскидает как котят. Как ты там сказал — быстрого реагирования? Ладно, чё уж теперь вспоминать. Да плевать — я тоже с вами! Вы фартовые.

— Ну, а вопросы про будущее будут? — Егор улыбнулся, — Я готов в какой-то мере осветить, по возможности…

— Польша будет свободной? — спросил Вацлав.

— Да как сказать. — Егор покачал головой, — Будет. Там сложно все в Европе, а я не политолог. Да и не объективен — потому как московит. Кажется, так у вас принято говорить. Коренной москвич, в общем. Из Биберево, если че… Почти заМКАДовец, — прибавил он, понимая, что вряд ли его