Лубянская преступная группировка - Александр Литвиненко

Этот список существовал в четырёх экземплярах: в Совете Безопасности, у директора ФСБ, председателя правительства и президента.

Был ещё документ-компромат на всех руководителей МВД, за исключением министра внутренних дел Куликова. Причём какие папки: —Коррупция», «Заказные убийства», «Крыши». Ужас просто.

— Если учесть количество экземпляров и то, кому они направлены, то можно говорить о том, что высшее руководство страны знало, что творится…

— Когда следователь это увидел, он сказал: —Я это изымать не буду».

— Как не будете изымать? — Я был ошарашен. — Вы обязаны это изъять.

— Мы ищем по уголовному делу совершенно другие вещественные доказательства, а это не является вещественным доказательством по нашему делу.

— В кодексе написано: «При обыске также изымаются все предметы, которые запрещены к обороту», — убеждаю я. — Совершенно секретные документы, и особой важности, запрещены к обороту в стране, да и вообще, как мы частной охранной фирме оставим такие документы?

Я позвонил руководству, разговаривал с Волохом. Тот, как обычно, сказал: «Позвони мне попозже», — и исчез. Он всегда играет в страуса, когда надо принимать решение.

Тогда я позвонил Ивану Кузьмину Миронову. Он сказал: —Да, да, Саша. Это бросать нельзя. Надо изъять. Реши этот вопрос». И положил трубку. Я звоню в прокуратуру, к начальнику отдела. Тот говорит: «Есть следователь, он решает, и нечего там командовать».

А хозяин фирмы стоял и говорил: —Это документы Лебедя». Контрразведчик не должен бросать секретные документы. Это всё равно, что милиционер переступит через труп и пойдёт дальше. Для контрразведчика бросить секретные бумаги — это преступление.

Следователь сказал: «Так вы и берите».

— А ты без протокола не можешь их взять?

— Нет. «Тогда, — говорю, — я напишу протокол изъятия». Следователь: «Провожу обыск я. Мы не можем сразу два следственных действия проводить в одном помещении. Закончим обыск, выйдем, закроем дверь, а постом заходи, изымай».

Как это — уйдём, придём? И я принял решение позвонить Куликову, министру внутренних дел. А он в это время возлагал венки вместе с Черномырдиным. Попросили оставить телефон. Через десять минут звонит Куликов: «Да, Саша, я слушаю. Что случилось?» Я говорю: «Анатолий Сергеевич, тут Лебедя документы нашли, совершенно секретные, особой важности». Он говорит: «А почему ты мне звонишь? У тебя есть своё руководство». Я отвечаю: «Наше руководство решение принимать не хочет». Он заволновался: «Я понял. Там что ещё есть?» Я бодро рапортую — такие, такие и такие секретные документы и компромат на всё руководство | МВД. Куликов осторожно: «А на меня есть?» Я успокоил: «Нет. Только на ваших замов». Куликов: «Хорошо. Сейчас я пришлю человека, изымут».

Приехал начальник Управления уголовного розыска Трубников, крепко пожал мне руку, поблагодарил и изъял все эти документы.

Приехал на Лубянку, Волох с интересом: «Ну, что у тебя там?» Я доложил: «Ну, всё изъяли». Волох: «Молодец, молодец. Прокуроры изъяли?» Я после паузы: «Нет. Менты». Он изумился: «А они там как оказались?» Я объяснил, что пришлось звонить Куликову. Волох: «Кто дал тебе право звонить министру внутренних дел?» Докладываю: «Извините. В законе написано: я должен принять все меры, чтобы не допустить преступления. Я звонил Ковалёву, сказали, он в отпуске; звонил вам, но вы трубку не берёте. Следователь сказал, что уйдёт из офиса, а охранники заявили, что меня выгонят. Что мне было делать? Тогда позвонил Куликову». Волох: «Да ты понимаешь, что сделал? Ты с ума сошёл? Куликов с Лебедем друг друга на дух не переносят! Чего тебе в жизни не хватает? У тебя жена красивая, квартира есть, живи спокойно, ну чего ты везде лезешь?» Я говорю: — «Как лезу? Я же не виноват, что кругом, куда ни плюнь, преступления». «Саша, — застонал генерал, — ты представь, если завтра Лебедь станет президентом России, что со всеми нами будет. Тебя-то, конечно, никто не вспомнит, потому что ты подполковник, а нас, генералов, выгонят». Я успокоил:

«Думаю, Лебедь не станет президентом». — «Откуда ты знаешь?»…

Уходя, Волох приказал: «Езжай в отпуск в Нальчик, и на сколько хочешь. Хватит работать. Я тебя прошу, не делай больше ничего. Вообще ничего не делай».

И он — ушел. В бессрочный отпуск.

Когда он ушёл, власти убеждали нас, что мы должны почувствовать себя оскорблёнными — нас, мол, предали. Извините, ребята, предали вас — а по делу или нет, давайте разбираться.

Но как?

Повторю: он ушёл, потому что не было нас, общества. Пока в стране нет судебной власти и гражданского общества, они вынуждены бежать, а не решать проблемы в судебном порядке.

А для меня этот побег означает одно: их стало меньше. Значит, нас — больше. Вот и всё.

Приложения

Приложение 1. Рязанская история

Из книги Александра Литвиненко и Юрия Фельштинското «ФСБ взрывает Россию»

Только факты

22 сентября … в 21.15 водитель футбольного клуба. Спартак» Алексей Картофельников — житель дома № 14/16 по улице Новосёлов, одноподъездной двенадцатиэтажки, построенной более 20 лет назад, позвонил в Дашково-Песочнинское отделение Октябрьского РОВД Рязани. Он сообщил, что 10 минут назад видел у подъезда своего дома, где на первом этаже находится круглосуточный магазин «День и ночь», «Жигули— пятой или седьмой модели белого цвета с московскими номерами Т 534 ВТ 77 RUS. Машина въехала во двор и остановилась. Мужчина и молодая женщина вышли из салона, спустились в подвал и через некоторое время вернулись. Потом машина подъехала вплотную к подвальной двери, и все трое пассажиров начали перетаскивать внутрь какие-то мешки. Один из мужчин был с усами. Женщина была в тренировочном костюме. Затем все трое сели в машину и уехали.

… «Эти белые «Жигули» — «семёрку» я увидел, когда шёл из гаража, — вспоминал Картофельников. — По профессиональной привычке обратил внимание на номера. Вижу — на них номер региона заклеен бумагой, а на ней — рязанская серия «62». Побежал домой, в милицию звонить. Минут десять номер набирал, пока дозвонился…»

…Приехавшие в 21.58 по московскому времени сотрудники милиции под командой прапорщика милиции Андрея Чернышёва обнаружили в подвале жилого 77-квартирного дома три 50-килограммовых мешка из-под сахара. Чернышёв, первым вошедший в заминированный подвал, вспоминает:

«Около десяти поступил сигнал от дежурного: в доме на улице Новосёлов, 14/16, видели выходящих из подвала подозрительных людей. Возле дома нас встретила девушка, которая и рассказала о человеке, вышедшем из подвала и уехавшем на машине с заклеенными номерами. Одного милиционера я оставил у подъезда, а с другим спустился в подвал. Подвал в этом доме глубокий и полностью залит водой. Единственное сухое место — маленький закуточек, такой каменный чулан. Посветили фонариком — а там несколько мешков из-под сахара, сложенных штабелем. Верхний мешок надрезан, и виднеется какое-то электронное устройство: провода, обмотанные изолентой, часы… Конечно, с нами сразу шок небольшой был. Выбежали из подвала, я остался охранять вход, а ребята пошли жителей эвакуировать. Минут через пятнадцать подошло подкрепление, приехало начальство из УВД. Мешки со взрывчаткой доставали сотрудники МЧС в присутствии представителей ФСБ. Конечно, после того как наши взрывотехники их обезвредили. Никто не сомневался, что ситуация была боевая».

Итак, один из мешков был надрезан. Внутрь вложен часовой взрыватель кустарного производства. Он состоял из трёх батареек, электронных часов и самодельного детонатора. Взрыватель был установлен на 5.30 утра четверга. Взрывотехники инженерно-технологического отдела милиции УВД Рязанской области под руководством начальника отдела старшего лейтенанта милиции Юрия Ткаченко за одиннадцать минут обезвредили бомбу и тут же, примерно в 11 вечера, произвели пробный подрыв смеси. Он не вызвал детонации то ли из-за малого количества пробы, то ли из-за того, что сапёры взяли пробу вещества с верхних слоев, тогда как основная концентрация гексогена могла находиться внизу мешка. Экспресс-анализ находящегося в мешках вещества, произведённый с помощью газового анализатора, показал «пары взрывчатого вещества типа гексоген». Здесь важно обратить внимание на то, что ошибки быть не могло: приборы были современньми и исправными, а квалификация специалистов, проводивших исследования, высокой.

Внешне содержимое мешков не было похоже на сахарный песок. Свидетели, обнаружившие подозрительные мешки, позднее в один голос утверждали, что в мешках было вещество жёлтого цвета, в гранулах, напоминавших мелкую вермишель. Именно так выглядит гексоген. Пресс-центр МВД России 23 сентября также сделал заявление о том, что «при исследовании указанного вещества обнаружено наличие паров гексогена», а взрывное устройство обезврежено. Иными словами, в ночь на 23 сентября силами местных экспертов было определено, что взрыватель был боевым, а «сахар» — взрывчатой смесью. «Наш предварительный осмотр показал наличие взрывчатых веществ. (…) Мы считали, что угроза взрыва была реальна», — заявил впоследствии начальник Октябрьского РОВД Рязани подполковник Сергей Кабашов.