Временные трудности - Максим Томилко

по одному сценарию. Молча достали револьверы и накрутили толстые и длинные трубки глушителей. А потом под видом ну очень пьяных офицеров, начали вламываться в занятые номера и резать всех мужчин без разбора. Пытавшихся кричать женщин приводили в бессознательное состояние без жалости. Иногда приходилось пускать в ход револьверы. Но, в основном, управлялись ножами. На ходу обтерев окровавленные клинки и перезарядив барабаны револьверов они посетили казино и бар, располагавшиеся в этом же здании, но имевшие отдельный вход. Теперь в гостинице «Смоленск» не осталось живых офицеров.

— Долго вы что-то, — пробурчала Юля недовольно, но присмотревшись повнимательней к ребятам, улыбнулась.

Она аккуратно прикрепила на видном месте заранее написанное Георгом послание и подхватила с пола объёмистую сумку. Зазвенели бутылки. Егор ухмыльнулся. Юля была в своём репертуаре. Но упрекнуть её язык не поворачивался. Вход она контролировала чётко. Обойдя несколько тел, неудачно пришедших за это время посетителей, они вышли на улицу. Удостоили часового на входе одним коротким и точным ударом ножа и не спеша загрузились в машину.

Возвращение почему-то было тягостным. Егор не мог понять причины этого общего настроения. Дело было даже не в убийстве кучи безоружного народа — они были врагами, и никакой жалости к ним он не испытывал. Тут было что-то другое. Егор попробовал проанализировать эту ситуацию, но мысли путались, и он оставил эту затею. От размышлений его отвлекла Юля.

— Надо врача найти, пока мы в городе. Никто ведь не рассчитывал на полсотни бойцов. Да и не в огорчение тебе Георг, но ты сложную операцию в наших полевых условиях не вывезешь. Без обид, братка.

Георг, несколько удивленный столь необычным обращением, даже не подумал возражать.

— У блатных, наверняка, есть свой лепила. Его и дернем по ходу, — Юля тряхнула головой — Только так, опричники, банкуем мы с Егором — вы на подхвате. Вопросы?

Вопросы если и были, то их придержали.

Глава 12

Они было сунулись по местным малинам и притонам, но безрезультатно. Их там ещё помнили, и появление в немецкой форме вызвало неплохой ажиотаж, но дальше совместной пьянки дело не двинулось. Юля периодически отходила с кем-нибудь из деловых для разговора, но толку не было. Врачи были либо призваны в действующую армию, либо просто уехали, либо были обременены многочисленной семьёй и вряд ли б согласились сменить уютное городское жильё на землянку в лесу.

Наконец Георг подал мысль обратиться к его дипломному руководителю. По его словам, это был настоящий профессор и местное светило медицины. Так как других вариантов не было, то и обсуждать тут было нечего. Доехали быстро. Им повезло. Профессор оказался дома. Пожилой, но весьма бодрый старикан, изменился в лице увидев у своих дверей людей в немецкой форме, потом узнал Георга и изменился в лице ещё больше.

— Здравствуйте, Илья Сергеевич. Разрешите войти? — поинтересовался Георг.

Профессор посторонился, пропуская их внутрь своей квартиры. Хоромы оказались довольно просторные. Но обставлены весьма скудно, с какой-то спартанской простотой. Большой круглый стол посередине комнаты, два стула, платяной шкаф и комод. Вот и всё убранство. Судя по всему, профессор давно жил один. Как-то ощущалось здесь отсутствие женских рук.

Илья Сергеевич явно нервничал. Им стоило немалых трудов его успокоить. Нервы у старого профессора были явно нежелезные. Но успокоившись, он внимательно выслушал их и, к удивлению, тут же согласился. И сразу же перешёл к деталям, засыпав Георга кучей настолько профессиональных вопросов, что Егор буквально через несколько минут начал зевать. Заснуть ему не дали.

Илья Сергеевич очень быстро собрал несколько вместительных сумок с необходимым инструментом и медикаментами. Судя по всему, он бы забрал ещё много всего нужного и полезного, но их легковушка решительно не могла вместить в себя всё это. Решено было съездить потом ещё раз.

Выбраться из города без приключений не вышло. На посту их автомобиль остановили. Георг вышел из машины и что-то долго и безуспешно втолковывал какому-то офицеру. Юля тоже вышла из машины и закурила. Несколько минут она лениво осматривалась по сторонам. Потом, дождавшись, когда дорога опустеет, неспешной походкой подошла к мрачному пулеметчику, сидевшему за бруствером из мешков с песком и заговорила с ним. Достала портсигар, вынула оттуда сигарету и когда пулеметчик встал и потянулся за ней, угостила его быстрым ударом в горло. И явно непустой рукой. Егор, сидящий в машине, не разглядел чем именно, но фонтанирующее кровью горло намекало на что-то очень острое и режущее. Егор открыл дверь машины и дважды выстрелил из револьвера с глушителем в ближайшего немца. Юля тем временем уже успокоила второй номер пулеметного расчета, а Георг свернул шею офицеру и прикрывшись его телом от последнего живого немца, пытался достать свой пистолет. Немец сбросил с плеча свой карабин, вскинул его, но ничего больше не успел. Вацлав, выстрелив несколько раз, удачно попал ему в голову.

Профессор ещё даже не успел испугаться, а Юля уже несла к машине пулемет и коробку с патронами. Георг оттащил тело офицера в темноту за машину и деловито раздевал его. Вацлав сбросив тело убитого им солдата в придорожную канаву и тоже склонился над ним обшаривая труп.

Вдали показался свет фар какой-то машины. Вацлав поднял карабин убитого и занял его место возле шлагбаума. Егор отволок труп «своего» немца за бруствер из мешков и бегло охлопав того по карманам лишил его документов, солдатского жетона и пары мелких мужских мелочей типа сигарет и зажигалки. Сам он не курил, но остальные дымили, как паровозы — так что это добро, точно, не пропадет. Потом уселся в пулеметное гнездо, сменив свою фуражку на лежащую там же каску. Если не высовываться, то на погоны вряд ли кто обратит внимание из проезжающих. Так и вышло. Бронетранспортер, сопровождавший пару грузовиков, только притормозил немного, проезжая мимо предупредительно поднятого шлагбаума, и припозднившаяся колонна, повинуясь взмаху руки Георга, ушла в темноту города.

Через пару минут все уже сидели в машине, устраивая поудобнее трофейные карабины и пулемет. Профессор шумно вздохнул, переводя дух, а Георг протянул ему офицерский