Никто не будет по ней скучать - Кэт Розенфилд

много лет не бросал мяч, но ему нравилось кричать на телевизор, особенно когда один из судей жадничал с зоной страйка. Если бы не события прошлых дней, мы бы смотрели сегодняшнюю игру, и мне было странно осознавать, что я ее пропустила. Мир продолжал вращаться, пока я переворачивала свою жизнь.

– Хотите кофе? – спросил Фуллер.

– Нет, спасибо.

Я хотела его больше всего на свете, не из-за кофеина, но из-за тепла чашки и успокаивающей горечи первого глотка. Кофе это кофе, как бы далеко ты ни поехал, кем бы ни был. Но я когда-то видела фильм, где они так обманули человека, взяв чашку и протестировав ДНК. Я не знала, правда ли это, или даже зачем бы им понадобилось брать у меня ДНК, но голос выжившего – который с каждой минутой звучал все больше как Адриенн, – сказал, что лучше обезопасить себя, чем потом сожалеть.

– Если передумаете, – сказал Фуллер, а потом отвернулся, не закончив предложение. Он указал на ряд стульев дальше по коридору. – Посидите секунду, миссис Ричардс. Я ценю ваше терпение.

Я прочистила горло.

– Адриенн, – сказала я. – Пожалуйста, зовите меня Адриенн.

Она бы ответила именно так.

Мне не пришлось долго ждать, прежде чем Фуллер вернулся с еще одним полицейским в форме, который выглядел, будто выпустился из школы только на прошлой неделе. Он посмотрел на меня, и я ощутила, как волосы на затылке становятся дыбом. На его лице было странное выражение, выжидающее, будто, может, мы должны быть знакомы. По моей спине взметнулась паника: у Адриенн были друзья в полиции Бостона? Или, хуже того, не просто друзья? Меня внезапно осенило, что Дуэйн мог быть не единственным угощением на тарелке Адриенн; насколько мне известно, она могла бы трахаться с этим молоденьким копом и всеми его друзьями.

– К нам присоединится офицер Мюррей, – сказал Фуллер.

– Здравствуйте, – отозвалась я.

– Приятно познакомиться, – сказал Мюррей, и я расслабилась: Он ее не знает. Эмоции, должно быть, отобразились на моем лице, потому что он с сожалением покачал головой: – Я имею в виду, не приятно, я не хотел…

– Не отвлекайтесь, – прервал Фуллер. Он провел нас в комнату, будто созданную, чтобы люди хотели рассказывать полиции все, что те захотят, лишь бы их отпустили. В ней было пусто и слишком светло, только одно грязное окно выходило в коридор. Единственной мебелью были металлический стол и стулья, а высоко в углу висела камера. У меня в голове снова раздался голос Адриенн: С такого ракурса все выглядят плохо.

Я вздрогнула.

– Что ж, миссис Ричардс, – сказал Фуллер, усаживаясь на один из стульев. Мюррей, либо очень вежливый, либо просто притворяющийся таковым, подтащил стул на противоположную от Фуллера сторону и пригласил меня сесть. Я послушалась.

Фуллер улыбнулся. У него были хорошие зубы; жаль, что такая ужасная борода.

– Вы можете уйти в любой момент, – сказал он, и я вспомнила указания Геллера. Это момент, которого я ждала. Он сам сказал. Я могу уйти. Но могла ли я встать сейчас, если только что села? Спешила бы травмированная, напуганная и желающая узнать о судьбе мужа Адриенн вернуться в пустой дом, где только что застрелила своего любовника? Я была уверена, что нет. Не сейчас. Пока нет.

– Так, – продолжил он. – Я знаю, уже поздно и мы все хотим домой, поэтому попробуем закончить быстро. Но будет лучше для всех, если мы сможем услышать вашу версию событий сразу, пока она еще свежа в памяти.

– Это была самозащита, – повторила я. Только это я и должна была говорить, но оба мужчины смотрели на меня, ожидая большего, и затянувшаяся тишина стала неуютной. Это была самозащита; что еще? Я сглотнула, сжимая свои скрещенные руки. Может, мне самой стоит задать вопрос.

– Он убил… он сказал, что убил моего мужа. Вы его нашли? Вы нашли Итана? – спросила я.

Фуллер и Мюррей переглянулись.

– Мы над этим работаем, – сказал Фуллер. – Но пока нет причин верить…

– Но он сказал! – воскликнула я и сама с трудом поверила, когда мои глаза наполнились слезами, может, от чистого истощения. Я хлюпнула носом и вытерла слезы, вспомнив, что Адриенн всегда смахивала слезу к внешнему уголку глаз, потому что если бы потерла его, как нормальный человек, у нее бы размазалась тушь. Фуллер подался вперед.

– Послушайте, попытайтесь пока об этом не беспокоиться. Мы найдем вашего мужа. Обещаю. Давайте отмотаем назад, ладно? Почему бы нам не установить немного контекста, побольше узнать о вас. Но мы не будем настаивать. Вы с юга, да?

Я снова хлюпнула носом.

– Из Северной Каролины.

– Хорошо, – сказал Фуллер. – Это хорошо. Роли?

– Нет, – сказала я и услышала голос Адриенн. Сначала раздавшийся у меня в голове, а потом вырвавшийся изо рта: – Западнее. Возле Голубого хребта.

– Country roads, take me home[7], – внезапно пропел Фуллер хриплым, но на удивление музыкальным голосом, и улыбнулся. – Извините, не удержался. Это красивые места. Вы часто туда возвращаетесь?

Я уставилась на него:

– Нет.

Он кивнул:

– Ваши родители еще живут там?

– Только мама. – Я задумалась. Я много об этом знала; Адриенн откровенничала со мной о болезни матери, о своих чувствах, как ей было плевать. Но сказала бы она об этом незнакомцу? Нет. Никогда. – Она… в лечебнице. Альцгеймер.

– Вы не навещаете?

Я покачала головой и для пущего эффекта еще раз хлюпнула носом:

– Она в плохом состоянии. Ее это только расстроит.

– Конечно, конечно, – сказал Фуллер. – И у вас больше нет родственников? Где-то здесь?

– Только муж.

– Вы давно женаты? – Он склонил голову набок.

– Десять лет.

– Давно, – сказал он. – Я сам так далеко не продвинулся. У вас есть советы?

Я чуть не ответила. Вопрос был таким обыденным, таким непринужденным, что я почти не заметила, как мы подобрались к браку Адриенн, ее счастью и отношениям с Дуэйном, о которых они знали. Должны были знать. Я перевела взгляд с Фуллера на Мюррея, гадая, вмешается ли он, но у того, похоже, не было реплик. Фуллер кашлянул, открыл рот, собираясь задать еще вопрос, но потом кто-то постучал в окно и он раздраженно моргнул. Снаружи еще один мужчина в гражданском поднял руку, выставив большой палец и мизинец, подавая универсальный знак, сигнализирующий телефонный звонок.

– Прошу прощения, – сказал Фуллер. – Я на секунду.

Фуллер вышел, закрыв за собой дверь. За долю секунды до этого я услышала, как он прорычал мужчине: «Это должно б…» – но потом замок щелкнул и воцарилась тишина. Я осталась наедине с Мюрреем, который теперь смотрел на меня одновременно нервно и презрительно, словно я была лужей блевотины на ковре, которую ему придется убирать. Он взглянул в камеру, потом снова на меня. Коридор за окном пустовал, Фуллер и прервавший их полицейский уже исчезли. Долгие секунды прошли в молчании. Я крепче обняла себя руками.

– Вы замерзли? – спросил Мюррей.

– Немного.

– Мм, – сказал он. Бросив взгляд в сторону окна и коридора за ним – все еще