Временные трудности - Максим Томилко

однозначно. Репрессии были — это факт, многие просто по доносу от соседей или сослуживцев попали под этот каток. Это ж долго длилось, не один год. Пик всего этого беспредела пришелся на 37 или 38 год, кажется. Армия сильно пострадала, но с началом войны многие командиры будут реабилитированы и вернутся в строй. Ну, а кого-то уже не вернешь. Сами видите, что армия за последние годы разрослась, а командиров толковых не хватает. А те, что есть, так до сих пор мыслят критериями гражданской войны. Им бы с шашкой наголо, да на тачанках в лобовую атаку. А сейчас совсем другая война — война моторов, как назовут впоследствии.

— Так у нас тоже и танки, и самолеты есть, — попробовал возразить Георг, — Че ж мы тогда отступаем?

— Дело в том, что большинство техники на сегодняшний день уже устарело, а новые образцы хоть и есть уже, но в недостаточном количестве. Не успели мы перевооружиться. Правду Юля вчера сказала: без подготовленных экипажей — это просто железо. Да и немцы скоро новую технику будут использовать более бронированную. Танки их, будут «Тигр» и «Пантера» называться. Ну, а наши в ответ придумают самоходки стопятидесятимиллиметровые — их «Зверобоями» будут звать.

Все рассмеялись и начали одеваться.

— Так ты не сказал, что такое Инет? — напомнил Вацлав.

— Ну это… — Егор задумался, — В общем, у нас техника появится интересная, сначала электронно-вычислительные машины будут, громадные такие шкафы больше этой землянки, потом они в размерах сильно уменьшатся и в мобильные телефоны превратятся. Небольшие совсем, с ладонь человека. И все они единой сетью такой невидимой будут связаны между собой. Можно будет в любой момент связаться с кем-нибудь в Африке или Америке, например. И звук, и изображение на экране. Ну и любой вопрос можно будет задать и ответ получить — типа коллективный разум. Только разума там не особо много будет — больше развлекуха разная. Хотя, может, это только я развлекался там. Многие работают в сети этой — деньги зарабатывают, и неплохие, кстати говоря. Еще интеллект искусственный придумают — эти машины-роботы смогут обучаться сами, и разговаривать, и двигаться. Недавно появились такси без водителя. Прогресс, в общем… Ладно, пионеры, пошли — время уже. Потом еще расскажу, что-нибудь интересное — типа сказки Шахерезады на ночь.

Все опять рассмеялись и выбрались из землянки. Ночь уже полностью вошла в свои права. Тьма сгустилась. В лагере царило оживление. Поляна, укрытая от любопытных взглядов немецких пилотов густой маскировочной сетью, освещалась отблесками нескольких еле тлеющих костров. Вокруг сновали фигуры в ставшем таким модным среди партизан маскхалате разведчика. Отряд готовился к ночным рейдам. Они получили свои порции горячей пищи и спустились обратно в землянку.

Юля, поев, устроилась на невысоком пеньке и курила, наблюдая за всеобщей суетой. Лейтенант Волков построил свою группу и проверял их амуницию. Этот парень быстро учился, и Юля с удовлетворением отметила, что из него получился неплохой командир. Даже военюрист Кравец, хоть и был старше по званию, не мог похвастаться такими качествами. Она заметила профессора Баженова, выходившего из землянки, определенной под госпиталь. Легко встала и подошла к нему.

— Илья Сергеевич, здравствуйте. Как устроились? Всё в порядке?

— Здравствуйте, Юлия. Спасибо. Всё хорошо. Осматривал раненых.

— Как они? Какой прогноз?

— Это ужас, — профессор покачал головой, — В этом Гестапо звери какие-то. Я такого еще не встречал, а у меня была богатая практика на первой мировой. Насмотрелся, знаете ли… — он снова покачал головой, — Состояние у всех стабильное. Жизни ничего не угрожает, но вот психическое состояние… особенно у женщин. Это ужас какой-то.

— Я как раз об этом хотела бы с вами поговорить. У меня к вам будет, так сказать, личная просьба.

— Конечно, Юлия, я сделаю всё, что в моих силах, но, честно говоря, гинекология не совсем мой профиль.

— Вы меня не так поняли, — улыбнулась Юля, — У меня с гинекологией, я надеюсь, всё в порядке.

— То есть, Вы не уверены до конца? — профессор пытливо взглянул на неё, но рассмотреть что-то в такой темноте было решительно невозможно, — А когда вы проходили осмотр последний раз?

— Профессор, я не о себе сейчас, хотя ТО, пожалуй, стоит сделать, инструмент всё же, хоть и слабенький.

— ТО? — удивился профессор.

— Техосмотр. Как в автомобиле или самолёте, — с лёгкой улыбкой пояснила Юля.

— Интересное у Вас, конечно, сравнение, Юлия Андреевна, хотя, признаться, не лишено некой самоиронии.

Юля тихо рассмеялась, но сразу же оборвала, вырвавшийся смешок.

— Меня тревожит, как вы изволили выразиться, психическое состояние некоторых наших товарищей. Вокруг очень много крови и смертей, а некоторые из нас не профессиональные солдаты. Ну, я надеюсь, Вы понимаете, о чем я? Не могли бы Вы, так сказать, ненавязчиво и тактично, обследовать их и сделать своё профессиональное заключение.

— Юлия, но это тоже не мой профиль. Я хирург.

— Вы прежде всего врач. И лучший из мне известных. Георг Вас рекомендовал как очень хорошего специалиста. К тому же мне просто больше не к кому обратиться с этой просьбой. Вы уж не откажите…

— Хорошо. Я постараюсь Вам помочь. А Ваше личное психическое состояние Вас не беспокоит?

— Нет. А почему Вы спросили? Есть симптомы? — снова улыбнулась Юля.

— Нет, в общем. Просто, я тут успел немного познакомиться с людьми и узнал, что Вы лично недавно допрашивали пленного, так сказать, в очень жестокой форме. Я понимаю, что вокруг война, но вы молодая девушка, а не профессиональный солдат, как вы сами сказали. Вас не мучают ночные кошмары?

— Не переживайте за меня, профессор, я последняя здесь сойду с ума, если уж на то пошло.

— А почему Вы так в этом уверены?

— Потому, что меня готовили к такой работе